«Натянуть показания, усилить симптомы, пойти на хитрость»

Задержание и домашний арест журналиста «Медузы» Ивана Голунова по подозрению в покушении на сбыт наркотиков вызвали массу вопросов. Их задают коллеги Ивана, юристы, бывшие полицейские, общественники и артисты. После того как Голунов попал в больницу с подозрением на сотрясение мозга, но был выписан, чтобы его увезли в суд, реакция последовала и от врачебного сообщества. Руководство больницы упрекнули в том, что те поступили как «администраторы», а не как врачи, которые должны были хотя бы попытаться защитить журналиста. Претензии врачей и ответ главы 71-й клинической больницы Александра Мясникова — в материале «Ленты.ру».

Алексей Кащеев, нейрохирург:

Несколько человек задали мне вопрос о том, как я отношусь к действиям врачей 71-й клинической больницы и лично Александра Мясникова, которые в ходе медицинского освидетельствования не нашли у Ивана Голунова серьезных травм. Отношусь я вот как.

Вероятнее всего, все осмотры и исследования были проведены грамотно, специалисты были профессиональны и не нашли показаний к госпитализации, поскольку их действительно не было. В самом деле, не каждый избитый должен лечиться в стационаре. Александр Мясников — крупный администратор, руководство большой многопрофильной больницей — это тяжелый труд, а когда это еще и государственная клиника, администратор вынужден руководствоваться в своих действиях не только клиническими, но и политическими нюансами. Я не знаю, как в подобной ситуации должен вести себя администратор от медицины.

Но я совершенно точно знаю, как должен вести себя врач. Он должен найти показания для госпитализации. Общеизвестно, что людей кладут в больницы не только по клиническим причинам: бездомного могут положить, чтобы он не замерз на улице, одинокую плохо перемещающуюся по дому бабушку могут положить просто для ухода, пока родные не заберут. Да, это геморрой. Придется немного преувеличить некоторые симптомы. Да, потом страховая докопается до этой истории болезни. Иногда приходится объясняться с начальством. Но я убежден, что человек, которому только что подкинули наркотики и которого только что избили (пусть несильно) полицейские, должен быть госпитализирован, даже если это на один процент улучшит его непростое психологическое состояние. Из гуманистических, а не из клинических соображений.

Возможно, я немного обостряю ситуацию, но предлагаю все же вспомнить Андрея Пантюхова — врача колымского ГУЛАГа, спасшего от смерти Варлама Шаламова. Он госпитализировал его, весившего 48 килограммов, чтобы тот просто лежал, не ходил на общие работы, ел и тем самым дожил до весны. Наверное, клинических показаний для госпитализации Шаламова было не больше, чем у других истощенных зэков. Вероятнее всего, эритроцитов в крови у него было столько же, сколько у прочих, кто ест мало, ЭКГ была не хуже и пульс такой же. Да и лечить его не надо было — ему просто надо было меньше шевелиться и получать пищу. Но я уверен, что в такой ситуации вопрос о клинической целесообразности вообще не стоит, и, если у врача появляется шанс спасти хотя бы одного человека от голодной смерти, он обязан им воспользоваться.

То же самое касается и действий врача, когда он сталкивается с жертвой произвола. Не напрасно Токийская конвенция 1975 года содержит в себе прямой запрет на присутствие медицинского персонала при пытках и категорический запрет на предоставление врачом любой информации, которая может способствовать усилению страданий заключенного. Повторяю, я не знаю, как положено поступать в такой ситуации медицинскому администратору, но я совершенно точно знаю, как должен действовать врач.

Оригинал здесь.

Андрей Волна, травматолог:

В связи с проведенной оценкой состояния здоровья Ивана Голунова считаю необходимым заявить свою не гражданскую, но врачебную позицию по этому поводу. А именно:

1. У меня нет сомнений в качестве проведенной экспертизы.

2. Профессия врача подразумевает не только знание протоколов и технологий, но и эмпатию. Хотя мне ближе старое понятие — Милосердие.

3. При оценке анамнеза заболевания (травмы) врач обязан учитывать все обстоятельства, способствующие или прямо приведшие к заболеванию (травме).

4. На основании врачебного заключения пациент был возвращен в ту среду, что и способствовала (привела) к заболеванию (травме). То, что суд отправил пациента под домашний арест, а не в СИЗО, свидетельствует только об одном — о том, что судья в данном случае оказался милосерднее врача.

На основании вышеизложенного считаю действия врачей, проводивших и подписавших исследования, непрофессиональными и как минимум не отвечающими принципам гуманизма и милосердия.

Оригинал здесь.

Артемий Охотин, кардиолог:

В обсуждении негоспитализации Ивана Голунова звучит такая тема: что можно было бы и натянуть показания, усилить симптомы, пойти на небольшую хитрость и проч. в интересах Ивана.

Нет, не нужно было идти ни на какую хитрость. Госпитализация — это не всегда чисто медицинское решение. В любых рекомендациях по любой болезни среди критериев госпитализации учитываются социальные параметры — может ли сам принимать препараты, сможет ли сам прийти на повторный прием, есть ли дома наблюдение близких и проч. Часто эти социальные соображения превалируют над медицинскими. В рекомендациях по лечению жертв домашнего насилия и насилия над детьми всегда говорится, что необходима госпитализация, если нахождение дома небезопасно. То же касается, например, холодной погоды или хулиганов, ожидающих за воротами больницы, как было в случае с Иваном.

Наша советская карательная медицина приучила нас, что это какая-то хитрость. Нельзя написать в истории болезни, что старушка госпитализирована, потому что на дворе зима, а она не может топить печку. Нельзя написать, что женщина госпитализирована, потому что дома буянит пьяный муж.

На самом деле можно — и это не хитрость, и не геройство, и не «добрые дела», а часть нормальной медицинской работы врача. Так и надо делать.

Кто-нибудь скажет, что такие госпитализации не одобряются начальством. Начальством, вообще, много чего не одобряется, но самое страшное наказание за это сейчас — страховая не оплатит историю болезни. И, о ужас, окажется, что пациент был согрет и покормлен за счет заведения.

Оригинал здесь.

Павел Бранд, невролог:

Нет смысла обсуждать действия конкретного главврача. С этим все ясно.

Гораздо интереснее действия врачей, которые осматривали пациента. Понятно, что в данном случае скорее всего зацепиться было особо не за что. Хотя не факт. Сотрясение головного мозга могли бы и поставить. Там критерии достаточно размытые. Хоть само по себе сотрясение и не повод для госпитализации, в контексте происходящего диагноз явно не был бы лишним. А в идеальной ситуации могли бы и оставить под этим предлогом. Но идеальной ситуации нет. Врачи под колоссальным давлением. Это давление тем сильнее, чем больше резонанса вокруг пациента. Часть вины за происходящее однозначно лежит на тех, кто сейчас клеймит и обличает.

Я никого не оправдываю. В конкретной ситуации врачи могли бы проявить стойкость. Если бы врач приемного покоя выставил показания для госпитализации и записал их в историю болезни, то все потуги главного врача были бы бесполезны. Максимум, что грозило бы этому врачу — увольнение. При имеющемся в Москве дефиците врачей, это сомнительное наказание. Работу доктор получил бы уже на следующий день. При этом скорее всего зарплата была бы повыше, чем сейчас.

Беда в том, что такого врача в приемном покое не нашлось. Сработал фактор страха. Страха, который усиленно насаждают среди врачей последние несколько лет. Страха, который лишает воли и разума. Страха, который культивировали в наших людях почти сто лет.

Можно ли винить людей за то, что им страшно?

Оригинал здесь.

Федор Катасонов, педиатр:

Вопросы А.Л. Мясникову, от врача — врачу. В связи с этим постом в инстаграме. Ответов не даю, характеристик тем более.

1. Имеет ли право врач публично в своем инстаграме вывешивать медицинские данные пациента?

2. Этично ли врачу публично высказывать свою неприязнь к пациенту?

3. Есть ли основания оставить пациента с инсультом в анамнезе, с побоями (даже нетяжелыми), истощенного депривацией сна и голоданием в течение двух суток, в стационаре?

4. Должно ли влиять на решение врача о госпитализации понимание условий, в которые попадет пациент при выписке?

5. Важно ли врачу следовать гуманистическим принципам, а верующему врачу — христианским? Или важно формальное выполнение протокола?

6. Важно ли врачу знать родной язык и названия соседских национальностей?

7. Важно ли главврачу большой горбольницы иметь одновременно ум и совесть? Или проще их поочередно отключать?

8. Что Бог думает о нас, наблюдая сверху?

Оригинал здесь.

Игорь Артюхов, автор блога «Медицинская Россия»:

Разного толка общественность (от «менее прогрессивной» до «прогрессивной») предъявляет претензии главврачу Александру Мясникову, который не нашел показаний для госпитализации избитого журналиста Голунова.

Педиатр Федор Катасонов раскидал теледоктора по пунктам.

Давайте разберемся.

1. Имеет ли право врач публично в своем инстаграме вывешивать медицинские данные пациента?

Имеет, потому что по сути никакой медицинской тайны в данном случае не существует. Окружение Голунова само пытается привлечь внимание к такому страшному экстренному состоянию как сотрясение головного мозга... которого по данным Мясникова нет. Конечно же тех, кто горячо поддерживает журналиста, этот ответ не может устроить. Мясников должен был заявить, что Голунов сейчас на грани жизни и смерти, чтобы сторонникам журналиста было чем крыть гэбневских опричников. А так — картинка выходит не совсем красочной.

НО...

Мясникову мы верить не будем, ведь он ходит на эфиры к Соловьеву, а значит ангажирован и вообще не врач, а кремлевский палач.

2. Этично ли врачу публично высказывать свою неприязнь к пациенту?

Неприязни к Голунову как к пациенту Мясников не высказывал, он заявил, что его деятельность как журналиста ему не нравится.

3. Есть ли основания оставить пациента с инсультом в анамнезе, с побоями (даже нетяжелыми), истощенного депривацией сна и голоданием в течение двух суток, в стационаре?

Все очень просто — если нет показаний к госпитализации, — значит нет. Диагнозов «два дня не ел», «не спал», «инсульт в анамнезе», — я лично не знаю.

4. Должно ли влиять на решение врача о госпитализации понимание условий, в которые попадет пациент при выписке?

Нет, не должно. По сути врачам предлагается идти на служебный подлог и рисовать несуществующие диагнозы, потому что в СИЗО очень сыро, холодно и грустно. Врачи не должны заботиться по поводу условий в наших тюрьмах и отношений силовиков к задержанным. Это проблемы ФСИНа и прочих компетентных органов, которые должны этим заниматься. Диагноза для госпитализации — «угроза избиения оборотнями в погонах» — также не знаю.

Вопросы с 5-го по 8-й — просто блатной пафос без конкретики.

Кстати, ситуация схожа с мочиловым Сергея Петрикова (Директора НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского) в 2017-м году, который, подлец, посмел выписать избитого оппозиционного активиста Туровского, не найдя у него показаний к госпитализации. Тогда его обвинили, что он работает «под диктовку Росгвардии».

В общем, то что сейчас происходит — это чисто спекулятивный наезд на врачей, чтобы выставить Голунова еще более пострадавшим, чем он есть.

Врачи срочно должны пересмотреть все клинические рекомендации и внести в них новый экстренный диагноз «избитый журналист», чтобы впредь не расстраивать активистов.

Оригинал здесь.

ОтветАлександра Мясникована пост Федора Катасонова:

Вот я «попал»! Ну почему моя Больница не в Северно-Восточном округе?! Сколько говна (ага, не опечатка) поел вчера — не часто такое даже в моей пестрой жизни! Вот уже опубликовал интервью А. Венедиктова, который сопровождал Голунова все время его пребывания в моей больнице и отметил благожелательность и высокий профессионализм моих врачей в той ситуации.

Ну раз уж врач — врачу, то отвечу. Но на этом все — хоть что говорите!

1. Ну передергивать-то зачем?! Какие медданные? Что человек здоров? Это не данные — это по умолчанию так, мы же не ведем речь про патологию. Ну а про имеющиеся ссадины и синяк — ну это я лично видел по ТВ еще накануне. Это уже не тайна. А представьте, если бы мы не упомянули следы имеющихся мелких травм — что бы все говорили? Скрываете, покрываете и прочее. Ну и весь визит в больницу в первую очередь был для определения — было насилие или нет. И раньше говорил и сейчас скажу: если это побои в СИЗО, то тот, кто это сделал — предатель и провокатор! Безмозглая сволочь, так подставить всех, опозорить Страну! Надеюсь, тут разберутся.

2. Как в «Мимино» — высказывал личную неприязнь. Я вообще с ним не знаком. Не поверите: я и фамилии этой не слышал до вчерашнего дня. Так что не к пациенту, а к журналисту. Это неприязнь консерватора к «либералу». («А вы что: мои стихи читали?» «нет!» «так что же вы говорите?!» «так разве я других не читал? Ну разве что чудо? Ну скажите сами — хороши ваши стихи или нет?» Булгаков). Те, кто осуждает меня, гордо и безнаказанно кидаются калом в Соловьева и Киселева, я же не в восторге от либеральной журналистики, раскачивающей лодку и, в моем понимании, подогревающей расслоение нации.

3. Анамнез — это только часть информации, важная, но субъективная и предварительная. Объективные данные, подтвержденные исследованиями — вот основа для дальнейшего принятия решения. И кстати — Голунов ничего не драматизировал в своих жалобах, к его чести.

4. Поймите: независимо от решения моих врачей, Голунов покинул бы мою больницу под конвоем. Или обратно в СИЗО или в спецбольницу для арестованных. (Для справки: в США доставленных в госпиталь полицией приковывают к койке на все время пребывания, сам многократно видел).

4. Гуманистическим принципам? Читай: подлог?

Оригинал здесь.

Подготовила Наталья Гранина