«Стараюсь из дома лишний раз не выходить»

В Дагестане традиции часто ставят выше общепринятых в стране норм и даже законов. Неоднократно это становилось причиной скандалов, даже в столице республики в последние годы отличаться от других — опасно. И все же такие люди в Дагестане есть. Их истории — в фотопроекте Мадины Гаджиевой «Одни из нас».

Ася, 20 лет:

Я родом из Астрахани, в 11 лет переехала в Дербент вместе с родителями. Жила я там пять лет.

В Дербенте мне было очень тяжело, ко мне могли просто на улице подойти и сделать что-то неадекватное, задеть словами. Был один случай, который мне до сих пор неприятно вспоминать. Когда вечером я вышла во двор дома подышать воздухом, ко мне подошли незнакомые люди и просто вырубили. У меня даже было легкое сотрясение мозга. Самое обидное, что я даже не помню их лиц.

И еще, когда я шла мимо ребят со школы, они закинули зажженную петарду мне в капюшон, мне просто повезло, что я не оглохла.

Было очень сложно, и поэтому я решила переехать в Махачкалу. Там тоже до меня докапывались, но такой агрессии, как в Дербенте, не было. В Махачкале я прожила где-то три года, стала работать графическим дизайнером, и сейчас переехала в Москву, потому что хочу развиваться в своей профессии. Ну и мне надоело это излишнее внимание, с которым я сталкивалась в Дагестане.

Мама моя до сих пор не может принять то, как я выгляжу. Она ждет, что я наконец отращу волосы и буду ходить как девочка. Хотя я, конечно же, девочка и ощущаю себя девочкой. Просто мне комфортно так выглядеть. Из родных меня поддерживает тетя, и она мне говорит всегда, что лучше попробовать что-то сделать, чем не делать и жалеть об этом.

Ника, 19 лет:

Я учусь на юриста, профессионально занимаюсь карате (брала даже награды), в свободное время занимаюсь косплеем, макияжем, рисую. Японской культурой начала увлекаться еще в школе, когда начала смотреть аниме, мангу.

Если в Дагестане, например, девушка, которая профессионально занимается спортом, никого не удивляет, то увлечение косплеем тут, мягко говоря, не приветствуется. Даже было такое, что какой-то аноним, который вел аккаунт в ВК на дагестанскую тематику, выложил мое фото и фото других девушек, которые косплеят, писал про нас, что мы приехали в Дагестан, чтобы «совращать нашу молодежь», и прочие гадости. Хотя я родилась и выросла в Дагестане. Но так как у него было мало подписчиков, я не стала на это реагировать.

Если ты живешь в Махачкале и любишь ярко одеваться, то обязательно кто-то что-то скажет вслед. Или просят дать номер телефона, ты не даешь, и называют нефоршой. Кто-то может уйти после отказа, что-то пробормотав про себя, а кто-то вовсе не даст пройти, кто-то вытащит камеру и начнет снимать, при этом эти же люди считают себя истинными кавказцами и горцами.

В школе приходилось драться порой из-за того, что ты не дала скинуть себя через плечо в снег. Очень часто защищала подруг. Защитила девочку, которую чуть не скинули в канаву. Можно долго перечислять, но и сейчас мало что изменилось, понятия личной дистанции тут не существует. Но если сравнивать с тем, что было четыре-пять лет назад, то сейчас чуть полегче.

Арина, 18 лет:

Многих удивляет, что я родилась и выросла в Махачкале, думают, что я из России. Училась в обычной городской гимназии и после школы пошла в художественное училище, потому что с детства любила рисовать. Сейчас, помимо учебы, я рисую комиксы, фотографирую, кастомлю шмотки, периодически участвую как волонтер в разных проектах, изучаю режиссуру.

Когда я еще училась в школе, года три-четыре назад, было намного сложнее выделяться среди остальных. У меня тогда были цветные волосы, одевалась ярко, и люди реагировали на это, что-то говорили вслед, кричали. Как-то я каталась на скейте с друзьями, ко мне подошел молодой мужчина и стал докапываться до талисманов, которые я ношу на шее. Сказал, что такое нельзя носить, что «это харам», а я пыталась объяснить ему, что они не имеют отношения к какой-либо религии. Но все, к счастью, закончилось мирно, потому что подошли мои друзья, и ему пришлось уйти.

В школе тоже было сложно, хотя внешне все казались лояльными. Вот прямо перед выпускным я узнала, что меня за спиной обзывали, заносили в какие-то списки, было очень обидно, я не понимала причину такого отношения к себе. Но, возможно, это было связано с какими-то подростковыми проблемами, потому что сейчас те же самые люди готовы работать с тобой, хотя до конца не готовы тебя принять. И чтобы и дальше не сталкиваться с таким отношением, со временем я ограничила свое окружение — друзей и знакомых — до комфортного кокона.

Сейчас более спокойно, люди, возможно, уже привыкают к тому, что все разные, все отличаются друг от друга, и нет никакой разницы в том, зеленого цвета у тебя волосы или черного. Главное, чтобы человек был хорошим. Родители меня полностью во всем поддерживают, хотя иногда бывает, что папа говорит, чтобы я одевалась как-то поспокойнее, чтобы не привлекать внимания. А мама всегда за меня. Говорит, чтобы я делала все, что хочу, что у меня все получится.

Радим, 20 лет:

До пяти лет я жил в Мурманской области, потом мои родители решили переехать на свою историческую родину, в Махачкалу. После этого я жил в военном городке, где было много русских, и большую часть времени я проводил в этом окружении. К местному менталитету я привыкал очень долго, хотя даже сейчас не могу сказать, что я полностью привык.

В Дагестане меня больше всего беспокоит то, что ты не можешь быть самим собой, если не придерживаешься каких-то канонов. Если ты не атлет, не спортсмен, не красавец и у тебя не самые влиятельные родственники, тебе пробиться тут очень сложно. С творчеством — то же самое. Сейчас я учусь на программиста, и все свое свободное время посвящаю книгам: читаю, пишу рассказы. То, что пишу, обычно я показываю только знакомым и друзьям, потому что у нас как-то не очень принято, чтобы парни занимались творчеством. Считают, что это не мужское дело.

Тут сложно не только творчеством заниматься, но и выглядеть по-другому, отличаться внешне от остальных. У меня был период, когда после окончания школы я хотел чем-то отличаться от других и отрастил волосы. И я начал замечать косые взгляды, были даже конфликтные ситуации, когда чуть ли не до драки доходило. В общем, мне пришлось постричься — жить-то хочется.

Хизри, 18 лет:

Учусь на журналиста, потому что всю свою сознательную жизнь пишу тексты — стихи, прозу, песни. Недавно попробовал себя в качестве стендап-комика. В общем, занимаюсь всем тем, что у нас не очень популярно. Несмотря на то что я не выгляжу как-то нестандартно, то есть, например, не имею пирсинга, татуировок или «не такого» цвета волос, все же встречался с нашим классическим «а ты нефор, да, ле?» У нас вообще любят называть всех, кто увлекается творчеством или выглядит как-то ярко, нефорами. Для меня это дико и непонятно. Я бы хотел, конечно, чтобы тут не было настолько выраженного разделения. Черное и белое, «нефоры» и «бродяги» — а если я не хочу относиться ни к тем, ни к другим? Если не считаю себя кем-то из этих? Будет ли седеющая женщина, которая красит волосы, неформалкой?

Я хотел бы, чтобы в Дагестане было меньше ненависти — тогда его можно было бы с гордостью называть своим домом. Я хотел бы, чтобы в Дагестане было больше возможностей реализовать себя. Тут есть ребята, которые пытаются что-то делать, но зачастую о них не знают.

Саша, 21 год:

Я лет с десяти стала интересоваться разными субкультурами. Тогда были популярны готы, эмо, панки. Мне нравилась их внешность, увлечения, но выглядеть, как они, я не могла, потому что была маленькой, и родители меня контролировали. Но с 14 лет я начала подрабатывать, стала сама себе покупать одежду и уже стала стараться придерживаться определенного стиля. Тогда же я впервые постриглась коротко и покрасила волосы в фиолетовый цвет. С тех пор любовь к изменениям во внешности у меня только усилилась.

Родители у меня строгие и, конечно же, против моих экспериментов с внешностью. Больше всего их беспокоило то, что люди могут подумать что-то плохое про меня или сказать. И когда мне было 17 лет, они решили выдать меня замуж, надеясь, что я «стану как все, нормальной». Я была совершенно не готова к этому, тем более мужа своего я видела до свадьбы всего пару раз. У нас с ним не сложилось, и через год мы разошлись.

Помимо родных на тебя давит еще и общество. Ты не можешь просто выйти и погулять в городе. Обязательно найдется тот, кто сделает замечание, или же смотрят косо, хотя, по моим личным меркам, я не выгляжу «провокационно», чтобы привлекать к себе такое внимание. Это все, конечно, усложняет жизнь, но со временем я перестала обращать на это внимание, потому что главное для меня — не общественное мнение, а собственные интересы.

Джамиля, 22 года:

По образованию я переводчик, работаю преподавателем в школе барабанов, в свободное время пишу, записываю каверы.

Когда я переехала в пятом классе вместе с родителями в Дагестан из Когалыма (ХМАО), у меня возник контраст между ожиданием и тем, что я увидела, потому что мама мне описывала Дагестан как интересное место, где разные традиции, уважение друг к другу. Но я столкнулась с абсолютным неприятием и непониманием людей, отсутствием уважения. Здесь привыкли замалчивать серьезные проблемы, чтобы не портить имидж Дагестана, но при этом он еще больше портится.

В школе меня не особо приняли, потому что я отличалась от остальных. Так было до старших классов, пока я не подружилась с несколькими ребятами из класса. В универе было более-менее адекватное общество, но я все равно не могла найти контакт с людьми. А сейчас я просто стараюсь из дома лишний раз не выходить, иду только на работу и с работы сразу домой. На улице я постоянно хожу в наушниках, чтобы не обращать внимания на окружающих. Все равно я вижу постоянно, как кто-то мне что-то говорит, но я стараюсь не слушать, потому что знаю, что это меня заденет.

В Дагестане принято считать, что если ты чем-то отличаешься от остальных, то это делается специально, чтобы привлечь к себе внимание. Но людям в голову не приходит, что кто-то это делает ради себя, потому что ему (ей), так комфортно. И я, например, не хочу меняться ради чужого одобрения. К счастью, мама меня во всем поддерживает, хотя, конечно, и боится за меня.

Али, 26 лет:

Находясь в Дагестане уже больше года, заметил неприятную закономерность, что если кто-то одевается и думает не так, как остальные, то он уже не такой и с ним что-то не то. Если ты бьешь татуировки на теле, то у тебя проблемы с головой. Здесь люди любят обсуждать все и всех вокруг, как одет, чем занимаешься и о чем думаешь.

Очень часто сталкиваюсь с негативом, если гуляю с девушкой, то обязательно в спину выкрикивают что-то, а зачастую подходят и начинают докапываться. Недавно даже было такое: из машины, полной неизвестных ребят, проезжавшей рядом с остановкой, кинули в меня что-то грязное и мокрое. Мне кажется, людям скучно и заняться нечем, раз находят время и силы для замечаний и попыток изменить других.

Большая проблема — родители, которые считают, что ты не должен отличаться от остального населения, а если отличаешься, то обязательно должен измениться и подстроиться под общество.

Саида, 27 лет:

Я живу в Дагестане всю свою жизнь, хотя бывает, что люди спрашивают, «откуда вы приехали к нам?» По профессии я дизайнер, занимаюсь преподаванием и подготовкой к поступлению в творческие вузы. Еще я организатор фестиваля аниме-культуры AniDag.

У меня всегда была тяга к творчеству, после школы я пошла в художественное училище и даже планировала после окончания продолжить учебу в Краснодаре, но мама сказала: «Выйдешь замуж — делай что хочешь, а сейчас никуда не поедешь», и мне пришлось остаться. Родители у меня строгие, придерживаются традиций, они не могли меня просто так отпустить учиться в другом городе.

Я впервые начала увлекаться аниме-культурой лет 10 назад, когда у нас это стало набирать популярность. Внешне это никак во мне не проявлялось, но в свое 18-летие я все-таки решилась покрасить волосы в ярко-красный цвет. Потом, правда, три дня я их скрывала от папы. К счастью, со временем родители привыкли к моим увлечениям. Единственное, кто сильно напрягал — родственники. Доходило до того, что меня хотели забрать из художественного училища. Могли гнобить за цветные волосы и проколотые уши. С обществом в этом плане легче бороться. Ты можешь просто послать человека в случае чего.

Постепенно мое увлечение аниме переросло в то, что я сама стала организовывать фестиваль для тех ребят, кто увлекается аниме-культурой. У нас в обществе крайне негативно относятся к этому, считают, что это «развращает молодежь». Хотя здесь нет никакой связи. В 2018 году наш фестиваль даже был сорван: к зданию театра, где мы находились, пришли несколько десятков мужчин и стали нам угрожать. Нам пришлось вызвать полицию.

Вот такие моменты и то, что сложно тут развиваться творчески, подталкивают многих ребят уезжать отсюда. И надеюсь, у меня тоже получится это сделать.

Зумруд, 23 года:

Я выросла в творческой семье, папа у меня художник, и поэтому с детства любила рисовать. В основном рисую портреты людей на заказ или для себя и делюсь своими работами в соцсетях. Иногда бывает, мне пишут комментарии, что по исламу рисовать портреты нельзя, и брат у меня религиозный, он тоже не одобряет, что я рисую людей. Но я не могу перестать рисовать, просто потому, что это кому-то не нравится.

Больше негатива было, когда я одно время плела ловцы снов. Тогда мне хейтеры стали писать, что я шарлатанка, ведьма, что это ненормально такими вещами увлекаться. При этом я сама никакого мистического смысла в них не вкладывала и даже каждому писала об этом.

В одежде я не придерживаюсь какого-то стиля, но тем не менее мне иногда говорят, что я выгляжу, как готка. Я, вообще говоря, не чувствую себя частью какой-то определенной субкультуры или общества. Просто я делаю, что мне нравится, рисую, что мне нравится, хожу так, как мне нравится. У нас просто любят навешивать ярлыки, если ты хоть немного отличаешься от других. Единственное, бывает, если я езжу к родителям (они живут в селе), я не ношу каких-то украшений, одеваюсь более женственно, чтобы не возникало лишних вопросов и претензий.

Карина, 23 года:

Я всегда любила делать что-то своими руками, создавать из ткани, переделывать старые вещи в новые. Люблю носить «странные» по нашим меркам вещи. Еще со школы люблю хип-хоп-культуру, рэп, поэтому всегда старалась подражать их стилю. И это я делаю не для того, чтобы привлекать внимание, мне как бы этого не очень-то и хочется, но это все равно происходит. При этом я чувствую себя вполне комфортно, не ощущаю какой-либо агрессии со стороны. Прохожие иногда смотрят, некоторые с непониманием, многие улыбаются. Единственное, могут крикнуть «нефор». И все.

Родители родом из другого города и переехали сюда, когда я еще не родилась. Родственники принимают меня и поддерживают, несмотря на то, как я выгляжу и чем занимаюсь (синие волосы, одежда, путешествия по горам). И я не сталкиваюсь с непониманием с их стороны. Это мне и помогает быть той, кто я есть.

Мария:

К сожалению, в Дагестане много предубеждений к людям, которые выглядят нестандартно. И очень часто я вижу к себе презрительное отношение — косые взгляды в каких-то общественных местах, больницах, магазинах. Ну и комментарии: «Куда твои родители смотрят?» Иногда я начинаю вести диалог с этими людьми, все заканчивается очень лампово и весело.

Может быть, мне везет, потому что я девушка, и ко мне более лояльно относятся, а вот парням намного сложнее. Среди моих друзей есть даже те, которые хотели бы, но боятся носить яркие вещи, отращивать волосы.

Моя профессия тату-мастера также приносит небольшую сложность. В Дагестане я не могу каждому о ней рассказать. Не все люди к этому готовы. До недавнего времени я хотела уехать из Дагестана, чтобы жить посвободнее от этих рамок. Но, пожив в Москве где-то месяц, поняла, что очень скучаю по своей родине. Люди тут прекрасные — и вообще все замечательно, но только в определенных кругах. Я скорее люблю Дагестан, хотя моментами бывает нелегко.