Сообщение №14613055

Когда Петуня был ещё маленьким он любил долго сидеть на голшке
какать, кушать конфетки и говолить,что когда он выластет болсой
то у него будет своя конфетковая фаблика и он не будет плосить
у бабуски конфетки.
Плошло много лет и он стал очень болсым,волосатым,у него много
конфетковых фаблик и он ещё и пелдизент.
Конфетки сам он давно уже не кушал,у него хлонические заполы и
бессоница, да бессоница,лишь ему стоит заснуть,тотчас слысыт он
топот кованных сапог грохочущих по пустынным колидолам его
замка в Швейцалии,ему становится стлашно,он излаильскими
имлантатами отклывает уже четвёлтую бутылку коньяка и
шлепая босыми,волосатыми ногами покачиваясь идёт в туалет,
садится на позолоченный унитаз и глядя на висящие на стене
полтлеты Банделы,Обамы,Мазепы и длугих великих уклов,он
блаженно вздыхает и засыпая думает,сто не так уж всё плохо.
От сильного удара кованным сапогом в челюсть Вальцман очнулся
и уже его волосатая рука шарила в поисках его золотого пистолета,
он пытался позвать охрану,но какой то кавказец ловко заклеивал
ему рот скотчем,а другой рыжий с одним глазом вязал ему руки.
Мгновение спустя 130килограммового Вальцмана волочили по полу
из индийского палисандра,оставляя мокрый след из мочи,крови и
кала.Выволокли во двор и швырнули в какой грузовик прямо в груду
ворошащихся и мычащих тел.
Видавший немало на своём веку ЗИЛ-130 лихо мчался по тёмным
улицам в предместьях Киева. Два усталых ополченца сидели в
кузове и опёршись на свои Калаши, брезгливо поплёвывали на
лежащих со связанными сзади руками Парубия,Турчинова,Яйценюка,Вальцмана
Геращенко и Ляшко.Они мычали,жалобно плакали и пытались что-то
сказать через заклееные скотчем рты и надетые на голову целофановые мешки.Ещё вчера они такие грозные вещали с трибун,а сейчас корчились в собственных фекалиях с мочой и
вспоминали Женевскую Конвенцию,международное право и даже
Минск-2.Но сердца ополченцев не прониклись состраданием,нет.
Они думали о своих детях, убитых артиллерией фашистких
батальонов,о своих матерях сидящих в подвалах и о товарищах погибших час назад во время спецоперации.

Холодный ноябрьский ветер медленно раскачивал восьмипудовый
труп Вальцмана,наспех сколоченная виселица жалобно скрипела и были слышны в этом скрипе стоны пытаемых русских в подвалах
СБУ,плач пятилетнего Ванечки убитого снарядом в свой день
рождения и проклятья матерей Донбаса,хоронивших своих детей.
Но и живой Вальцман не слышал этих стонов и проклятий,а мёртвый
и подавно.Его налитые кровью глаза не видели его оторванных
гениталий на белом снегу и не чуял он стекавших на его лаковые
туфли крови,кала и мочи и не мог слышать уходящих дружным
строем ополченцев.Снежинки падали на его посиневшее лицо и
не таяли.Он уже ничего прикажет,ничего не попросит и женщины
Донбаса не будут его оплакивать