Язык раскола

Крайне неприятная история случилась в России 20 июня 2017 года. Журналист газеты «Деловой Петербург» Сергей Гуркин взял интервью у лауреатки (феминитив!) Нобелевской премии, писательницы Светланы Алексиевич. Интервью для Алексиевич вышло крайне неудачным, она его оборвала и потребовала от журналиста не публиковать. «Деловой Петербург» и не стал его публиковать. После чего Гуркин отнес интервью в информационное агентство Regnum, где работал по совместительству. Интервью вызвало большой резонанс, факт его публикации очень расстроил Алексиевич, а газета «Деловой Петербург»… уволила Гуркина.

Если присовокупить к этой истории текст самого интервью, то вроде бы получится натуральная пострусская либеральная антиутопия, основанная на высказанном, простите за нескромность, мной в романе «День отличника» тезисе: «Права человека первичны. Причем права первичны даже по отношению к человеку. Сначала права — а потом человек».

Но это только на первый взгляд. Потому что у любого интервью есть две стороны. Гуркин сделал хорошую журналистскую работу, и мы ему сочувствуем, но давайте посмотрим на интервью вне контекста судьбы конкретного журналиста.

Алексиевич говорит, что движение украинцев в сторону Европы — это хорошо. Гуркин говорит: а движение русских в Россию разве плохо? Алексиевич говорит: русские насаждали язык. Гуркин говорит: украинцы сейчас насаждают язык. Алексиевич говорит: в Киеве народ восстал. Гуркин говорит: в Донецке народ тоже восстал. Алексиевич говорит: СССР захватил часть Украины и Белоруссии. Гуркин говорит: части Украины и Белоруссии никогда не были Украиной и Белоруссией. И вот так всё интервью. В конце концов, Алексиевич психует, обвиняет собеседника в использовании пропагандистских штампов и отказывается продолжать. Такой пинг-понг, в конце которого соперники не пожимают друг другу руки, а отвернувшись, в гневе расходятся.

Но вот что удивительно: если попробовать вынести за скобки конкретные названия (народов, ценностей, языков), то получается, что Гуркин и Алексиевич постулируют совершенно одно и то же: народы имеют право на самоопределение, государства имеют право на защиту своих территорий от самоопределяющихся, народы имеют право на собственные язык и культуру, а государства имеют право насаждать любые язык и культуру.

И самое интересное, что об этом говорят друг с другом на русском языке, два русских человека в России. Оба человека пишут по-русски. Оба родились на Украине. Один живет в России, другой — в Белоруссии. Два русских человека, представители огромного русского мира, говорят друг с другом по-русски и в этом разговоре делят русскую культуру. Раздирают на части общерусский дискурс, тащат каждый к себе приглянувшиеся части великого русского простора. И трудно представить себе более яркую иллюстрацию уже случившегося раскола, который этим интервью только расширяется и углубляется. Причем с обеих сторон. Ни с одной стороны не говорится ни слова о том, что стоило бы предпринять для того, чтобы Украина, Белоруссия и Россия снова стали одним единым культурным пространством со всем своим внутренним многообразием.

Мне понятны причины непримиримых противоречий между руководством Украины и России — они имеют политическую природу. Но тут-то сидят два представителя русской интеллигенции! И вместо того чтобы попробовать нащупать точки соприкосновения, ведут себя как ненавидящие друг друга супруги на приеме у семейного психолога.

Точно так же ведут себя и комментаторы, высказывающиеся по поводу этого резонансного интервью. Одни обвиняют Алексиевич в одиозности. Другие защищают ее, утверждая, что художника надо судить вовсе не по тому, что он говорит. Третьи защищают Гуркина, пострадавшего от либерального лобби. Четвертые говорят, что с Нобелевской премией все понятно. Но никто, никто не ужасается этому вот градусу взаимного отчуждения, который демонстрирует вся история вокруг интервью. Даже апологеты «русского мира» и мечтатели о всеобщем объединении разъединенных народов — и те выбирают в истории только одну сторону, отказывая другой в русскости и правильности исторического выбора.

Нет, дорогие мои, так мы с вами Великую Россию никогда не вернем. Так у нас с вами будет вечная Югославия. Где, я напомню, один и тот же народ, говорящий на одном и том же языке, устроил себе с помощью кровавой войны несколько отдельных стран. И тут бы мне сказать, что если вы готовы пасть до уровня Югославии, то мне с вами не по пути. И, таким образом, тоже стать на скользкую стезю раскольничества. Соблазн и правда велик, но я от него воздержусь. Конечно, в случае с интервью Алексиевич Гуркину мы, быть может, имеем несколько утрированную картину, поскольку оба участника этого печального шоу — люди идеологически ориентированные.

Но ведь все-таки должны же где-то быть какие-то русские, способные абстрагироваться от идеологических ориентаций и обсудить, не кто тут плохой, а что делать для того, чтобы перестать быть Югославией.

Потому что разговор Гуркина с Алексиевич — это разговор серба с хорватом. А вовсе не разговор русского с русской.