«Ваня искренне хотел, чтобы даже у Рогозина получилось»

7 июля в Москве задержан бывший журналист «Коммерсанта» Иван Сафронов, в мае этого года ставший советником главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина. ФСБ подозревает его в госизмене: силовики считают, что Сафронов передавал секретные документы в страны НАТО. В «Роскосмосе» заявили, что у Сафронова не было о доступа к засекреченным данным, а Рогозин назвал своего советника высоким профессионалом, в порядочности которого он не сомневается. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в свою очередь заявил, что подозрения не связаны с журналистской деятельностью Сафронова, но коллеги по цеху убеждены, что это не так. Сафронов около 10 лет проработал в газете «Коммерсантъ», где писал о российском военно-промышленном комплексе. Причем писал, как говорят коллеги Ивана, потому что искренне болел за него: редакция «Коммерсанта» настаивает на том, что он настоящий патриот своей родины. «Лента.ру» собрала мнения коллег об Иване Сафронове, которому теперь грозит 20 лет тюрьмы.

Иван проработал в «Ъ» около десяти лет; он фактически пришел в издательский дом на место своего отца, военного обозревателя, погибшего в марте 2007 года. В этом случае репутация семьи стала частью репутации «Ъ», а сам Иван — частью его души. Вместе с коллегами по отделу политики он покинул редакцию в мае 2019 года в результате известного конфликта. Но мы, его бывшие коллеги по издательскому дому, продолжаем относиться к нему с безусловным уважением. Ивана не зря называют одним из лучших журналистов страны. Мы знаем не только о его высочайшем профессионализме, но и о его характере. Иван — настоящий патриот России, который писал про армию и космос, потому что искренне переживал за них. Подозрение в измене Родине в его случае выглядит абсурдным.

К делу Ивана Голунова и делу Светланы Прокопьевой (журналистка оштрафована на полмиллиона рублей за оправдание терроризма —прим. «Ленты.ру») теперь добавилось и дело Ивана Сафронова. Мы настаиваем на максимальной публичности и гласности производства по этому делу, а также требуем немедленного допуска адвокатов. «Ъ» будет следить за каждым действием следствия и каждым заседанием суда. «Ъ» заранее благодарит коллег из других изданий, которые своей работой поддерживают Ивана Сафронова, и всех, кто понимает, как в таких ситуациях важно общественное внимание.

Ваня Сафронов — один из лучших людей, с которыми я когда-либо работала. Он Человек с большой буквы. Человечище. И патриот, для этого не надо быть государственником. Ваня и госизмена — это вещи абсолютно несовместимые. Не знаю, что именно ему пытаются шить, но если это из-за статьи в «Ъ» про Египет, то это просто лютый ****** (кошмар). Впрочем, это в любом случае лютый ****** (кошмар).

Апдейт: Работал на спецслужбы НАТО? В жизни не поверю! Руки прочь от Вани!

Давайте рассмотрим фабулу дела в том виде, какой ее хотят представить. Журналист от источника в отрасли узнал какую-то информацию и затем-то опубликовал ее в газете. Собственно, на этом все.

Журналист в этом случае работает на общество и выполняет важную общественную функцию. То, что государству это не нравится — вполне логично, но государству бы лучше следить за своими работниками, чтобы они не болтали лишнего. Государство в этом случае выступает как любой другой участник правоотношений — как вы, я или любая компания.

Использование репрессивного аппарата — допустимое лишь в случае нарушения закона при реализации государственной функции охраны порядка — в этом случае неуместно и недопустимо. Это, опять же, если рассматривать то, что нам известно на данный момент.

Пока мы не знаем подробностей «дела Ивана Сафронова», но уже совершенно точно понятно, что после этого дела журналистика в России будет другой. И громкая история с заметкой Ивана про отставку Валентины Матвиенко, и пусть даже заметка про поставки вооружения в Египет — это все истории, написанные на информации от источников. Наверное, было бы правильно работать на предотвращение утечек, а не преследовать журналистов, которым удалось добыть информацию.

Наверное, с сегодняшнего дня нужно перестать советовать начинающим журналистам для погружения в профессию смотреть фильм «Вся президентская рать» о том, как работа журналистов привела к «уотергейтскому скандалу». В современной российской парадигме работа Карла Бернстайна и Боба Вудворда — очевидная госизмена, подрыв конституционного строя и так далее.

Как читатель я восхищался работой Ивана Сафронова с источниками. Как журналист я всегда опасался работать с источниками — нужно понимать мотивацию источников, тщательно перепроверять их информацию. Мне сложно примерить на себя историю про госизмену. Хотя по историям Оксаны Севастиди и Светланы Давыдовой мы знаем, что это «резиновая» статья, в которую можно запихнуть все что угодно. Тут же я начинаю вспоминать, с кем из иностранцев я общался. Хм, а чиновники с ВНЖ считаются? Но даже если ты принципиально не работаешь с источниками, то влететь на гостайну вообще не составляет проблем.

Впрочем, даже если ты просто сопоставляешь информацию из разных официальных документов и приходишь к выводам, которые кому-то не очень нравятся, то тебе прилетает «нарколаборатория».

После скандала в «Коммерсанте» Иван ушел работать в «Ведомости», а когда стало известно о смене собственника издания, Иван перестал пытаться и ушел из журналистики. Я и многие другие журналисты сотни раз думали поступить также. Но...

Вчера вечером, перед сном, я смотрел видео своего задержания. Проснувшись, я увидел еще одно видео. На нем был другой человек, но совершенно так же растерявшийся. Совершенно не хочу, чтобы эта растерянность стала основным чувством

Помню, как во время подготовки очередной «чувствительной» заметки в РБК мне позвонил заместитель гендиректора крупной оборонной корпорации и сказал, что мой номер телефона ему дал Ваня Сафронов: «Я ведь еще его отца хорошо знал». С его стороны это был максимально мощный сигнал: «С вами разговаривает нормальный порядочный человек». Все в оборонке знали Ивана и слышали его историю. Все, кто более или менее всерьез писал про ОПК, не один раз сталкивались с проверками контрразведки, а многие и с намеками на возможные обвинения в разглашении гостайны. Еще в 2017 году в курилке «Ъ» Иван шутил про очередной такой кейс. Я даже не запомнил, была ли это та самая заметка про контракт на поставку СУ-35 в Египет, ровно потому, что подобные угрозы постоянно сопровождают всех пишущих про оборонку или спецслужбы. «Ого, тебя еще не посадили по 275 статье?» — с такой шутки Сафронов начал разговор, встретив меня на одной из вечеринок в другой раз, уже год спустя. Обычный защитный юмор от абсурда вокруг.

Много лет Иван проходил все возможные проверки, получая доступ к любым топ-менеджерам самых закрытых госкорпораций, летал по стране, сопровождая президента, министров и вице-премьеров. Он при всех мог подойти и пошептаться с самыми высокопоставленными людьми в отрасли. Не могу даже представить, что при нынешнем состоянии контрразведки нам могли бы предоставить в качестве неопровержимых доказательств работы Ивана на «разведку одной из стран НАТО». Очевидно, что никакие ссылки на секретность не спасут следствие от всеобщего недоверия, когда речь о человеке с такой репутацией. Либо это грандиозный успех, либо — самый стыдный провал. Увы, в успешные операции наших спецслужб я давно уже не верю, а вот громких провалов и криворуких движений я наблюдал предостаточно в самой непосредственной близости. Все указывает на то, что в очередной раз живого человека пытаются разменять в игре вокруг чьих-то карьер на самом верху. Поэтому, разумеется, не верю следствию и рассчитываю, что Иван будет освобожден.

Я знаю Ваню фактически с его детства. Вернее, мы познакомились на похоронах его отца, Ивана Иваныча Сафронова.

В 2007 году мы с Иван Иванычем писали расследование о тайной продаже ракет из России в Иран через Белоруссию. Уже почти сдали текст, но Иваныч предложил перенести его на пару дней — чтобы подсобрать комментариев. Но текст так и не вышел, потому что пока Иваныч собирал комментарии, он вдруг приболел. А потом выпал из окна. И тогда, и сейчас я уверен, что его убили.

Ваня в тот момент только собирался поступать на журфак. И сделал все, чтобы продолжить дело своего отца — уже через несколько лет он стал военным обозревателем в «Коммерсанте», как и отец. И все знают, что Ваня очень порядочный, ответственный парень, который писал про военных и про торговлю оружием.

И Иван Иваныч, и Ваня — настоящие патриоты, которые любили и любят родину, и — как ни странно — отечественный ВПК. И искренне за него переживают. Родина — это такие, как Ваня и Иван Иваныч. А те, кто их преследует и убивает, — изменники. Сколько уже можно этой жести.

Происходящее с Иваном Сафроновым — явное и прямое преследование за журналистскую деятельность. Более того, судя по описаниям, которые мы сейчас видим, это не может быть ничем иным, кроме как преследованием за журналистскую деятельность. И это очень плохой сигнал, что фактически любого человека, который говорит то, что не нравится спецслужбам, можно будет обвинить в госизмене.

Ивана Сафронова из «Коммерсанта» взяли за госизмену, и как журналист, часто копающийся в документах, могу сказать: статья о государственной тайне в России — это очень страшно и мрак. Нарушить ее гораздо проще, чем нет. Узнал о гостайне — нарушил, случайно узнал о гостайне — нарушил, мимо проходил, когда кто-то узнал о гостайне, — нарушил, рассказал о том, что случайно узнал, — нарушил. Иногда ты даже не знаешь, что узнал гостайну, — но уже ее нарушил. Сама по себе гостайна — это уже гостайна, гостайна, гостайна, гостайна, тайна, гос.

Иван Сафронов — потомственный журналист, пишущий о военном комплексе, армии, производстве и торговле оружием. Мне повезло, я ненадолго застал его отца, тоже Ивана, погибшего при странных обстоятельствах. Его все любили в «Ъ», он работал там почти с самого начала. Сначала по наследству все полюбили маленького Ваню, а потом он ежедневно [доказывал] и вот уже в течение 15 лет [продолжает доказывать], что достоин своего отчества. Я бы сказал и отечества, хотя оно становилось все хуже. У этих двух Сафроновых было редкое свойство — они были патриоты, и любили предмет своих изысканий — российский военпром.

Ваня искренне хотел, чтобы даже у Рогозина получилось. Ваня не только прекрасный журналист, но и удивительно порядочный, добрый, красивый человек, что было видно, в частности, в том, как он уходил из «Коммерсанта», в том, как он приходил и покидал «Ведомости». Предъявления Ивану обвинений — подлость, низость системы, которая обязана, но не готова быть прозрачной даже по отношению к дружелюбному, внимательному и неравнодушному взгляду. Ваня не виноват в госизмене, но она происходит — государство изменилось, и вот оно добралось до самых лучших своих детей, чтобы их сожрать.

За Ивана Сафронова (и Таисию Бекбулатову, если ей это тоже грозит) надо бороться, как в последний раз. В этом деле все будет оправдываться секретностью: обстоятельства — тайна, заседания — закрытые, адвокаты — под подпиской. Был человек — и нету. Иначе всех сожрут поодиночке, и следа не останется, как в 37-м.

Подготовил Евгений Бакин