«Думал, само пройдет»

Главная причина смертности в России — болезни сердечно-сосудистой системы. Каждый час в результате инфаркта умирают семь человек, а половина всех «сердечных» смертей приходится на ишемию. Между тем врачи уверены, что большинство преждевременных смертей можно предотвратить. И дело тут вовсе не в слабой пропаганде здорового образа жизни, несвоевременной диагностике и квалификации врачей. Как собственное невежество убивает россиян — разбиралась «Лента.ру».

Когда 37-летний отец троих детей, бизнесмен Игорь Н. поступил в больницу с инфарктом миокарда, прогноз был плохим. Родственники молодого человека сокрушались и все время твердили, что мужчина следил за своим здоровьем, регулярно посещал медцентр. Анализы пациента показали очень высокий уровень холестерина в крови. Это влияет на развитие атеросклероза и образование тромбов.

— Я спросила: назначались ли вам когда-то препараты? — рассказывает доктор медицинских наук, профессор кафедры профилактической неотложной кардиологии Первого государственного медуниверситета имени Сеченова, главный внештатный кардиолог Московской области Мария Глезер.— Оказалось, что ему действительно было выписано лекарство, причем очень хорошее. Он его месяц-два принимал. Потом — перестал. Говорит: «А у меня не было ни слабости, ни сонливости, о которых в инструкциях пишут. Поэтому был уверен, что препарат не работает. Решил зря себя не травить».

Профессор Глезер уже давно перестала удивляться непредсказуемому поведению пациентов. Причем чудачества больных не зависят от их возраста и образованности. Игорь Н., как позже выяснилось — вращался во врачебной семье. Его родной брат руководил центром генетики.

— Примерно 40-50 процентов пациентов с сердечно-сосудистыми патологиями умирают на дому, до начала любой медицинской помощи, — возмущается Мария Глезер. — Люди не знают симптомов приступов. А бывает, что просто недооценивают серьезность,стесняются звонить в скорую. Привезут иногда запущенного больного. Спрашиваю: «Вы почему дома три дня сидели?». Он отвечает: «Думал, само пройдет, рассосется».

Если пересчитывать количество смертей от болезней кровообращения на 100 тысяч жителей, в России коэффициент смертности ощутимо выше, чем в большинстве стран. В 2015 году в среднем по миру — это 8.9 смертей. У нас — 13,1. Между российскими регионами разница в смертности от инфарктов и инсультов также значительна — около 30 процентов. По России средний коэффициент смертности от ишемии составляет 72. А в Москве — 36. В Центральном федеральном округе — 42 человека. В Дальневосточном — 60.

Огромную роль играет система организации медицинской помощи, наличие сосудистых центров. По стандарту, если у больного симптомы ишемической болезни и есть возможность добраться до специализированного учреждения за 120 минут — нужно везти туда. Однако пациенты и их родственники часто не понимают, зачем их везут за тридевять земель, когда можно отлежаться и в своей районной больничке. Но, например, только в Московской области запуск сосудистых центров помог снизить больничную летальность от острых инфарктов на 60 процентов.

Ухудшают статистику граждане, которых однажды уже удалось спасти. Доля повторных инфарктов в России составляет 10-30 процентов. По сравнению с Европой — много. Врачи считают, что и здесь основная причина — необразованность в сочетании с медицинским прогрессом. Еще 5-10 лет назад большинство случаев с инфарктом кончались печально. Сейчас лечат так, что посторонние даже не подозревают, что человек был на краю гибели. И для пациента инфаркт протекает незаметно: что-то заболело, привезли в больницу, вставили проволочки в сосуд, через пять дней выписали — и на работу.

— Важно понимать, что, даже когда инфаркт уже случился, процессы атеросклероза и тромбоза в организме не останавливаются, — говорит старший научный сотрудник лаборатории кардиологии Федерального научно-клинического центра физико-химической медицины ФМБА, заведующий отделением реанимации, интенсивной терапии №29 города Москвы Алексей Эрлих. — Врачи могут это замедлить медикаментами. Но почти всегда лекарства необходимо принимать пожизненно.

Одному пациенту иногда могут назначить до 10 разных таблеток ежедневно. Граждан часто такое количество пугает. Благополучно выписавшись из реанимации, большинство россиян немедленно решают вести здоровый образ жизни. В понимании многих в это понятие входит и отказ от всех лекарств. «Потому что все наши беды — от них». К тому же часто люди уверены, что они свое уже отболели.

— Раскалывается голова, человек принял обезболивающую таблетку — эффект налицо, — объясняет Эрлих. — Как действует лекарство, влияющее на свертываемость крови, пациент не чувствует. Что происходит при приеме статинов, уменьшающих холестерин, — не ощущает. Спустя какое-то время ему начинает казаться, что он себя травит. Некоторые еще могут в интернете прочитать про статины, которые печень разрушают. И пугаются. На самом деле уже доказано, что эти препараты неопасны. Побочные эффекты есть у всего. Но если мы на одну чашу весов положим пользу, а на другую — вред, первая многократно перевесит.

И если для больных, которым вылечили инфаркт традиционными способами, отказ от лекарств как лотерея — кому-то везет и удается избежать осложнений, — то для тех, кому сделали стентирование сосудов, статины необходимы.

— Если оперированный пациент не будет принимать эти препараты, практически всегда для него это означает гибель, — добавляет профессор Мария Глезер. — Поэтому на этапе стационарной помощи, когда идут вмешательства, планируется операция, врачи должны сообщить пациенту, что он должен будет всегда принимать таблетки. А если тот по каким-то причинам отказывается, следует избирать другие методы лечения.

Сами пациенты намекают, что их «невежество» и приверженность ЗОЖ часто вынужденные. Кардиопрепараты — дорогие. Возможность постоянно их покупать есть не у всех.

— Отец перенес инфаркт, ему провели стентирование, — рассказывает Ольга Михайлова из Нижнего Новогорода. — Уже выписали. Назначили очень много препаратов. Один из них стоит около 6000 рублей в месяц, пить год. Отец — вдовец, не работает. Пенсия — 7000 рублей. Я — мать одиночка, получаю копейки. Бесплатно лекарства не дают. И выбор людоедский. Либо отцу таблеточный рацион сократить, либо сына «на диету» посадить.

Порой в целях оптимизации лекарственных расходов люди даже не обращаются в свои поликлиники, а прямо в аптеках просят фармацевтов подобрать дженерики (копии оригинальных препаратов —прим. «Ленты.ру»). Часто они действительно оказываются дешевле. А вот помогают ли — большой вопрос.

— Иногда такие таблетки бывают, что взять в руки страшно, — качает головой Мария Глезер. — Выпущено в какой-то деревне Дятьково какой-то неизвестной компанией. И как таким лечить, как брать ответственность?

Симон Мацкеплишвили, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАН, замдиректора по научной работе медицинского научно-образовательного центра МГУ имени Ломоносова, член президиума Российского кардиологического сообщества:

Одна из глобальных проблем, стоящих перед страной, — демографическая. Мы пытаемся ее решить путем увеличения рождаемости, материнского капитала, эмиграции и так далее, но самое главное направление — это сохранить жизнь тем, кто уже живет в России.

Большинство населения (52 процента) в нашей стране умирает от заболеваний сердечно-сосудистой системы, больше миллиона человек в год. Минусы в том, что это тяжелые заболевания. Плюсы — они предотвращаемые. Это касается и здоровых людей, но в большей степени тех, кто уже перенес подобные события.

Если посмотрим на инициативы, которые проводятся министерством здравоохранения, они в принципе позитивные, и успехи у нас колоссальны. Это строительство современных сосудистых центров, новые подходы к лечению таких сердечно-сосудистых патологий, как острый коронарный синдром, острое нарушение мозгового кровообращения (инсульт). Это распространение новых фармакологических средств и всех видов медицинских устройств. Все это хорошо, но не менее важен принцип преемственности лечения.

Вот попал пациент в этот сосудистый центр, где ему была сделана прекрасная процедура. Провели первичное коронарное вмешательство, поставили стент и устранили причину острого коронарного синдрома, либо каких-то пациентов пролечили консервативно в зависимости от того, что нужно, дали пациенту назначения. Эти назначения призваны сохранить все то, что мы смогли спасти, призваны обеспечить, чтобы у пациента не было повторного такого же эпизода. По закону медицины, если это было один раз, то может быть и второй, и третий, и четвертый раз. Если пациенту повезло, он выжил в первый раз, необязательно он выживет снова.

Но пациенты сегодня не те, что были 20-30 лет назад, они приходят, уже зная все о своем диагнозе, рассказывают нам, как мы должны их лечить, заранее знают, какие у них будут осложнения, побочные эффекты от препаратов, которые мы им назначаем, и начинают выбирать. «Я не хочу принимать такой препарат, хочу этот». Плюс реклама биодобавок везде, а препарат рекламировать мы не имеем права. Поэтому пациенты либо не соблюдают назначенное лечение, либо меняют его, исходя из своих соображений. Плюс препараты тоже бывают разные. Есть оригинальные и неоригинальные. Этот вопрос больше к цене, хотя есть разница и в качестве. А наши пациенты могут каждый месяц покупать новый телефон и два месяца стоять в очереди, чтобы получить бесплатный препарат. Это реальность нашей жизни.

И еще проблема в том, что не только пациенты, но и врачи сегодня тоже другие. Пациенты — это назойливые люди, которые мешают врачу работать с документами. Врачи перестали разговаривать с пациентами, перестали объяснять пациентам, что с ними сделали, зачем и как избежать проблем в дальнейшем. Мы не объясняем, для чего даем препараты, разжижающие кровь, снижающие холестерин, почему мы назначаем какие-то другие препараты. «Вот тебе назначение — иди».

Наталья Гранина