Машины коммунизма

Современный интернет вырос из американской сети ARPANET, разрабатывавшейся для Министерства обороны США. Но мало кто знает, что СССР пытался создать свою единую компьютерную сеть, причем не только для нужд военных, но и для оптимизации управления экономикой в условиях плановой системы. «Лента.ру» рассказывает, почему, несмотря на грандиозный план, реализовать проект не удалось.

В 1962 году руководитель отдела технической физики киевского Института физики АН УССР Александр Харкевич опубликовал в журнале «Коммунист» весьма любопытную и прогрессивную статью. В ней он утверждал, что задачи обработки и сбора информации давно пора переложить на связанные в единую сеть компьютеры, чтобы результаты одного центра обработки данных полностью учитывались другим. Речь шла о статистической информации, необходимой для управления страной в условиях командной экономики. Фактически он предлагал сделать сеть, подобную современному интернету.

Харкевич сравнивал ее с сетями транспортировки грузов или электроэнергии и указывал на необходимость построения Единой общегосударственной системы передачи информации, которая будет работать на основе уже имеющихся каналов электрической связи.

Основная роль в ней отводилась вычислительным и управляющим центрам, которые должны были получать данные в цифровой форме — «последовательности некоторых чисел». Инженер указывал, что структура сети должна обеспечивать достаточный запас живучести — то есть в случае перегрузки или выхода из строя тех или иных ее участков поток данных должен направляться по обходному пути. Именно так сейчас работает интернет.

Автор указывал, что бесперебойная работа сети может обеспечиваться лишь под централизованным автоматическим управлением. Такой центр управлял бы маршрутами потоков информации, ведь ее объемы и скорость передачи не предполагали ручного управления.

Харкевич писал, что аналоги подобной системы уже существуют за рубежом, но они не имеют единого командного центра и разделены по различным компаниям и ведомствам. «Такова, например, крупная система Sage (США), управляющая разветвленным комплексом противовоздушной обороны; имеется ряд систем, обслуживающих отдельные объединения промышленных предприятий», — отмечал ученый.

Наконец, инженер делал вывод о том, что создание описанной им системы связи в полной мере возможно только в социалистическом государстве в условиях планового хозяйства и централизованного руководства. Тем не менее о советском интернете известно немногим, а основой современного интернета в итоге стала сеть ARPANET, разработанная по заказу Министерства обороны США.

Принятая на XXII съезде КПСС программа партии предполагала, что кибернетика сыграет важную роль в будущем страны. В документе указывалось, что электронные компьютерные системы нужно использовать в производственных процессах, строительстве, планировании, научных исследованиях и других сферах. Советская пресса называла их «машинами коммунизма», а Академия наук СССР выпускала сборники статей под названием «Кибернетику — на службу коммунизму».

ЦРУ не только приняло эти заявления всерьез, но даже организовало специальное подразделение по изучению «советской кибернетической угрозы». В 1962-м один из советников президента Кеннеди писал, что к 1970 году СССР сможет выработать «радикально новую технологию производства, в которую будут входить предприятия или производственные комплексы, управляемые замкнутыми системами обратной связи, в которые будут включены самообучающиеся вычислительные машины», и предупреждал, что в этом случае Америке «придет конец».

Однако советская власть понимала термин «кибернетика» не только как комплекс для контроля обратной связи и передачи информации, но и как математические модели процессов управления, которые позволят контролировать действия машин, живых организмов и общества.

Во времена, когда у руля страны стоял Сталин, к кибернетике относились с опаской, но при Хрущеве все изменилось. В 1958 году разработкой моделей и методов компьютерного планирования и управления экономикой занималась лишь небольшая группа ученых. Но уже через два года в стране состоялась первая кибернетическая конференция, а в сфере автоматизации народного хозяйства начали работать около 40 институтов. К 1967 году Научный совет по кибернетике координировал исследования, проводимые более чем 500 институтами.

Ранние советские разработки по созданию компьютерных сетей и автоматического управления экономикой страны предполагали использование уже существующих в СССР коммуникационных и компьютерных мощностей. Они были созданы как ответ на американскую инициативу SAGE — централизованную сеть командно-контрольных центров, способных скоординировать ответ на массированную воздушную атаку противника.

СССР внедрил системы противовоздушной и противоракетной обороны, а также систему управления спутниками-шпионами. Для каждой из них была разработана своя независимая сеть. Именно их мощностями и пропускными каналами планировали воспользоваться советские кибернетики при создании централизованной системы сбора и обработки статистической информации. Они отмечали, что потенциал комплексов не задействован на 100 процентов, а значит, их можно использовать и в мирных целях.

Военные отнеслись к предложению ученых с изрядной долей скепсиса. Их не радовала возможная связь их сетей с управлением экономикой, ведь в таком случае они брали на себя ответственность за развитие страны. Один из авторов инициативы — советский ученый, инженер-полковник Анатолий Титов — впоследствии вспоминал, что чиновники еще и боялись стать ненужными, если их функции будут выполнять машины.

Тем не менее интерес руководства СССР к кибернетике не иссяк, и немалую роль в этом сыграла статья Александра Харкевича. Идея о том, что все экономические проблемы можно будет решить с помощью сетей и компьютеров, нравилась правящей верхушке. Правда, партия не готова была идти на радикальные меры, причем как в области создания информационной инфраструктуры, так и в сфере политических реформ.

Интересно, что принцип централизации системы передачи, хранения и обработки данных, которая, по мнению Харкевича, может функционировать только в социалистическом государстве, шел вразрез со словами Норберта Винера — основателя кибернетики. Он считал, что его социальная теория не укрепит, а наоборот — разрушит вертикальную систему управления, позволив различным слоям населения свободно общаться и обмениваться мнениями.

Среди советских кибернетиков тогда тоже существовали две группы: условно либеральная, призывающая к расширению гражданских свобод и введению рыночных элементов в экономику, и просоветская. Конец их спору в 1963 году положил Хрущев, заявивший, что абсолютная свобода несовместима с коммунизмом. «Кто так думает — не понимает, что такое коммунизм. Коммунизм — это стройное, организованное общество. В этом обществе производство будет организовано на основании автоматики, кибернетики, поточных линий. Если только винтик неправильно будет работать, то вся установка остановится», — отметил он на очередной встрече с интеллигенцией.

В ноябре 1962 года председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин вызвал к себе в кабинет главу Академии наук Мстислава Келдыша и директора киевского Института кибернетики Виктора Глушкова. Ученые предложили Косыгину новый план автоматизации планирования экономики — теперь уже на основе отдельной от военных единой сети, специально созданной для этих целей. План, составленный после изучения работы почти ста государственных организаций, предполагал постройку 100-200 крупных центров обработки данных в больших городах, к которым по высокоскоростным линиям связи будут подключены примерно 20 тысяч мелких.

План Глушкова не был чисто умозрительным. В отличие от предшественников, он не только работал над математическими моделями, но и сотрудничал с экономистами. Основной идеей его проекта было упрощение тягостной процедуры сбора данных в ведомствах и на производстве. В то время она осуществлялась в системе планирования, снабжения, статистики и финансирования — по четырем независимым каналам, практически никак не взаимодействовавшим между собой.

Глушков считал, что вся информация должна храниться в центральной цифровой структуре и извлекаться оттуда практически мгновенно. Более того, его система должна была управлять всеми процессами в государстве, вплоть до автоматического составления расписания дня каждого работника.

У предложения Глушкова сразу нашлись противники, прежде всего руководители предприятий и чиновники. Они посчитали, что система возьмет на себя их функции и ослабит государственный контроль над информацией. Либералы же видели в ней попытку консерваторов централизовать экономику в противовес постепенному введению в нее рыночных элементов.

Проект был еще и весьма дорог — на его реализацию предполагалось потратить 20 миллиардов рублей в течение 15 лет. Глушков утверждал, что окупится он очень быстро, но никого не волновали будущие доходы, когда надо было учитывать сегодняшние траты.

Кроме того, ученый столкнулся с противодействием в ведомствах, сети передачи данных которых необходимо было объединить в единую систему. Они всячески затягивали и саботировали процесс, перекладывая ответственность друг на друга. Проблема заключалась и в том, что план необходимо было реализовать одновременно на всех предприятиях, ведь при потере нескольких звеньев невозможно было бы сформировать единую сеть.

Немалую лепту в провал плана создания Общегосударственной автоматизированной системы учета (ОГАС) внес приход к власти Брежнева. Новое руководство страны старалось избегать резких изменений в области государственного управления и с недоверием относилось ко всему новому.

Компьютеризация ведомств и предприятий велась и в это время, но действия чиновников и руководителей были весьма разрозненными. В одном ведомстве устанавливалось оборудование и писалось программное обеспечение, несовместимое с другим — а значит, комплексы не могли работать в рамках единой системы.

План по созданию ОГАС продолжали утверждать на последующих съездах партии, но это никак не помогало его осуществлению. Тем не менее отдельные ведомственные сети, которые должны были работать в рамках единой инфраструктуры, все же просуществовали вплоть до развала Советского Союза, после чего окончательно перестали функционировать. Новые же возникли только в 1990-е годы, но в их создании принимал участие уже частный бизнес, а не государство.

Михаил Карпов