«Вместо кило докторской 200 граммов хамона»

Социолог Андрей Щербак из Высшей школы экономики в своем исследовании утверждает, что политический строй определяется структурой питания: чем больше народ потребляет стейков и бифштексов, тем скорее наступит демократия. «Лента.ру» поговорила с ученым, чтобы выяснить, действительно ли диета влияет на политические процессы в стране.

«Лента.ру»: Получается, что мясоеды больше других склонны к демократии?

Щербак: Получается так. Я сравнил статистику продовольственных и сельскохозяйственных организаций ООН о ежедневном потреблении белков, жиров и углеводов по 157 странам с 1992-го по 2011 годы, затем сопоставил эти данные с рейтингами развития демократии, которые ежегодно составляет неправительственная организация Freedom House. В исследовании также фигурируют данные о ВВП на душу населения. В первой десятке по потреблению животных белков находятся все страны Западной Европы. А, например, Нидерланды стоят вверху рейтинга развития демократии. По сравнению с монархической Саудовской Аравией там потребление белков почти вдвое больше. В то же время зерновых, то есть углеводов, в той же ОАО едят вдвое больше, чем в Нидерландах.

А вы не думали, что такой рацион — это не более чем культурные и исторические особенности стран?

Особенности всегда присутствуют. Но выяснилось, что развитию демократии предшествует смена принципов питания в стране: к этому времени уже преобладает диета, где относительно много животных белков по сравнению с углеводами из круп и хлеба. То есть прежде чем задуматься о демократических преобразованиях, люди начинают потреблять больше мяса и молочных продуктов.

Во всех странах, в том числе в самых тоталитарных, государственные деятели всегда хорошо питаются. Почему же они не несут демократию в массы?

Статистический показатель калорийности питания нужно относить в целом ко всей стране. Его нельзя применять к отдельной социальной группе.

Как Россия смотрится на фоне других стран?

Мы — в середине. По данным Росстата, у нас в начале 1990-х резко упало потребление калорийной пищи, в первую очередь животного белка. А к началу 2000-х питание стало налаживаться.

А сегодня? Говорят, что мясо снова становится недоступным для россиян, люди стали переходить на дешевые хлеб и крупы...

Если судить по данным 2015 года, этого не скажешь. Потребление картошки, которая также является углеводом, упало в два раза. Потребление мяса стагнирует, но не падает. Наверное, если смотреть внимательней, можно увидеть, что говядина заменяется более дешевой свининой, свинина — индейкой или курицей. Незначительно, до уровня 2012 года, упало потребление молочных продуктов. Видно, что люди включились в стратегию адаптации, но резкого падения нет.

Значит ли это, что если люди начнут есть больше мяса, это будет способствовать смене политического строя?

Общее улучшение питания определенно свидетельствует об увеличении доли среднего класса в обществе, а это и есть важная предпосылка смены режима. И деньги, то есть доходы населения, играют тут второстепенную роль. Идея не в том, чтобы купить вместо одного килограмма докторской колбасы три и стать в три раза счастливее. А в том, чтобы, например, вместо килограмма докторской купить 200 граммов хамона. Не потому, что он такой вкусный и калорийный — просто этот продукт ассоциируется с другим стилем жизни.

Это значит, что у людей появятся другие привычки. К тому же хамон, мраморная говядина, оливковое масло станут доступнее из-за того, что поменяется структура торговли. Спрос на эти продукты обусловлен новой культурой и новым стилем жизни. На смену ларькам приходят крупные гипермаркеты, глобальные компании донесут этот хамон в любую точку мира. То есть средний класс формирует новые привычки, переходит к другому типу диеты. И отвечая на ваш вопрос, скажу: есть свидетельства в пользу того, что при наличии большой доли среднего класса происходит удачная консолидация демократических сил.

Почему?

Есть такое понятие как ощущение собственной безопасности. И экономической, и физической. Когда люди уверены, что они будут сыты не только сегодня и завтра, но и через месяц, и через пять лет, у них понемногу меняется сознание. Они по-другому воспринимают действительность. И от стратегии выживания переходят к ценности самовыражения. Им уже интересны толерантность, гендерное равенство, критика власти, защита окружающей среды. Кроме того, хорошее питания — это основа здоровья, а чем человек здоровее, тем он более социально активен.

Неслучайно авторитарные режимы проводят политику снабжения продуктами питания. Наверное, все слышали про Венесуэлу, где в государственных магазинах по очень низким ценам раздают рис, сахар, масло, муку. Не всем хватает. При этом выделяют дешевые базовые товары: копеечные крупы, растительные масла, сладости. Если смотреть по питательным свойствам, это не белки, а в основном углеводы. Мраморную говядину, красную рыбу, икру — то есть премиальные продукты — никто не предлагает.

В России тоже популярны продуктовые наборы и праздничные подарки, которые выдают ветеранам и малоимущим. Разве это плохо?

Для конкретных людей это хорошо, но для общества в целом — скорее нет. Люди, которым выделяют продовольственные наборы, ощущают зависимость от тех, кто раздает. Со всеми вытекающими последствиями. Но когда в стране появляется средний класс, который все что угодно может купить в ближайшем магазине, он исключен из этого процесса, им сложнее манипулировать.

Сейчас в западных странах модным становится вегетарианство. Значит ли это, что демократия там постепенно идет на убыль?

Доля вегетарианцев в среднем (не только в демократических странах) не превышает восьми процентов. Только в Индии этот показатель доходит до сорока процентов, но там это скорее объясняется религиозными причинами. Но самое главное, что в демократической Европе или в США отказ от мяса — осознанный выбор. Кто-то так спасает окружающую среду, кто-то — свое здоровье. Человек становится вегетарианцем потому, что так хочет, а не потому что, ему больше нечего есть, кроме «травы». То есть это уже следующая, более высокая стадия свободы выбора.

Беседовала Наталья Гранина