Конкуренция второго эшелона

Завершившаяся 26 февраля в Абу-Даби выставка вооружений IDEX-2015 подтвердила репутацию крупнейшего оружейного форума региона: общий объем сделок достиг почти пяти миллиардов долларов. Основная часть контрактов традиционно досталась грандам военного экспорта, однако и производители второго эшелона заявляют о себе все громче.

Именно этой суммой, по версии IHS Jane Institute, оценивается объем военных расходов стран Ближнего Востока и Северной Африки. Объемы растут: в 2014-м они составляли 148 миллиардов, в 2013-м — 136, а всего за последние 10 лет рынок увеличился более чем в полтора раза. И эта тенденция сохранится — уровень военных угроз в регионе отнюдь не снижается.

Учитывая разнообразие форм конфликтов, в которых участвуют государства Ближнего Востока и Северной Африки, возможность побороться за хороший кусок есть практически у всех значимых производителей оружия. В этих условиях свой шанс получают в том числе и страны/компании, ранее не отличавшиеся большими успехами в сфере военного экспорта. Особенно это касается производителей бронетехники, артиллерии, беспилотных аппаратов, ряда других систем, запуск производства которых допускает старт «с низкой базы», в отличие, например, от разработки и производства боевых самолетов.

Яркие представители техники такого рода — БТР, разработанные и производимые в развивающихся странах. На IDEX-2015 были представлены как уже известные машины — очередной вариант швейцарской MOWAG Piranha, финские Patria AMV и турецкие Otokar Arma, так и новые изделия, типа БТР Enigma, разработанного компанией Emirates Defense Technology и впервые показанного на этой выставке.

При всей разнице между швейцарскими, финскими, турецкими и арабскими фирмами и их изделиями, общие черты машин этих производителей вполне поддаются классификации.

Во-первых, это активное использование готовых решений, в том числе коммерческих, особенно по двигателям и ходовой части. Соответствующие агрегаты приобретаются как раз у грандов: так, машина производства ОАЭ оснащена дизелем Caterpillar, турецкие БТР — немецкими дизелями MTU, их же использует и швейцарский производитель, входящий ныне в состав американского транснационального гиганта General Dynamics Land Systems. То же касается и вооружения — за редкими исключениями собственных или совместно созданных образцов оружия, подобные машины применяют системы зарубежных производителей.

Во-вторых, исходно заданная многофункциональность платформы, пригодной для выполнения разных задач и, соответственно, для выпуска в различных вариантах. Уже упомянутый БТР Enigma изначально оснащается боевым модулем «Бахча», аналогичным тому, что используется на российских боевых машинах пехоты БМП-3. При этом на выставке был продемонстрирован новейший российский боевой модуль АУ-220М с 57-миллиметровым орудием, также для «Энигмы». Кроме того, генеральный директор госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов сообщил на выставке о том, что Эмиратам будет предложен вариант оснащения новой машины российским противотанковым ракетным комплексом «Хризантема-С».

Многообразие вариантов вооружения от разных фирм демонстрируют и другие производители. Тот же Otokar сразу предлагает свои машины в двух различных нишах: для относительно состоятельных покупателей (включая как вооруженные силы самой Турции, так и богатые страны Персидского залива) и для покупателей, стесненных в средствах — например, для африканских государств. В первом случае машину предлагается оснастить на выбор несколькими версиями дистанционно управляемых боевых модулей с автоматическими пушками различных калибров и противотанковыми ракетами; во втором — обычными кольцевыми установками с пулеметами калибром 7,62 или 12,7 миллиметров или 20-миллиметровой пушкой.

Эта разница, не воспринимаемая многими всерьез при чтении ТТХ машин «с листа», на деле оборачивается ценовым перепадом в сотни тысяч долларов и соответствующим разрывом в боевых возможностях: если «продвинутые» варианты смогут оказать сопротивление даже основному боевому танку и поддержать свои войска в интенсивном общевойсковом бою, то «облегченные» годятся скорее для полицейских и контрпартизанских действий.

БТР и машины на их базе от развивающихся стран перестают быть экзотикой, постепенно проникая на все новые и новые рынки, но более сложная бронетехника пока остается уделом промышленных гигантов. Эпизодические опыты на ниве собственного танкостроения редко заканчиваются успехом — если не брать в расчет Китай, шедший к независимому производству современных танков почти шесть десятилетий, то эксперименты Индии, Аргентины, Бразилии и ряда других стран говорят о том, что подобные проекты либо недопустимо затягиваются, либо в обозримое время сходят на нет, уступая место импорту от лидеров отрасли и не распространяясь за пределы границ страны происхождения.

Тем интереснее турецкий опыт разработки танка Altay, предназначенного как для турецкой армии, так и для экспортных поставок. Названный в честь генерала Фахретдина Алтая, героя турецкой освободительной войны 1919-1923 годов, танк не должен уступать лучшим мировым образцам.

Этот проект Турция начала в середине 90-х годов с помощью Южной Кореи, уже имевшей опыт создания танка K1 и ведшей разработку новейшей машины K2. На смелые эксперименты компания Otokar не пошла. Компоновка и общие прогнозные ТТХ делали Altay фактически очередной инкарнацией идей проекта MBT-70, от которого происходят два самых известных западных танка: американский M1 Abrams и немецкий Leopard 2.

Турция не относится к числу стран, которым трудно приобрести современные изделия западной оборонной промышленности, однако решение о разработке собственного танка было продиктовано в том числе и обстановкой на рынке: стоимость западных танков в последних вариантах модернизации может превышать 10 миллионов долларов, и обещанные в качестве цены за Altay 5-6 миллионов — серьезный стимул для творчества.

В целом же турецкая машина не представляет собой что-то принципиально новое: основная для западных танков 120-миллиметровая пушка с ручным заряжанием, танковая система управления, комбинированная броневая защита — все эти элементы используются на многих серийных и экспериментальных машинах. Altay — это своеобразный привет из прошлого, несмотря на категоричное заявление разработчика в рекламном проспекте о «наиболее продвинутом» танке последнего поколения. Впрочем, отчасти так оно и есть: возможность получить машину, теоретически эквивалентную поздним вариантам M1 и Leo-2, но в два раза дешевле, интересует многих, в том числе отнюдь не бедных покупателей.

Все зависит от того, насколько успешным окажется боевой и строевой опыт машин «независимой» разработки. В случае Турции, которую уже сегодня можно назвать достаточно развитой промышленной державой, можно с уверенностью сказать, что даже неудачный старт того же Altay вряд ли заставит руководство страны отказаться от развития собственного танкостроения со все возрастающей долей комплектующих национального производства.

Успех же перспективной машины разработки ОАЭ зависит в том числе и от России. Репутация отечественных огневых систем была и остается весьма высокой, и если гибрид российской огневой мощи и местного инжиниринга с использованием западных комплектующих все-таки пойдет в серию, то не в последнюю очередь благодаря заинтересованности потенциальных пользователей в российском оружии. Здесь только один вопрос: смогут ли лидеры оружейного рынка, включая Россию, предъявить достойный ответ на этот вызов региональных производителей? Ответ на него может быть сложнее, чем кажется: развитые производственные мощности, с одной стороны, позволяют создавать эффективные машины, с другой, часто мешают реализации гибких решений, необходимых конкретному заказчику.

Илья Крамник