Спокойной ночи, бердыши

В середине октября в Орле торжественно открыли первый в России памятник Ивану Грозному, возможно, самой противоречивой фигуре российской истории. Не успели утихнуть споры по поводу этого монумента, как стало известно о планах установить еще один — в Александрове Владимирской области, поскольку именно в этом городе располагалась резиденция царя. Александровская слобода действительно была центром опричнины — репрессивной политики, за которую Иван IV получил прозвище Кровавый. Но инициаторы всего этого с такой трактовкой совершенно не согласны. Они убеждены: царя оболгали, и его эпоха заслуживает более тщательного и непредвзятого анализа. «Лента.ру» разбиралась, кому и зачем понадобилось реабилитировать Ивана Грозного спустя почти 500 лет после его царствования.

Инициатива орловских властей вызвала ожидаемый и весьма негативный общественный резонанс. Даже пришлось переносить сроки открытия монумента царю, которого считают основателем города. Впрочем, недовольство местных жителей вызвало не столько то, кому памятник, сколько его местоположение. В городе состоялся санкционированный митинг против установки монумента в охранной зоне другого памятника архитектуры — здания местного ТЮЗа. Против высказались краеведы и депутаты местного горсовета. По итогам судебного разбирательства было принято решение о переносе памятника. Ивану Грозному выделили место на набережной у слияния рек Ока и Орлик. После этого споры утихли. Как показали опросы, большинство жителей Орла не имеют ничего против памятника Ивану Грозному.

В Александрове царя также решили поставить возле реки. Монумент выполнен в камне по проекту скульптора Василия Селиванова. Его ориентировочная стоимость — пять миллионов рублей, причем деньги собирались посредством добровольных пожертвований. По словам инициаторов, власти не помогали, но и не препятствовали им, что они расценивают как одобрение.

В Орле Иван Грозный изображен верхом на коне, в Александрове он стоит с посохом в руках на постаменте из известняка. Немного другой крест на груди царя — напоминает мальтийский. Скульптор объяснил, что консультировался по этому поводу в местной епархии. Он утверждает, что там в целом его поддерживают.

Позиция церкви в отношении Ивана Грозного много лет остается неизменной. Патриарх Алексий II крайне жестко критиковал попытки реабилитации царя и тем более считал кощунством «иконы» и «молитвы» Ивану Грозному. «Какая-то группа псевдоревнителей православия и самодержавия пытается самочинно, “с черного хода” канонизировать тиранов и авантюристов, приучить маловерующих людей к их почитанию, — писал патриарх. — Неизвестно, действуют ли эти люди осмысленно или несознательно. Если осмысленно, то это провокаторы и враги церкви. Если признать святыми царя Ивана Грозного и Григория Распутина и быть последовательными и логичными, то надо деканонизировать митрополита московского Филиппа и многих других умученных Иваном Грозным. Нельзя же вместе поклоняться убийцам и их жертвам. Это безумие».

Его преемник патриарх Кирилл также высказывался о Грозном нелестно. Во время обсуждения личности Ивана Грозного в проекте «Имя России» тогда еще бывший митрополитом Кирилл рассуждал о нравственном надломе царя, имевшего по меньшей мере четырех жен и убийстве святого старца Корнилия на глазах множества свидетелей. «Отдавая дань должного государю Ивану Васильевичу Грозному, мы не можем оторвать и отделить от его образа все то, что связано со страданиями и кровью людей», — отмечал Кирилл.

В день памяти святителя Филиппа патриарх Кирилл выступил с обличительно речью в адрес Ивана Грозного. «Окружив себя опричниной, стремясь укрепить собственную личную власть, он расправлялся со всеми, кого подозревал в некоей оппозиции. Море крови было пролито на Руси, и когда царь после очередного набега на свой собственный народ, после очередной расправы над теми, кого он подозревал, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы попросил благословения у митрополита Филиппа, тот благословения не дал. То был великий знак всему народу, что царь творит беззаконие», — сказал патриарх в своей проповеди.

Однако в 2016 году патриарх неожиданно смягчил свою риторику. Он поддержал и благословил установку памятника в Орле, заявив, что царь заслуживает монумента как «основатель города и мощный государственник». Хотя патриарх по-прежнему выступает против канонизации Грозного, равно как и Петра Первого. Памятник был освящен духовником патриарха схиархимандритом Илием.

Изменение отношения патриарха к Ивану Грозному неслучайны, считает протодиакон Русской православной церкви Андрей Кураев. «Патриарх мог отстраниться от этой дискуссии. Это вопрос его выбора, тут не было непреодолимой силы гравитации, — говорит протодиакон. — Он подлаживается под некий властный тренд — играть мускулами, казаться очень сильными и не признавать своих ошибок ни в прошлом, ни в настоящем. До некоторой степени он этого стесняется, потому что сам публично не выступил с одобрением».

Протодиакон отрицает возможность внутрицерковных изменений по этому вопросу. «Это памятник святоубийце. То, что Иван Грозный многое сделал для России, — не аргумент. В свое время Пол Пот многое сделал для Камбоджи, а уж сколько хорошего сделал Ирод для своего королевства, не говоря о Понтии Пилате», — резюмировал он.

Позиция почитателей Ивана Грозного, собирающих деньги на его памятники, в корне отличается от церковной. В фонде сохранения и развития наследия русского мира «Светославъ» уверены, что царь — наиболее выдающийся государственный деятель в российской истории, незаслуженно оклеветанный оппонентами. По словам автора фильма об Иване Грозном «Царское дело» Бориса Лизнева, об этом свидетельствуют письма царя. «Все его тексты бесценны. Из них надо было выжать самое главное. Никто не читал его великолепной переписки с Курбским (бежавшим в Литовское княжество в 1564 году —прим. «Ленты.ру»). Это идеология власти и духовности страны», — отмечает режиссер, добавляя, что памятники Грозному стоит также поставить в Казани, Коломне, Рязани, Туле и Москве. «Шельмование Грозного в XVIII веке могло быть выгодно представителям новой династии (Романовых —прим. «Ленты.ру»), которая совершила духовный и социальный раскол, введя в стране крепостное право», — считает Лизнев.

Во время круглого стола, посвященного памятнику Ивану Грозному в Александрове, упоминали об «общей победе». Над кем или над чем, напрямую не говорилось, но сторонники памятника в один голос винят в очернении образа царя «либералов», которые, как они утверждают, существовали и при Грозном. Против них, очевидно, и была направлена карательная политика. «Это жалкие полпроцента людей, называющих себя либералами, которых волнует только их будущее. Они видят памятник и понимают, что история в России повторяется, идет циклично. Каждый раз, когда в России какой-то кризис — политический или экономический, — мы видим, что русская власть применяет методы опричнины», — считает член Общественной палаты Владимирской области Вячеслав Манягин.

Враги Грозного пытались привнести в страну западные порядки и обычаи, говорит директор Института русской цивилизации Олег Платонов. «Они были готовы сломать церковь и перевести страну в сторону католичества. Создав опричнину, Грозный сумел отрубить голову этой гидре. Без этого Россия стала бы второй Польшей, ее бы растаскали по кусочкам», — уверен он.

Смута, наступившая после смерти царя, — следствие действий той самой недобитой царем пятой колонны. А опричнина была «инструментом социально-экономических преобразований в стране».

«Иван Грозный — духовный покровитель нашего народа, государства и страны, — добавляет Манягин. — Одно известие об установке памятника улучшило психическую и демографическую ситуацию в стране». Каким образом монумент повлиял на рождаемость и психическое здоровье граждан, член Общественной палаты не уточнил.

Председатель Союза православных хоругвеносцев Леонид Симонович-Никшич начал свое выступление на круглом столе с молитвы Ивану Грозному. Он также предложил поставить памятник царю на Лубянской площади в Москве, где раньше стоял монумент Дзержинского. Эту идею горячо поддержали. «Хочется верить, что Иван Васильевич своим духовным присутствием объединит народ и приведет к победе русского духовного оружия», — подчеркнул Симонович-Никшич.

Иван Грозный сейчас актуален по разным причинам. К нему обращались, о нем говорили, его правление оценивали уже младшие его современники. И оценивали, как правило, отрицательно, считая, что смута начала XVII века случилась из-за «ратоненавистного разделения» в годы опричнины. Позднее, c XVII по XIX века, Иван Грозный как правитель постоянно привлекал к себе внимание по разным поводам. Но достижения, как и преступления царя, правильно вписывать в общий контекст эпохи истории страны и российского общества середины и второй половины XVI века, считает старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Владислав Назаров. «В его правлении можно выделить два периода. Если бы он скончался после первых двух — возведение памятника ему, быть может, было бы обоснованным. Хотя я в принципе не считаю правильным сооружать памятники только правителям. Однако с началом массовых репрессий, особенно с введением опричнины в 1565 году, второй период его правления вообще нельзя оценивать как позитивный», — отмечает Назаров.

Большинство российских историков за редким исключением личность Грозного воспринимали негативно. «Было одно небольшое исключение в середине XVIII века, когда российская историческая наука только формировалась, — продолжает ученый. — И была советская историография в годы массовых репрессий при Сталине. Тогда опричнину считали прогрессивной формой борьбы царя, якобы выражавшего интересы широких кругов дворянства, с остатками родовой аристократии и реакционным боярством. И это расценивалось как важный этап в централизации российского государства. Истоки таких взглядов восходили отчасти к работам авторитетных историков второй половины XIX — начала XX века, которые полагали основным вопросом в годы опричнины борьбу царя с боярством. Но системные исследования отечественных историков второй половины XX и начала XXI века показали, что такая концепция не верна фактически и неприемлема в теоретическом плане. А в наши дни характеристика Ивана Грозного как "собирателя земли русской", как поборника государственной централизации стала уже ненаучным мифом, используемым в сиюминутных политических целях».

Попытки почитателей Грозного приуменьшить масштабы его казней не выдерживает критики, добавляет Назаров. Число жертв только в дни погрома Новгорода и еще нескольких городов зимой 1570 года, по самым скромным оценкам, превышало три тысячи человек. Об этом свидетельствуют поминальные списки, которые рассылались по приказу царя по многим монастырям вместе с деньгами и вещевыми вкладами после смерти сына. «В январе 1583 года царь каялся перед близкими ему монахами Троице-Сергиевого монастыря во время частной беседы и договаривался об особом порядке поминания царевича. Именно тогда его канцелярия стала рассылать по обителям наиболее подробные перечни казненных. Это, однако, неполный список», — отметил историк.

Он также назвал некорректными попытки проводить сравнения с числом убитых в те же годы во Франции и Англии. «Это были не казни, а расправы католиков над протестантами, или в отдельных случаях наоборот. Эти взаимные массовые истребления людей были неизбежным следствием многолетней религиозной войны в тогдашней Франции. Так что сторонникам подобного сравнения надо доказать, что русский царь аналогично французскому королю вел религиозную войну против своих подданных. Что значительная часть русского общества, от бояр до простых крестьян, были еретиками и конфессиональными противниками православного царя. Вряд ли это им удастся», — говорит Назаров.

По приказу царя казнили без исповеди и причастия, запрещалось хоронить казненных вблизи церквей, нередко тела жертв выбрасывались на помойку, а родственникам запрещались заупокойные вклады в монастыри и церкви. Сами способы казни, по словам Назарова, были таковы, что у репрессированных не было никакой надежды на спасение своей души на Страшном суде. Учитывая все вышесказанное поклонникам Грозного вряд ли удастся доказать, что царь милостив, опираясь лишь на то, что он казнил немного меньше своих подданных, чем европейские монархи. 

Анастасия Чеповская