Земля унижений

Трудовые лагеря, «перевоспитание», репрессии и жизнь под тотальным контролем — такой выглядит жизнь мусульман-уйгуров в Китае по мнению правозащитников и американских властей. Именно судьба несчастного магометанского меньшинства привела к последнему раунду холодной войны между США и КНР: пока Белый дом грозит санкциями, в Москве полагают, что забота об уйгурах — лишь предлог. «Лента.ру» разбиралась, почему США начали атаковать Китай так же, как когда-то Советский Союз, и почему новый виток конфликта может быть выгоден России.

«Весь регион похож на один большой концлагерь, в котором содержится миллион уйгуров. Их заставляют отречься от религии, учить китайский язык и принять китайское мировоззрение. Пекин пытается поменять мысли, поведение и верования 11 миллионов человек, чтобы создать лояльное коммунистической партии население без собственной идентичности», — примерно так большинство западных медиа описывает жизнь уйгуров, этнического и религиозного мусульманского меньшинства, живущего в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) на северо-западе Китая. И если раньше недовольство ограничивалось лишь словами, сейчас мировое сообщество, кажется, решило действовать, вынеся вопрос на голосование Совета по правам человека ООН.

Тем не менее Россия и 36 стран мира вступились за Китай: в письме они отметили, что Китай смог опровергнуть информацию о массовых нарушениях прав человека в Синьцзяне. А потому Россия, КНДР, Саудовская Аравия и другие страны призвали не допускать необоснованных обвинений китайских властей.

В результате проведенного демарша Поднебесная смогла довольно легко парировать выпад Запада. Китай получил символическую поддержку гораздо большего количества государств — против него выступили 22 страны. Вместе с тем триумфом китайской внешней политики это не стало. США уже начищают орудия для новой «санкционной войны».

Первые ее залпы прозвучали 27 июня: тогда семь американских сенаторов-демократов направили в администрацию президента письмо с требованием не откладывать введение антикитайских санкций. Сенаторы считают, что санкции должны стать ответом США на существование специальных «исправительных лагерей» для уйгуров на территории Синьцзяна. Среди подписантов значатся три сенатора, претендующих на президентский пост: Элизабет Уоррен, Берни Сандерс и Кирстен Джиллибранд. Сенаторы, вторя давней американской традиции, убеждены, что «грубейшие нарушения прав человека ослабляют американское моральное лидерство».

Основывается новый антикитайский пакет санкций на «Глобальном акте Магнитского», принятом во времена администрации Барака Обамы в 2012 году для давления в отношении России, а затем расширенном на все страны мира. «Глобальный акт Магнитского» позволяет ввести персональные санкции (блокировка счетов и визовые ограничения) в отношении лиц, которые, по мнению правительства США, причастны к нарушениям прав человека. Ранее стало известно, что власти США отложили введение уже готового санкционного пакета.

Безусловно, убежденности американским сенаторам-демократам придал недавно опубликованный Госдепом «Доклад о религиозной свободе в мире». В нем китайское правительство обвиняется в многочисленных нарушениях прав человека, а также в проведении репрессий в отношении мусульман на территории Синьцзяна. «Компартия требует, чтобы ее называли богом», — негодовал госсекретарь Майк Помпео.

Добавило масла в огонь и последнее заявление главы Госдепа. На правительственной конференции 18 июля Помпео назвал ситуацию в Синьцзяне «позором этого века», а Китай — «местом с одним из худших кризисов прав человека». Очевидно, оттепель официально завершена. Следующим американским выпадом должна стать разгромная речь Майка Пенса.

Китай отреагировал моментально, но безыскусно. На следующий день националистический таблоид Global Times опубликовал письмо-обращение к госсекретарю США. В нем сотня ученых и религиозных деятелей Синьцзяна утверждают, что вся информация, транслируемая Помпео, не соответствует действительности.

Примечательно, что Global Times опубликовало скан последнего абзаца письма на китайском с подписями внизу. В нем лишь содержатся требования не вмешиваться во внутренние дела Китая и объективно подходить к «синьцзяньскому вопросу». Поэтому возможно предположить, что подписантам был предложен не весь текст, а лишь этот абзац.

Обстановка в самом Синьцзяне действительно весьма напряженная. Несмотря на то что это мусульманская провинция, центральные власти стараются переселить туда как можно больше китайцев-ханьцев. Пекину есть чем похвастаться: в городе Урумчи — столице провинции — уйгуры уже составляют меньшинство.

При этом нельзя сказать, что Китай не занимается развитием СУАР. Напротив, провинция имеет стабильный приток инвестиций из госбюджета. Пекин вкладывает средства в сельское хозяйство и добывающую промышленность Синьцзяна. К примеру, нефтегазовый сектор экономики провинции в последние несколько лет переживает существенный рост.

Однако для китайского правительства СУАР остается проблемным регионом — преимущественно из-за сепаратистских настроений в провинции. С момента последнего крупного всплеска недовольства местного населения в 2013 году, который привел к гибели около 200 человек, Пекин последовательно ужесточает контроль над местным населением. К примеру, в Урумчи стали нормой пункты военной милиции и бронетранспортеры на каждой крупной улице.

Вполне в ходу и проверки смартфонов местного населения на наличие запрещенного софта. Каждый синьцзянец должен установить специальное приложение, которое в случае обнаружения «опасных» файлов должно проинформировать полицию о хозяине гаджета.

Впрочем, «ослабило американское моральное лидерство», по мнению сенаторов, относительно недавнее китайское изобретение — специальные лагеря для уйгуров, этнических казахов и других мусульман на территории Синьцзяна. Впервые о таких лагерях стало известно в апреле 2017 года. Сейчас в них содержатся от 800 тысяч до 2 миллионов человек.

Официальный Пекин утверждает, что люди, совершившие мелкие правонарушения, вынуждены пройти процесс «перевоспитания» в таких лагерях. Госдеп, в свою очередь, не считает лагеря столь безобидными, подчеркивая грубые нарушения прав человека.

За американской заботой об уйгурах проступает, однако, и внешнеполитическая повестка. Тематика прав человека активно использовалась еще в 70-е годы администрацией президента Джимми Картера для формирования негативного образа СССР и дискредитации его репутации на международной арене.

Схожая ситуация складывается и сейчас. Торговая война, в том числе и технологическое противостояние с Пекином, начатая под руководством Трампа, свидетельствует: развивающийся Китай несет угрозу для США.

Безусловно, нельзя говорить о том, что в ближайшей перспективе КНР способна занять место США на мировой арене. Пока неясно, что Поднебесная может предложить миру. Более того, лидерство означает и глобальную ответственность, к которой Китай явно не готов. Не готова к этому и правящая китайская верхушка, которая не желает терять для Китая статус развивающегося государства, поскольку получает от него существенные экономические выгоды.

Тем не менее Китай наращивает свой экономический и внешнеполитический потенциал. Инициатива «Одного пояса, одного пути» (ОПОП), под брендом которой Пекин осуществляет почти всю внешнеэкономическую политику, уже объединяет 65 стран. Они не формируют никакого политического или экономического объединения, однако являются площадкой экономических интересов Поднебесной. Обзавелась «Инициатива ОПОП» и собственной витриной — Пакистаном. Пекин инвестирует рекордные 60 миллиардов долларов в экономику Пакистана, показывая остальным странам выгоду от сотрудничества с Китаем.

Очевидно, что, возрождая риторику о правах человека, американские политики стремятся дискредитировать Китай на международной арене. Сенаторы, поднимая тему уйгуров, подрывают усилия Пекина в выстраивании отношений с мусульманскими государствами. Эффективно противостоять этому Китай не может: его взаимоотношения с другими государствами исчерпываются экономическими связями, а политически отношения часто не выстраиваются.

Причина в том, что уникальный китайский общественно-политический уклад невозможно перенять, а следовательно, невозможно приобщиться к позитивным эффектам китайской модели экономики. Кроме того, ценностно Китай не приносит ничего нового. Он эксплуатирует американские ценности в своих «экспортных продуктах» (хороший пример: фильм «Дом летающих кинжалов», снятый по американским лекалам).

Предполагаемой первой жертвой нового пакета санкций должен стать Чэнь Цюаньго, первый секретарь Коммунистической партии Китая (КПК) в СУАР, которого подозревают в организации массовых нарушений прав человека на территории Синьцзяна. Кроме того, чиновник входит в Политбюро ЦК КПК. Если санкции все же будут приняты, то Чэнь Цюаньго станет первым китайским чиновником столь высокого ранга, попавшим под американские санкции.

Реакция самого Китая на введение санкций ожидаемо будет крайне негативна. Любое упоминание тематики Синьцзяна Китай воспринимает болезненно, резонно считая, что США вмешиваются во внутренние дела Поднебесной. Впрочем, эффект санкций на американо-китайские отношения едва ли окажется существенным. Санкции являются персональными, они не будут наложены на весь госаппарат Китая, а потому новый пакет санкций — лишь возможность понизить международный авторитет Китая.

В то же время антикитайские санкции могут принести выгоду России. В краткосрочной перспективе их применение создаст прекрасный повод для критики внешнеполитического курса США, попыток влиять на внутреннюю политику других государств. Российский МИД, безусловно, выступит с осуждением санкций и поддержкой Пекина.

В среднесрочной и долгосрочной перспективе санкционное давление в отношении Китая, скорее всего, будет подталкивать Москву и Пекин к большему политическому сближению. Более того, антикитайские санкции могут стать еще одним стимулом для создания неформального объединения стран, недовольных тем, что США продолжают играть роль мирового жандарма и вмешиваются во внутренние дела других государств.

Конечно же, ни о каком формальном политическом или военно-политическом союзе между Москвой и Пекином речи идти не может. Это не в национальных интересах ни России, ни Китая. Кроме того, санкционная повестка едва ли стоящий повод, чтобы бросаться в цепкие объятия Пекина.

Тем не менее России важно воспользоваться ухудшением американо-китайских отношений в своих интересах. Москве необходимо суметь конвертировать капитал позитивных политических отношений с Китаем в приток инвестиций и расширение российского экспорта. Таким образом, введение антикитайских санкций создаст почву солидарности в российско-китайских отношениях, которая при мудром обращении способна принести ценные плоды.

Валерий Сушков (Ланьчжоу)