«От машины остались только колеса»

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых резонансных нераскрытых преступлениях, совершенных в СССР и России. Несмотря на участие в расследованиях самых опытных криминалистов и следователей, эти дела так и остались «глухарями». В предыдущей статье речь шла о расследовании убийства девятилетней Лены Закотновой, едва ли не самого запутанного дела в практике советского уголовного розыска. Сегодня наш рассказ — о гибели одного из лучших авиаконструкторов СССР Игоря Бережного. Его автомобиль был взорван в центре Москвы 4 февраля 1981 года. Это резонансное преступление стало первым в истории Советского Союза, о котором заявили как о заказном убийстве. Его расследование взял под личный контроль глава КГБ Юрий Андропов, но имена убийц Бережного так и остались тайной.

Игорь Бережной родился 21 апреля 1934 года в городе Балашове Нижне-Волжского края (ныне Саратовская область). После окончания школы в 1951 году Бережной поступил в Куйбышевский авиационный институт. Получив диплом, Игорь остался в родном вузе.

Вначале он работал на кафедре физики, а затем занялся исследованиями по испытанию прочности летательных аппаратов. В этот период Бережной проявил себя как талантливый изобретатель: он создал серию тензометрических датчиков (датчиков веса).

Свою карьеру ученый продолжил в центральной лаборатории Воронежского авиационного завода, где разрабатывал системы шасси для самолетов. В 1966 году Бережной стал кандидатом наук, а немногим позже основал и возглавил опытно-конструкторское бюро (ОКБ) «Шасси самолетов и вертолетов».

Добиться всего этого Игорю помогли его знакомые — знаменитые советские авиаконструкторы Олег Антонов, Алексей Туполев и Владимир Мясищев. Бережной был известен своей фанатичной увлеченностью работой: для ОКБ он лично отбирал будущие кадры из студентов третьих курсов и следил за всей технической литературой, связанной с делом его жизни.

Авиация занимала Бережного и вне работы — к примеру, он научился управлять почти всеми видами советских тяжелых самолетов. Единственным, что увлекало авиаконструктора помимо неба, были скачки — Бережного часто видели на Московском ипподроме.

В 1973 году ОКБ под руководством Бережного было преобразовано в Куйбышевское конструкторское бюро автоматических систем (ККБАС). Главными задачами предприятия, ставшего режимным объектом, являлись разработка и производство радиоэлектронного оборудования и оптических систем для различных летательных аппаратов.

К примеру, специалисты ККБАС производили шасси для Ту-144 — единственного сверхзвукового пассажирского самолета в СССР. Но, по некоторым данным, помимо официальной продукции, в бюро занимались и секретными технологиями вроде лазерного оружия или краски, меняющей цвет в зависимости от условий окружающей среды.

Самым известным детищем бюро стала уникальная по тем временам лазерная система посадки летательных аппаратов «Глиссада». Внедрение этой технологии в советских аэропортах могло бы существенно снизить риск катастроф при взлете и посадке самолетов в условиях непогоды.

Взглянуть на разработку даже прилетала делегация из США — от изобретения инженеров из СССР американцы остались в восторге. Однако со временем проект был заморожен.

Но, несмотря на все успехи специалистов ККБАС, бюро не хватало финансирования. И тогда в 1977 году ставший к этому времени доктором наук Бережной вместе со своим заместителем Геннадием Нерозей и начальником специального технического бюро ККБАС в Москве Соломоном Беренштейном организовали студию фото- и видеозаписи.

Она расположилась в принадлежавшем бюро доме культуры «Родина», но действовала под видом кружка, который возглавили зять Нерози и начальник летно-регистрационной службы бюро Владимир Нехорошев. Для получения дорогого съемочного оборудования руководители «кружка» шли не вполне легальным путем.

Они направляли на имя Бережного или руководителей других предприятий Министерства авиационной промышленности запросы о предоставлении для «народных нужд» списанной фото- и видеотехники. Документы визировались, но, попадая в руки Соломона Беренштейна, со временем превращались в накладные на новое дефицитное оборудование и товары.

Среди него, в частности, была кино- и фотопленка Kodak из США и ORWO из ГДР, а также высококачественная фотобумага и химикаты. Штатным фотографом «кружка» стал Михаил Цыганков — профессионал в своем деле.

Прибыль от «проекта» превысила все ожидания: на нее Бережной смог подарить руководителю главного управления Минавиапрома СССР на день рождения новую «Волгу».

Чиновник таким знаком внимания был очень растроган, а поскольку именно он контролировал работу бюро, то с этого момента создатели «кружка» могли больше не опасаться объективных и пристальных проверок с его стороны. При этом авторитет Бережного рос на глазах: ходили слухи, что он может занять место секретаря городского комитета партии.

В начале 1981 года у главы бюро выдалась рабочая командировка в Москву — предстояло отчитаться перед начальником главка по итогам работы за 1980 год. За некоторое время до отъезда к Бережному обратился Нерозя: он попросил привезти из столицы дефицитные лекарства для матери.

Тот согласился выполнить просьбу коллеги — во время поездок в Москву Бережной не раз покупал лекарства для сотрудников бюро и друзей. Небольшую коробку с препаратами авиаконструктору доставили 4 февраля около 19:00 прямо к его служебному микроавтобусу Nysa, который был припаркован на улице Кирова (ныне Мясницкая).

Правда, обычно покупать лекарства для шефа ездил 39-летний водитель Рафаэль Галимулин — а на этот раз коробку с заказом ему передали сотрудники московского представительства ККБАС.

Взрыв грянул, когда тот взял коробку и, усевшись на заднее сиденье, открыл ее. Шансов выжить у Бережного не было — он получил столь сильные повреждения, что его пришлось хоронить с восковой маской вместо лица. Микроавтобус буквально разорвало на куски, но водитель Галимулин чудом выжил — взрывной волной его выбросило из салона через лобовое стекло. Он отделался незначительными травмами и шоком.

Расследованием убийства Игоря Бережного занялся КГБ, а глава ведомства Юрий Андропов взял дело под личный контроль. Чекисты не исключали, что за убийством знаменитого авиаконструктора стоят зарубежные спецслужбы: в декабре 1980 года руководитель ККБАС встречался в аэропорту Куйбышева с американцами.

Встреча была официальной и рабочей, но Бережной теоретически мог сообщить представителям США или получить от них важную информацию, за которую потом поплатился головой. Но никакого подтверждения эта версия не получила. Зато к началу лета 1981 года в бюро погибшего Бережного в ходе масштабной проверки нашли крупные хищения.

Как оказалось, за ними стояли те же люди, что зарабатывали на «кружке» в доме культуры «Родина». Так, один из организаторов «кружка» Геннадий Нерозя вместе с фотографом Михаилом Цыганковым присваивал себе большое количество товаров, списывая их на бумаге как израсходованные в различных проектах.

Часть похищенного сотрудники бюро отдавали на реализацию в комиссионные магазины, а другую продавали знакомым. Активно участвовал в этом и Соломон Беренштейн.

Впрочем, как утверждает экс-начальник летно-регистрационной службы ККБАС Владимир Нехорошев, который тоже был фигурантом этого дела, все обвинения прокуратуры были беспочвенны. Так, вся заявленная сумма хищений (21 тысяча 266 рублей) ушла на съемку фильма о достопримечательностях Куйбышева.

Он предназначался в подарок уроженцу этих мест, министру обороны Советского Союза Дмитрию Устинову. Правда, в итоге до адресата фильм так и не дошел.

С ордерами на арест оперативники КГБ пришли ко всем фигурантам дела, но задержать удалось только Беренштейна и Нехорошева. Зная, что скоро за ним придут, свел счеты с жизнью фотограф Цыганков. Пытался совершить суицид и Нерозя, но врачам удалось его спасти.

Пока шло расследование хищений в ККБАС, следователям к началу 1984 года стало известно, что коробку с лекарствами Бережному заказал Геннадий Нерозя. Из предполагаемого расхитителя госимущества он стал главным подозреваемым в убийстве знаменитого авиаконструктора.

По версии следствия, Геннадий испытывал личную неприязнь к своему начальнику и сам придумал способ расправы — заменить лекарства взрывчаткой. Вскоре и сам Нерозя признался в преступлении. Но собранных улик для суда оказалось недостаточно — в ноябре 1984 года уголовное преследование экс-заместителя Бережного прекратили.

Официальным основанием для этого стала «недоказанность предъявленного обвинения».

Однако, по версии судьи Александра Щупакова, который вел процесс по делу о хищениях в ККБАС, наиболее вероятным заказчиком убийства авиаконструктора Бережного был его коллега Соломон Беренштейн. Изучив все материалы, судья предположил, что между главой бюро и начальником одного из его подразделений произошел конфликт из-за общего дела.

Картина преступления, по версии судьи Щупакова, выглядела так: до какого-то момента авиаконструктор Бережной спокойно получал свою долю от «кружка». Но незадолго до гибели он узнал, что финансовой деятельностью бюро заинтересовались сотрудники столичного управления КГБ.

К этому времени Бережной понял, что схема с «кружком», которая задумывалась как средство для развития его бюро, обернулась банальной аферой, направленной лишь на обогащение всех, кто к ней причастен. И тогда между ним и Беренштейном состоялся тяжелый разговор.

Бережной потребовал от Соломона прекратить всю нелегальную деятельность в бюро, но Беренштейна такие перспективы не устроили, и он решил устранить своего начальника. Правда, доказательств у этой версии было еще меньше, чем в случае с Геннадием Нерозей.

Благодаря своей хитрости Соломон Беренштейн играл ключевую роль во многих аферах, но на уровне документов повсюду оставался исключительно второстепенным персонажем. За хищения в бюро он отбыл положенные ему шесть лет лишения свободы от звонка до звонка.

Между тем во время проверки объектов ККБАС сотрудники КГБ на одном из складов нашли большое количество джинсовой ткани. Так родилась версия, что глава бюро Бережной мог быть как-то связан с ереванскими криминальными структурами, которые подпольно производили разнообразную джинсовую продукцию.

Следствие не исключало, что мафия из Еревана использовала летавшие по особым условиям самолеты бюро для перевоза ткани — но сыщики, прорабатывавшие эту версию, в итоге зашли в тупик.

Поскольку убийцы Игоря Бережного так и не были найдены, это преступление обросло множеством слухов. В «палачи» авиаконструктора народ записывал даже генсека Леонида Брежнева: якобы Бережной оказывал знаки внимания бортпроводнице, которая нравилась советскому лидеру, — и тем самым навлек на себя гнев Брежнева.

Раскрыть убийство главы ККБАС не смогли даже лучшие следователи КГБ — и уголовное дело было передано в Генпрокуратуру, где расследование заглохло окончательно. А потому личность того, кто именно стоял за гибелью одного из лучших советских авиаконструкторов, Игоря Бережного, так и осталась загадкой.

Анна Комиссарова