Сообщение №1450486189808911

А христианин, поставленный обстоятельствами жизненной борьбы в безвыходное положение, жертвующий своей жизнью, дабы избегнуть поругания чести имени христианина и чести Имени Божия, поистине, не лишается ни славы, ни чести в оном Царствии. Новейшая церковная история явила весьма яркий пример вышеизложенной оценки самоубийства. Известны массовые самоубийства русских белых воинов, союзников Германии по антикоммунистической борьбе, после поражения 1945 г. выдаваемых западными демократиями на расправу в иудо-большевицкие застенки. Дабы избегнуть подобной безславной выдачи в лапы красных изуверов, сии белые воины предпочитали избрать самоубийство. По поводу возможности церковного поминовения сих самоубийц имело место особливое заседание Синода Русской Зарубежной Церкви, вынесшее положительное решение… Так что прецедент из церковной практики налицо… Что же до теории благочестивого самоубийства, то, полагаем, небезполезным будет позаимствовать нечто у философа-стоика Сенеки, разработавшего весьма впечатляющую философию самоубийства. Сей последний пишет в “Нравственных письмах к Луцилию”, некоем компендиуме стоического нравственного богословия: “Если тело не годится для своей службы, то почему бы не вывести на волю измученную душу!… Жалкая жизнь куда страшнее скорой смерти” (письмо LVIII). “Лучшее из устроенного вечным законом, – то, что он дал нам один путь в жизнь, но множество – прочь из жизни. В одном мы не вправе жаловаться на жизнь: она никого не держит… Для решившегося умереть нет иной причины к промедлению, кроме собственной воли”; “стыдно красть, чтобы жить, красть, чтобы умереть – прекрасно” (письмо LXX). “Жизнь, если нет мужества умереть, – это рабство” (письмо LXXVII).