3 +0−0 | Bub Bu | 02:44:03 29/04/2017 |
– Прощения прошу, благородный дон, и еще прошу прощения. Не скажет ли благородный дон, что в городе? Я кузнец Кикус, по прозвищу Хромач, мне в кузню идти, а я боюсь… – Не ходи,– посоветовал Румата.– Монахи не шутят. Короля больше нет. Правит дон Рэба, епископ Святого Ордена. Так что сиди тихо. После каждого слова кузнец торопливо кивал, глаза его наливались тоской и отчаянием. – Орден, значит…– пробормотал он.– А х, холера… Прошу прощения, благородный дон. Орден, стало быть… Это что же, серые или как? – Да нет,– сказал Румата, с любопытством его разглядывая.– Серых, пожалуй, перебили. Это монахи. – У х ты! – сказал кузнец.– И серых, значит, тоже… Ну и Орден! Серых перебили – это, само собой, хорошо. Но вот насчет нас, благородный дон, как вы полагаете? Приспособимся, а? Под Орденом-то, а? – Отчего же? – сказал Румата.– Ордену тоже пить-есть надо. Приспособитесь. Кузнец оживился. – И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное – никого не трогай, и тебя не тронут, а? Румата покачал головой. – Ну нет,– сказал он.– Кто не трогает, тех больше всего и режут. – И то верно,– вздохнул кузнец.– Да только куда денешься… Один ведь как перст, да восемь сопляков за штаны держатся. Эх, мать честная, хоть бы моего мастера прирезали! Он у серых в офицерах был. Как вы полагаете, благородный дон, могли его прирезать? Я ему пять золотых задолжал. – Не знаю,– сказал Румата.– Возможно, и прирезали. Ты лучше вот о чем подумай, кузнец. Ты один как перст, да таких перстов вас в городе тысяч десять. – Ну? – сказал кузнец. – Вот и думай,– сердито сказал Румата и пошел дальше. Ч е рта с два он чего-нибудь надумает. Рано ему еще думать. А казалось бы, чего проще: десять тысяч таких молотобойцев, да в ярости, кого хочешь раздавят в лепешку. Но ярости-то у них как раз еще нет. Один страх. Каждый за себя, один бог за всех. |