Зарплатное проклятье

Интересная тенденция: как только зарплаты в России достигают половины ВВП, в стране наступает кризис. Так было в 1998 году, так случилось в 2008-м. То же самое произошло в 2014-м. В свое время рост зарплат был одной из причин экономического кризиса в СССР. Сможет ли выбраться из этой ловушки нынешнее российское правительство?

В ходе недавней прямой линии с россиянами президент Владимир Путин жестко сказал бывшему министру финансов Алексею Кудрину: «Ваши коллеги — те, которые вашей точки зрения придерживаются, — говорят, что слишком сильно у нас растут зарплаты». Глава государства заявил, что «уровень заработных плат, уровень доходов населения, особенно в такой сфере, как школьное образование, слишком низкий для того, чтобы рассчитывать на реальный результат». Однако, по его словам, надо стремиться к тому, чтобы уровень заработной платы соответствовал росту производительности труда, а не наоборот. То есть по факту Путин признал, что россияне слишком много получают. Почему?

За этой точкой зрения стоит вполне конкретное исследование, которое ректор РАНХиГС Владимир Мау опубликовал в журнале «Вопросы экономики» в начале 2015 года. По его данным, как только зарплаты достигают уровня, равного половине ВВП, в России наступает кризис. Реальные располагаемые доходы населения стабильно растут начиная с 2000 года. Более того, по информации Росстата за это время не было ни одного года, когда рост цен на потребительские товары опередил бы рост заработных плат.

Ключевую роль здесь играет реальный курс рубля. Его укрепление ведет к снижению доли экспорта в ВВП даже в условиях роста цен на нефть. Это означает рост доли труда. При девальвации доля труда падает, что становится одним из факторов повышения конкурентоспособности и роста доли экспорта в ВВП. Так происходило в 1998-1999 годах. Отчасти это произошло и в 2009 году, но из-за небольших масштабов девальвации с точки зрения повышения конкурентоспособности эффект был ограниченным.

Вот и получается, что резкий рост зарплат является предвестником кризиса в России. А ограничить вклад зарплат в ВВП может девальвация национальной валюты. Если посмотреть на последние экономические новеллы и решения Центробанка, именно этот курс выбрали федеральные власти.

Нынешний кризис отличается прежде всего невероятным вовлечением в работу правительства ведущих российских экономистов. Еще в начале сентября 2014 года, когда уже были заметны первые признаки кризиса, премьер-министр Дмитрий Медведев собрал в Горках семерых известных экономистов и задал им три вопроса: нужно ли менять бюджетное правило, стоит ли повышать налоги и какой должна быть политика заимствований. От ответов зависело, каким будет бюджет на следующие три года.

Главным докладчиком на заседании был как раз Владимир Мау. Основным вопросом, который волновал тогда общественность, была наполняемость бюджета и связанная с этим компенсация от падения цен на нефть. Одной из альтернатив называлось повышение налогов: либо рост НДС до 20 процентов, либо возвращение хорошо забытого налога с продаж в размере 3 процентов. Его предлагалось ввести на региональном уровне, однако благодаря этому регионы могли наконец залатать «дыры в бюджете», в том числе вызванные майскими указами президента. Накануне исторического совещания в Горках представители Минфина однозначно заявляли, что для балансировки бюджета нужно повышать налоги. В итоге экономистам во главе с Владимиром Мау удалось невероятное: они смогли отстоять налоговые ставки на прежнем уровне и добиться сохранения бюджетного правила.

О том, что победило либеральное крыло, стало известно на Сочинском форуме во второй половине сентября 2014 года. В своей программной речи Дмитрий Медведев по сути озвучил основные идеи бюджетной политики на три года. В частности, он впервые подтвердил, что в России не будут повышены налоги, не появится налог с продаж и сохранится бюджетное правило. Более того, именно тогда он подвел черту под планами «Роснефти» получить 1,5 триллиона рублей из Фонда национального благосостояния.

«Некоторые эксперты считают, что это сочетание трех кризисов — структурного, циклического кризиса и кризиса, связанного с ухудшением внешнеэкономических условий, то есть воздействием на нашу экономику», — сказал тогда премьер. При этом, по его словам, в отличие от нынешнего кризиса «в 2008 году мы [Россия и Евросоюз] были вместе и работали над снятием барьеров для торговли, взаимных инвестиций, над развитием конкуренции, в первую очередь в рамках созданной тогда "двадцатки", которая объединила такие разные страны. Вытягивали мир из экономического кризиса, принимая решения с учетом интересов друг друга». Это целиком и полностью соответствует концепции Владимира Мау, высказываемой им в своих интервью. Ученый последовательно сравнивает кризис 2014-2015 годов не с кризисом 2008-го, а с последним советским кризисом конца 1980-х годов.

Сравнение нынешней экономической ситуации с концом 1980-х несет в себе дополнительный политический смысл. Противники политического строя рассматривают экономический кризис как возможность для смены режима. Более того, она подтверждает расхожую идею о том, что СССР рухнул в результате внешних шоков. Впрочем, как показал Егор Гайдар в своей книге «Гибель империи», на советскую экономику воздействовали два внешних шока одновременно: падение цен на нефть и антиалкогольная кампания. А в целом причиной разрушения империи были не цены на сырье, а вопиющая экономическая некомпетентность советского руководства.

У двух экономических ситуаций — нынешней и конца 1980-х — есть еще одна общая черта: неспособность правительства контролировать рост зарплат. Как следует из записки заместителя министра экономики СССР В. A. Дурасова от 20 июня 1991 года в кабинет министров СССР, которую приводит Егор Гайдар в своей книге «Гибель империи», советское правительство считало рост доходов населения одной из самых важных проблем.

«Для сокращения совокупного дефицита бюджетной системы до предусмотренного на текущий год уровня (с учетом изменения масштаба цен — около 100 миллиардов рублей) требуется приостановить реализацию социальных программ на 30-35 миллиардов рублей», — говорится в документе. Кроме того, в качестве альтернативы автор предлагал заморозить заработную плату во всех сферах по состоянию на 1 июля 1991 года. Это позволило бы ограничить рост денежных доходов населения примерно на 100 миллиардов рублей.

Одновременно с этим Дурасов предлагал последовательно отпустить цены и защищать от инфляции только определенные слои населения. По сути это был один из вариантов «шоковой терапии», реализованной в будущем командой Гайдара. Однако пойти на либерализацию цен и заморозить рост зарплат советское правительство не решилось, испугавшись возможных протестов.

С определенной поправкой на капиталистическое устройство экономики российские власти оказались в той же самой ловушке. «Майские указы» Владимира Путина гарантировали именно рост зарплат, от которого федеральное правительство никак не может отказаться. С этой точки зрения девальвация национальной валюты, озвученная Владимиром Мау, выглядит как очень удобное решение. Обесценивание рубля и рост инфляции уже привели к падению реальных зарплат в России. Согласно оперативному мониторингу, составляемому ежемесячно Институтом Гайдара и РАНХиГС, реальная заработная плата в марте и в I квартале 2015 года в среднем по экономике снизилась на 9 процентов к уровням 2014 года. Однако, как отмечают авторы мониторинга, сокращение происходит крайне неравномерно по видам экономической деятельности. Максимальные темпы снижения — в государственном управлении, обеспечении военной безопасности, строительстве и ряде сервисных отраслей. На 9,5-7,3 процента снизилась реальная зарплата в транспорте и связи, в образовании, здравоохранении, финансовой деятельности, на 6 процентов — в электроэнергетике и торговле.

С учетом огромного вклада импорта в экономику домохозяйств сокращение реальной зарплаты привело к сокращению спроса на зарубежные товары, то есть стало одной из причин увеличения положительного сальдо внешнеторгового баланса России. В феврале 2015 года, по данным Центробанка, оно выросло на 10,5 процента по сравнению с прошлогодним показателем и оценивается на уровне 13,597 миллиарда долларов. За первые два месяца 2015 года сальдо сократилось на 7,3 процента по сравнению с январем-февралем прошлого года и составило 28,644 миллиарда долларов. Экспорт в феврале в годовом выражении, по данным регулятора, упал на 19,9 процента — до 29,159 миллиарда долларов. А импорт снизился на 35,4 процента и оценивается на уровне 15,562 миллиарда долларов.

Этот результат только подтверждает уже наметившуюся в начале января 2015 года тенденцию. Для сравнения: российский импорт в январе 2015 года, сразу после падения рубля к американскому доллару, сократился сразу на 40,8 процента к январю прошлого года — до 11,19 миллиардов долларов. В машинах и оборудовании падение составило 45,2 процента, а в продовольственных товарах — 41,7 процента. Российские физические и юридические лица стали намного меньше закупать продукции за рубежом. Падение российского экспорта в том же январе 2015 года составило всего 30,4 процента — до 27,526 миллиардов долларов. С учетом того, что экспорт энергоресурсов сократился на 32,6 процента, по некоторым товарным позициям удалось нарастить экспорт.

В результате сальдо торгового баланса России остается положительным, несмотря на кризис и начавшуюся в российской экономике рецессию. А вот в конце 1980-х годов СССР ответил на падение цен на нефть иначе, — сохранением и даже зачастую увеличением импорта, в первую очередь зернового. К середине 1980-х годов каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна, на зерновом импорте базировалось производство животноводческой продукции. СССР был вынужден заключать долгосрочные соглашения о поставках зерна, взяв обязательства ежегодно закупать не менее девяти миллионов тонн в США, пяти миллионов тонн в Канаде, четырех миллионов тонн в Аргентине и полутора миллионов тонн в Китае. Эти расходы было невозможно сократить, поэтому СССР был вынужден искать внешние заимствования, чтобы удержать поставки на прежнем уровне.

Одним из условий выделения таких кредитов новейшие исследователи, в том числе Егор Гайдар, называют невмешательство СССР в дела Восточной Европы и согласие на расширение НАТО на Восток. Однако зерновые кредиты не помогли, и после исчерпания валютных резервов и возможностей внешних заимствований СССР рухнул. На этот раз решили поступить иначе.

Алексей ЛоссанЗаместитель шеф-редактора Russia Beyond The Headlines