«У американцев до сих пор холодная война в головах»

В издательстве ЭКСМО вышла книга писателя и журналиста Игоря Ротаря «Непарадная Америка». До переезда в США Ротарь работал военным корреспондентом и, перебравшись в Америку, попытался сохранить привычный кочевой образ жизни. В своих заметках он рассказывает о Штатах с той стороны, с какой их не видят туристы и обычные люди — в необычном, а порой и неприглядном виде. «Лента.ру» с согласия автора публикует отрывки из его книги.

(Из главы «Американцы и Россия»)

Американцы относятся к русским с большим уважением. Здесь даже популярны рассказы о якобы особых талантах нашего народа. Лично мне за десятилетнее в общей сложности пребывание в США ни разу не пришлось испытать недружелюбное отношение к себе как к русскому.

Совсем другое дело — отношение к российской власти. Простые американцы интересно воспринимают нынешнюю конфронтацию между Кремлем и Вашингтоном.

Во-первых, у них достаточно смутное представление о российских реалиях. Очень многие убеждены, например, что Болгария или Сербия — российские провинции. Так, однажды в баре мне пришлось отвечать за «преступления Милошевича». На мои возражения о том, что Милошевич серб, а не русский, мне уверенно отвечали: «Да вы что?! Милошевич — это типично русская фамилия!»

Более того, мне даже приходилось (к счастью, редко) встречать американцев, уверенных, что во время Второй мировой войны СССР воевал на стороне Гитлера.

Естественно, что с такими глубокими познаниями в истории и географии средний американец критикует Путина весьма расплывчато: «Я слышал, что он плохой парень, убивавший оппозиционеров и журналистов и оттяпавший территорию какой-то страны». Впрочем, если начать возражать, то американец, скорее всего, не будет спорить: «Возможно, я и не прав. Я лишь повторяю то, что мне вдалбливал телевизор, а доверять "ящику", конечно, глупо». Здесь видны особенности американского образования — в Америке детей учат не следовать стереотипам и с недоверием относиться к любой информации.

Сложнее отношение к Кремлю образованных американских леваков-«либералов». До избрания Трампа многие из них поддерживали Путина — просто за то, что он идет против «американского империализма». И даже присоединение Крыма к России часто встречало в этой среде поддержку: «Да как может критиковать Путина страна, развязавшая войны едва ли не в половине стран мира!» Правда, те же люди осуждали российские власти за «гонения» на гомосексуалистов и репрессии против участниц Pussy Riot, но в целом все же видели в политике Путина больше плюсов, чем минусов.

Но, после того как президентские выборы выиграл Трамп, количество почитателей российского президента в США резко упало. Здесь все уверены: Россия помогла прийти к власти нынешнему американскому лидеру. А победа Трампа для либералов — настоящая катастрофа, «сползание страны к фашизму», и в этой «трагедии» часто винят Кремль. «Поздравляем! Теперь США стали одной из российских провинций. Трамп — это просто губернатор, назначенный Владимиром Путиным!» — шутили со мной американские либералы.

Несколько иначе относятся к России здешние политики, дипломаты, политологи. Эта категория людей, похоже, искренне считает: жителям любой республики бывшего СССР будет лучше, если влияние России в ней сведется к минимуму. Например, американские дипломаты в Средней Азии предпочитают учить не русский, а язык титульной нации. Они как будто не учитывают, что русский в регионе позволяет говорить с бóльшим числом людей, так как кроме основной части населения его используют и национальные меньшинства. Да и среди казахов и киргизов много русскоязычных.

Однако, как мне объяснили работники посольства, они не сомневаются, что вскоре русский в регионе уже будет не нужен. При этом мои собеседники считали, что не произойдет ничего страшного, если все русские квалифицированные специалисты покинут Среднюю Азию — их «готовы заменить индийцы и пакистанцы».

Такая политика «освобождения» бывших советских республик от «колониального наследия» вряд ли объясняется чувством справедливости. Американцы здесь руководствуются чисто практическими соображениями. Так, вполне логичен особый интерес США к Украине. Напомним, бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский писал, что, потеряв Украину, Россия уже никогда не будет сверхдержавой — поэтому целью Штатов стало ослабить любые российско-украинские связи.

Помню, как-то в беседе со мной один американский политолог похвастался, что это именно он предложил показывать мультфильмы в Украине только на украинском: чтобы с малых лет приучать детей к этому языку, а не к русскому.
Я возразил ему, спросив, не является ли такая украинизация искусственной в восточной Украине, где почти для всех русский — родной язык. Это вызвало гневную отповедь: «Украина — независимое государство, и люди в ней должны говорить по-украински!»

В США считается нормальным, что Великобритания и Франция считают свои бывшие колонии зоной своих интересов. В то же время восстановление влияния России на пространстве бывшего СССР воспринимают как нечто недопустимое и даже опасное. Американские политики не против, чтобы Россия была экономически сильной страной, но любые ее попытки быть геополитической сверхдержавой (пусть даже на региональным уровне) воспринимаются как угроза безопасности западной цивилизации.

Во многом такое отношение связано с отпечатком холодной войны в разуме американцев. В здешних советологических центрах вывешены схемы метро американских городов, где привычные названия заменены на «советские»: «Ленинская», «Марсксисткая» и так далее. Это всего лишь шутка, но если советская пропаганда не могла допустить даже мысли, что американским солдатам удастся ступить на территорию СССР, то в США тема нашествия «красных» обсуждалась часто и основательно. В американских школах даже репетировали налеты советской авиации: по команде учительницы «Русские!» дети должны были успеть залезть под парты.

При этом не стоит думать, что нынешнее недоверие к Москве объясняется «империализмом Путина». Точно такое же отношение к нашей стране было и при демократе Ельцине, фактически безоговорочно выполнявшим все требования Запада.

Так, в 1996-м, когда Чечня де-факто была независима, один уважаемый советологический фонд пригласил меня прочитать лекции в Вашингтон. К своему удивлению, я заметил, что в своих статьях члены организации называют чеченскую столицу не Грозный, а Джохар (именно так ее называли тогда сепаратисты). Когда я заявил коллегам, что такое наименование возможно лишь в том случае, если Вашингтон признал независимость Чечни, мне ответили: «Поскольку русские — агрессоры, мы берем то название, которым пользуются борцы за свободу».

«К сожалению, наша деятельность предельно политизирована. Мой совет: если хотите работать в США, не забывайте об антироссийской линии», — сказал мне один знакомый американский политолог.

На самом деле недоверие Запада к России имеет очень давние исторические корни и возникло задолго до образования СССР. Редьярд Киплинг в свое время иронизировал: «Русский привлекателен как самый западный из восточных; но если он начнет претендовать на то, чтобы его считали самым восточным из западных, то будет казаться невыносимым».

(Из главы о жизни американских индейцев)

«Не вторгаться! Нарушители будут застрелены. Выжившие будут застрелены снова!» — увидел я огромный плакат на въезде в одну из индейских резерваций в Калифорнии. Пока я размышлял, стоит ли искушать судьбу, к моей машине подъехали четверо индейцев на квадроциклах. «А что, меня действительно могли застрелить?» — полушутя спрашиваю я, пытаясь разрядить обстановку. «Вполне, мы действительно вас ненавидим!» — не моргнув глазом отвечают неулыбчивые индейцы.

Согласно законам США, индейские племена пользуются теми правами, о которых многие нацменьшинства могут только мечтать. Фактически резервация — это государство в государстве. Для индейских бизнесменов действуют серьезные налоговые льготы, в резервациях есть собственная полиция и племенные суды.

Даже само слово индеец в американских СМИ фактически под запретом: его заменяет политкорректное словосочетание «коренной американец». Американское правительство позволило аборигенам открыть в резервациях казино (игорный бизнес запрещен в большинстве других регионов США) и беспошлинно торговать сигаретами. Увы, несмотря на все эти льготы, индейцы по-прежнему не любят белых.

«Наше положение значительно хуже, чем у афроамериканцев. Например, еще в начале ХХ века были индейцы-рабы. Мы чужие для США и сегодня. Приведу вам хотя бы один пример — операция по ликвидации Усамы бен Ладена носила кодовое имя "Джеронимо" (операция называлась "Копье Нептуна", а "Джеронимо" было, по разным данным, обозначением либо самого бен Ладена, либо его смерти —прим. «Ленты.ру»). А ведь Джеронимо — легендарный предводитель племени апачей, боровшегося с американскими войсками. Сравнение легендарного индейского лидера с террористом глубоко оскорбило индейцев! Это еще раз доказывает, что проблема коренных жителей Америки не решена и сегодня. Мы — чужие в этом государстве», — пытается объяснить мне нелюбовь к белым борец за права индейцев писатель и кинорежиссер Чаг Лоури.

По мнению господина Лоури, казино не могут решить индейскую проблему в корне. Сегодня игорные дома имеют около 65 процентов племен. Однако лишь 10 процентов из них имеют достаточные доходы от игорного бизнеса, чтобы распределять их среди всех членов племени.

Более того, по словам индейского активиста, игорный бизнес даже вредит коренным американцам. «В XIX веке белые пытались ассимилировать индейцев насильственно. Детей забирали в специальные интернаты. Там ученикам запрещали говорить на родном языке и носить национальную одежду. А за провинности сажали на цепь и кормили лишь хлебом с водой. Сопротивлявшихся колонизаторам индейцев убивали, а коллаборационистов приучали к "огненной воде". Теперь же нас пытаются лишить самобытности более изощренными методами. Игорный бизнес глубоко чужд индейской культуре, он развращает аборигенов Америки», — убеждает меня индейский писатель.

Лоури же рассказал мне, что наиболее крупные резервации открыты для туристов. По его совету я побывал в резервации Навахо в Аризоне. Жители этой территории, по размеру превышающей Латвию, называют свою резервацию «Нацией Навахо» и очень обижаются, когда их считают всего лишь племенем. Резервация действительно имеет признаки государства: здесь свое правительство, парламент, флаг, полиция.

Первое, что поразило меня в «стране индейцев», как называют этот уголок в Аризоне, — очень необычные для Америки надписи на придорожных плакатах: «Не пей за рулем». Сегодня во всех индейских резервациях действует жесткий сухой закон, а наиболее внушительными по размерам зданиями здесь являются центры по реабилитации алкоголиков и наркоманов.

После обычных районов США мне показалось, что я оказался в какой-то стране третьего мира. Местный бизнес в основном представлен магазинчиками по продаже индейских сувениров и высушенного по индейским рецептам мяса «джерки». Торговля идет в грубых, наскоро сколоченных сарайчиках или же просто на выставленных вдоль дороги табуретках — примерно такие же базарчики мне приходилось видеть в сегодняшнем Таджикистане и в России начала 90-х годов. Белые туристы не спешат покупать однообразные поделки: если торговцу за день удается заработать десяток долларов, то это считается удачей.

Асфальтовая дорога связывает лишь наиболее крупные населенные пункты резерваций, в мелкие же деревушки приходится добираться по проселку. Электричество и водопровод тоже проложены лишь в основные поселки. Многие индейцы предпочитают жить на отдаленных фермах в пустыне, и в таких домах нет ни света, ни водопровода.

Увы, как оказалось, есть резервации, где положение значительно хуже, чем у индейцев Навахо. Так, в резервациях племени Лакота многие показатели уровня жизни такие же или хуже, чем на Гаити — беднейшей страны западного полушария.

Например, средняя продолжительность жизни в резервации Роузбад в Южной Дакоте — 46 лет, а на Гаити — 47. Детская смертность среди индейцев Лакота в три раза выше, чем в среднем по США, а число больных туберкулезом в восемь раз выше среднеамериканского показателя.

Конечно же, столь страшные показатели во многом объясняются распространением алкоголизма среди индейцев (процент алкоголиков в 5,5 раза выше, чем в среднем по США), но в любом случае такая статистика в одной из самых развитых стран мира выглядит чудовищно.

Возможно, именно крайне низкий уровень жизни привел к тому, что именно среди индейцев Лакоты зародилось сепаратистское движение — единственное подобное движение среди коренного населения. В 2007 году индейский активист Рассел Минс с несколькими сторонниками заявил «о расторжении договоров между народом Лакота и федеральным правительством США» и об образовании независимой Республики Лакота.

Минс обратился с просьбой о признании независимости в посольствах Чили, Боливии, Венесуэлы и Южно-Африканской Республики. Он вместе со сторонниками отказался от гражданства США и заявил о полном освобождении от налогов всех, кто признает себя гражданином Республики.

Российская пропаганда достаточно много использовала проблемы Лакоты как иллюстрацию того, что в американском государстве не все благополучно. Забавно, что существует даже «информационный центр республики Лакота в Российской Федерации» с собственным веб-сайтом на русском языке. На нем в разделе «контакты» указаны американские телефоны (с подробной инструкцией как звонить из России), а вот электронная почта — российская. Если навести курсор на электронный адрес, то сверху появляется фото мужчины в военной форме по имени Аlexander Кrylov.

Если ввести это имя в поисковик, выясняется, что об этом человеке много пишут украинские сайты. Вот, например, что я прочел на сайте «Миротворец»: «Российский наемник, боевик НВФ. Имеет медаль «За возвращение Крыма». Замечен в Славянске в апреле 2014 года. Указывает город проживания — Republic of Lakotah, Wounded Knee, США. На самом деле из Смоленска, РФ. Работа: комментатор радиовещания, ГТРК «Смоленск», редактор Службы информации, Радиостанция «Смоленская весна» (...) Шеф-редактор, Информационный центр республики Лакота в РФ с 2008 года». На «Миротворце» указана и страница мужчины в «Одноклассниках».

Убежденный «антидемократ», националист и сталинист Александр Крылов успел повоевать во многих «горячих точках»: Приднестровье, Босния, Украина. Во многом жизнь этого человека похожа на судьбу Игоря Стрелкова (Гиркина — бывшего министра обороны самопровозглашенной Донецкой народной республики —прим. «Ленты.ру»). А как показывает опыт того же Стрелкова, Кремль любит использовать подобный типаж пассионариев. Отмечу также, что во время событий в Крыму российские добровольцы работали там в тесном контакте со спецслужбами. Какие-то знакомства в этом ведомстве у Александра есть наверняка. Так что вполне вероятно, что товарищ Александр Крылов занимается Республикой Лакотой не без помощи сверху.

Игорь Ротарь