Свобода выбора

Наркомания, алкоголизм и другие примитивные слабости — это сертификат малой пригодности человека к жизни. Попытки вытаскивать его, может быть, и имеют какие-то единичные результаты, но общая тенденция достаточно беспросветна и нерезультативна.

Всем этим людям никто не мешает по крайней мере пытаться вырваться из ситуации, в которую их загнала жизнь.

Не надо мне говорить, что они пьют «Боярышник» потому, что водка дорогая — водку просто пить не надо.

Если этот человек избрал для себя такой вид деградации, причем избрал сознательно, то он не вызывает у меня ни жалости, ни особого сочувствия.

Это вообще примитивность Homo sapiens как таковых, которые все время ищут для себя раздражители — возможность войти в состояние измененного сознания. Сделать это можно разными способами. Все что угодно изменяет сознание: температурные процедуры, военные марши, ритмичные шаманские танцы, специальные наркотики, алкоголь… У человека в силу его порочности существует тенденция искать подобную возможность. Кто-то ради этого жертвует и судьбой, и жизнью, и будущим, и развитием. Кто-то ухитряется удержать себя.

В Уголовном кодексе есть статья, по которой наказывают за членовредительство. Поймите, когда вы разрушаете себе кисть руки, предположим, ударом топора или молота, то причиняете организму существенный, но восполнимый ущерб. Вам поставят культю, сделают хороший протез, через полгода, возможно, вы даже сможете ковырять в носу. Я ничего не имею против алкоголя, даже даю своим подчиненным премии за запои. Я не гонитель алкоголя. Но когда вы пьете, то дегенерируете нейроны (а это происходит именно с помощью любого алкоголя). И я честно говорю им: «Ребята, к сожалению, алкоголь действует на мозг именно так». Когда вы убиваете клетки мозга, которые действительно не восстанавливаются (есть восстанавливающиеся сферы в зубчатой фасции гиппокампа, но основной клеточный массив вы будете только терять), то занимаетесь членовредительством.

Я ничего не запрещаю, никому ничего не разрешаю. Я не чиновник, не работник социальных служб, я всего лишь высказываю свое мнение о том, что если человек не в состоянии устоять против такого простого соблазна и готов на все ради достижения этого состояния измененного сознания, то особой ценности он не представляет.

Надо мной и над вами не стоит автоматчик, однако вряд ли вы пьете биоактивные экстрагенты и ищете на свалках аптек пузырьки с невылитой жидкостью. Если человек начал пить и не может остановиться — это его проблемы.

У всех нас есть свобода выбора на самоубийство, на аборт, на то, чтобы стать лауреатом Нобелевской премии, выйти с одиночным пикетом, как Дадин, или кричать «Крым наш!»

Единственный показатель развития того или иного общества — это количество нобелевских лауреатов, которых много в англоязычных странах. Можно говорить все, что угодно, но это объективная штука. Поэтому, если рассуждать о регуляциях — кто это будет делать? Москалькова? Попадья? Рогозин? Милонов? Другие люди, которых мы справедливо подозреваем в полной неинтеллектуальности и неспособности что-либо прописывать другому человеку? К сожалению, политики вообще не должны этим заниматься, потому что политика — удел людей неинтеллектуальных, наиболее примитивной части публики. Они не могут предложить ничего хорошего. Здесь надо смириться с тем, что жизнь — вообще жестокая штука.