«Эпоха вертухаевых внучат»

27 августа — официальный старт продаж нового сборника рассказов Владимира Сорокина «Белый квадрат». Заглавный рассказ книги был написан специально для «Ленты.ру» и опубликован у нас на сайте. Обозреватель Наталья Кочеткова читала новые тексты самого яркого классика современной литературы.

Даже человек, ни разу не державший в руках ни одного тома Владимира Сорокина, от близких слышал, что последние годы «мы живем в его мире». «Это по Сорокину» и «Новое Средневековье» — фразеологизмы нашего времени. Знание, что мы живем в реальности, которую придумал Владимир Сорокин, открылось людям в 2006 году, когда вышла его повесть «День опричника». В ней средневековое прошлое России намертво спаялось с ее будущим. В конце 2020-х, когда происходит действие «Опричника», опричные бояре царя рассекают по стране на красных «меринах», приторочив к бамперам песьи головы, и творят разнообразные бесчинства по воле царя и по собственному произволу.

С тех пор книги Сорокина, художественное пространство которых так или иначе пересекалось с «Днем опричника», всегда были про будущее. Причем по мере удаления по шкале времени от конца 2020-х жуть этих сюжетов как будто спадала.

Сборник рассказов «Сахарный Кремль» рассказывал о том, что еще творится в мире Нового Средневековья. Огромный и прекрасный, как вселенная, роман «Теллурия» в 50 главах изображал мир постапокалипсиса — разрозненный, осколочный, фрагментарный, дикий, но почему-то уже не такой страшный, как в «Опричнике», и даже гармоничный, пусть и на свой особый лад. «Вам не страшно, потому что, при всей необычности этого мира, он человеческого размера. Эта книжка о способности человека оставаться самим собой в любом мире», — объяснял писатель. Мир без глобальных целей, чьи насельники занимаются в основном частными делами: поесть, переночевать, пережить несчастную любовь.

Реальность следующего за «Теллурией» изящного романа «Манарага», вышедшего весной прошлого года, и вовсе производила впечатление почти-счастья и почти-благополучия. Снова не слишком далекое будущее, но уже мир пришел в себя после событий, описанных в «Теллурии». У некоторых членов общества появились большие деньги, которые те готовы буквально бросать на ветер. Именно таких клиентов и обслуживает представитель модной, хотя и незаконной профессии букингриллеров, — повар, который готовит еду на огне сожженных книжных раритетов. Мир будущего, сошедший с рельсов где-то в районе «Опричника» и «Сахарного Кремля», в этом романе как будто начал выздоравливать: «Официальный светлый ресторан с 25 печами, где пылает "Улисс", где модная публика, приятная музыка, все спокойно… Это Ренессанс, перетекающий в барокко», — так отзывался писатель о сюжете «Манараги».

Поэтому одни читатели уже настроились на что-то совсем светлое и позитивное, что в случае с Владимиром Сорокиным было бы забавно, но маловероятно. А другие (более прозорливые) ждали отката в темное и страшное. Что и произошло в сборнике рассказов «Белый квадрат».

Во-первых, время: никакого будущего, тем более светлого, в «Квадрате» нет — только прошлое и настоящее, только хардкор.

Во-вторых, никакого оптимизма и легкости.

Сорокин вообще умеет все. Стиль дворянского романа XIX века и соцреализм воспроизводятся его пером с одинаковой легкостью. Но когда он начинает писать рассказы, то вдруг становится похож на себя раннего — жесткого концептуалиста, вскрывающего язык, как консервную банку.

Сборник «Белый квадрат» — книга злая и беспощадная. Девять рассказов (по сути маленьких пьес, зарисовок) с бескомпромиссностью морга показывают, как наше (советское, российское) прошлое обусловило наше настоящее. Как советские инженеры, журналисты и чекисты (а также их дети и внуки) стали нашими современниками, коллегами, соседями, нами самими.

Пересказывать сюжеты сорокинских текстов не имеет смысла — выйдет ничего не объясняющий сюр. Но у него есть ключевые образы, которые понятны даже без сопутствующего сюжета. Например, «красный рев», который явно пережил советскую эпоху и отчетливо слышен в наши дни и воздействию которого должен сопротивляться каждый адекватный человек («Красная пирамида»). Или «фиолетовые лебеди» в одноименном рассказе. Или застолье двух чекистов, Ивана и Марка, которые под водку вспоминают детство и молодость («День чекиста»). Или сцена, в которой два актера разыгрывают на публику допрос Мейерхольда («В поле»).

Так иногда бывает в литературе, когда разные авторы в разных формах и жанрах приходят к одной и той же мысли. И в этом смысле новый сборник Владимира Сорокина «Белый квадрат» очень созвучен написанному в 2004 году стихотворению Григория Кружкова Vita nuova:

Эпоха вертухаевых детей
закончилась. Гнуснейшая настала —
эпоха вертухаевых внучат.
У тех еще сомненья копошились,
опаска — ненависть — иль просто злоба,
как перхоть неоткашлянная в горле.
У этих — ничего. Лишь вкус клубничин
с той дачки, где дедуся их учил
панамкой накрывать и прижимать
вредительниц лимонных и капустных.

Нет, эти дедушек не отдадут
и никогда ни в чем не усомнятся.

А те, кому положен был по норме
конвой, кайло да ковш гнилой баланды,
те, перемолотые поэтапно,
чтоб даже семени их не осталось,
изведены — но все же не под корень.
Какие-то остались корешки,
какая-то пыльца с наколкой генной,
из дебрей выбравшаяся на волчьем
хвосте или на крыльях дикой утки.
И снова высеялись их глаза,
как сорняки, меж плотными рядами
зеленых толстокожих огурцов
и крепких красномордых помидоров.

…Что ж, выполют и этих?

Наталья Кочеткова