«Полицейские превратились в коллекторов»

Дело журналиста «Медузы» Ивана Голунова стало одной из главных тем не только нынешнего лета, но и всего года. Полицейские задержали корреспондента и обвинили в покушении на сбыт наркотиков. Общественность отреагировала на это крайне остро. В итоге МВД получило огромный репутационный ущерб, несколько полицейских начальников лишились должностей, а министр Владимир Колокольцев был вынужден выступить с видеообращением и лично объявить о прекращении уголовного преследования Голунова. Впрочем, предпосылки кризиса, который наметился в МВД, появились отнюдь не вчера — об этом не понаслышке знает высокопоставленный офицер полиции, один из немногих старожилов-профессионалов, кто до сих пор несет службу в органах внутренних дел. Анонимный рассказ полковника о закулисной жизни российских полицейских записал корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.

Я пришел на службу еще в советскую милицию, после армии. Сначала служил патрульным, потом окончил юридический и стал опером уголовного розыска. Недолго работал в Главке и вернулся «на землю». За плечами — больше 30 лет службы, и есть что сравнивать. Честно говоря, полицию не любили всегда, но никто не понимает, что нас такими делает система.

Все знают, что в стране есть план по «палкам», главное в котором — не раскрытые преступления, а сбор штрафов. Из-за этого полицейские фактически превратились в коллекторов. Мы должны собирать не меньше 70 процентов от всех выписанных штрафов, вплоть до курения на улице, причем любой ценой.

А профессионалов в полиции остались единицы, и они держатся лишь на каком-то непонятном энтузиазме. Это наглядно показывает история с журналистом Голуновым: он 12 часов был в руках у оперов — и они даже не попытались сделать хоть что-то, чтобы получить доказательства его вины. Все потому, что привыкли надеяться на дядю.

Для меня история с Голуновым — очередной пример того, как заинтересованные лица используют полицию в своих темных целях. Виноватыми сделали молодых лейтенантов, которые служат совсем недавно. Наверняка потому, что опытные отказались — в нынешних условиях себе дороже. Впрочем, опытные — это сильно сказано: сегодня в полиции средний срок службы офицера — пять-семь лет. Молодые приходят, служат — и увольняются. Некомплект в МВД сейчас более 30 процентов, а после повышения пенсионного возраста будет половина. Количество выполняемых задач при этом нам не уменьшают — напротив, оно увеличивается, а еще больше растет вал бумаг. Мы боремся не с преступностью — со статистикой.

Молодые полицейские неспособны работать на земле, даже поквартирный обход делать разучились. Сейчас все смотрят записи с камер видеонаблюдения, хотя ни одна камера не даст того, что дают разговоры с жителями. Именно об этом формулировка «владеть оперативной достоверной информацией на территории обслуживания». А что тебе даст видео, если на запись попал приезжий преступник-гастролер? Тем более что работают десять камер, а пишет только одна. При этом дело в суд отправить нельзя, если в нем нет видео. Свидетельские показания отошли на пятое-шестое место.

Нас еще в школе милиции учили в любой ситуации видеть на 360 градусов, причем не вертя головой. Нас учили затылком определять, смотрит на тебя кто-то или нет. А сейчас полицейские, даже проверяя документы у подозреваемого в особо тяжком преступлении, умудряются не замечать окружающей обстановки. Вдвоем уставятся на одного — и все, подходи сзади и бери тепленькими. В квартиру-притон они умудряются по одному заходить, как будто инстинкта самосохранения нет и в помине.

Несколько лет назад опера Северного округа Москвы задерживали банду. Сами, потому что «палкой» за раскрытие делиться с другими службами не захотели. Поэтому не позвали ни наружное наблюдение, ни СОБР. Итог — два трупа и трое раненых. И это тщательно подготовленная операция? С другой стороны, сейчас много говорят про пытки в полиции. В основном врут: никто не будет пытать вора или наркомана. И даже убийцу — не всякого. На пытки идут разве что вконец отмороженные, но эти и раньше долго не задерживались, и сейчас — то же самое.

В отделах полиции люди сидят друг у друга на голове, и даже в Москве не во всех ОВД есть горячая вода. Всевозможные обязательные занятия, от стрельбы до политинформации, проводятся в свободное от службы время: полицейских выдергивают из отгулов и с «отсыпных». Еще одна раздражающая формальность — личный журнал, который каждый полицейский обязан ежедневно вести, да еще и планировать каждую неделю. Но что я спланирую? Убийство, три изнасилования и пять задержанных наркоманов?

Еще одна беда — денежные сборы. Полицейским регулярно спускают бумагу: всем заплатить, например, взносы в общество «Динамо». Порой заставляют покупать книги ветеранов. Все канцелярские принадлежности — тоже за свой счет, нам их больше года не выдают. Якобы Главк провел тендер, а поставщик обманул. В итоге участковые берут взятки не деньгами, а пачками бумаги. Или — форма. Ее никогда нет по размеру. Мне сотрудники жаловались, что на складе с каждого требовали по две тысячи рублей, чтобы подобрать форму по размеру. Ни у кого денег не было — и все получили 50-й размер. Форму по размеру всем выдали лишь в прошлом году — к ЧМ-2018 по футболу. А сейчас опять все по-старому.

Отдельный разговор — работа с пультом «102». Каждый вызов, который оттуда спускают в отдел, надо отписать рапортом. Пока ты этого не сделаешь — смену не сдашь. А ведь на «102» порой звонят сумасшедшие, у которых по стенам кислота течет, за окном летают инопланетяне, а милиция (не полиция!) ничего не делает. За сутки один такой «кислотник» может позвонить 40 раз — и по каждому такому звонку оперативный дежурный и старший патруля должен писать рапорт: кислоты, текущей по стенам, не обнаружено, инопланетяне не летают.

Бывает с номером «102» и другая проблема — «легендированные» вводные. Проще говоря, кто-то звонит в полицию и говорит: меня ограбили. Наряд выезжает на адрес, а там стоит проверяющий из Главка и с секундомером считает, через сколько приехали, как представились, как доложили. Потом устраивает мини-строевой смотр: есть ли ручка, одет ли в бронежилет. И, конечно, все фотографирует. Все бы хорошо, но в это самое время в другом конце района действительно могут кого-то грабить...

Раньше милиционер мог совершенно спокойно поехать в прокуратуру и посоветоваться — как правильно, как лучше оформить. Да что там — я знаю прокурора, который со мной советовался как со старшим товарищем. Он этого не стеснялся, но и не афишировал. А сейчас никто в здравом уме и твердой памяти не поедет к прокурору советоваться. Во-первых, там мы безразличны. Во-вторых, могут подставить. Ну и в-третьих — в прокуратуре просто не осталось профессионалов.

Они, как и мы, работают ради формальных показателей, которые превыше всего. Например, прокурор города на общегородской коллегии ГУ МВД заявил: я вам докажу, что следствие — дерьмо. И со следующего дня районные прокуроры все наши готовые материалы начали заворачивать. Под предлогом, например, «поля сделаны неправильно, очень узкие». Или «везде инициалы перед фамилией, а должно быть наоборот». Технические огрехи выдают за процессуальные ошибки. Зато в статистике — действительно следствие плохое: стопроцентный возврат дел.

Или другая крайность — на совещании говорят: из отказных дел надо возбудить 70 процентов. Не захочешь сам — заставят. И пусть прокурор понимает, что состава преступления нет, а дело через месяц прекратят, он все равно будет давить на следователя ради показателей. Вообще последние десять лет прокуратура только и делает, что шантажирует нас — вместо того чтобы помогать.

Конечно, уголовно-правовая статистика всегда дорисовывалась и подчищалась, но сейчас эти подчистки достигли невероятного масштаба: от учета умудряются укрывать трупы! И не потому, что полицейские ленятся, — они зашиваются, нагрузка у них запредельная. Зато по бумагам все хорошо. Больше того — из-за огромной загруженности сотрудников внутри МВД давно существует система взяток. Например, опер или следак хочет быструю и качественную экспертизу? Надо платить эксперту. И так — во всем.

Объемы уголовных дел стали превышать все разумные нормы. Сейчас дело о краже телефона за семь тысяч рублей — это три тома. А лет 25 назад подобное преступление легко уместилось бы на 100 листах. Там же всех следственных действий — допросы, экспертиза да фототаблица. Остальное — сопроводительные документы. Я как-то считал — и вышло, что из 747 листов к доказательствам имели реальное отношение 143, включая обвинительное заключение. Остальное — сопроводительная макулатура, которая юридического веса не имеет.

Сегодня зарплата у полицейских минимальная. Сержант получает 30-33 тысячи рублей, лейтенант — 40-45 тысяч. И это в Москве, в регионах — и того меньше. А уважения к сотрудникам просто нет: проверяющий может обматерить любого — и женщину, и равного по званию. Порой меня, полковника, майор из аппарата отчитывает при подчиненных — это обычная практика.

Многих профессионалов из МВД заставляют увольняться, причем часто так, что до выслуги не хватает буквально пары месяцев. То есть человека, всю жизнь пропахавшего в органах, просто выбрасывают на улицу. А человеку уже 40 лет, и нормальную работу он не найдет. Фактически бывшего полицейского толкают в организованную преступность — там-то дело ему найдется.

Очень разлагает сотрудников полная безнаказанность начальства. Пару лет назад сотрудники ФСБ с поличным, прямо на рабочем месте, задержали начальника одного УВД Москвы — естественно, при получении взятки. В управлении его не любили — даже на фоне всех остальных начальников он был полным самодуром. Однажды остановил машину, которая посмела его обогнать, и просто избил водителя. Заявление потерпевшего в прокуратуру я видел собственными глазами. Никакого наказания начальник тогда не понес.

Да и история со взяткой его потопить не смогла: сейчас, насколько я знаю, он спокойно трудится в отделе главных инспекторов МВД. Хотя в плане работы в полиции он абсолютный непрофессионал — из военных, раньше командовал дивизией. Этот начальник умудрился своей любовнице подарить конспиративную квартиру, и она жила там, не платя ни за что. А когда ее обокрали, дама догадалась официально указать весь ущерб — он попал в сводку. И все узнали, как живет любовница большого полицейского начальника. Вся Москва над ней потешалась, но это был смех сквозь слезы.

Почему-то общественность уверена, что полицейские гребут деньги лопатой, ну или как минимум не бедствуют. На самом же деле хорошо живут единицы: далеко не всякий опер получает дань. У меня в отделе работает несколько разведенных женщин с детьми — так у них часто одно платье на все праздники. На службе ходят в форме, со службы — в форме. На каникулы любыми правдами-неправдами пытаются детей в лагерь пристроить, потому что на отдых денег не хватает. Подрабатывают, как могут, — а как может подработать сотрудник МВД? Одна какой-то косметикой торгует, вторая ночами за деньги рефераты пишет. Такой вот престиж профессии. Хотя подработка прямо запрещена законом.

Кстати, о взятках. Раньше в милиции было несколько групп по направлениям службы, а сейчас всех смешали. И один опер у меня работает и по тяжким преступлениям, и по квартирным кражам. В итоге ни то, ни другое у него хорошо не получается. А тому, у кого ничего не получается, взятку никто и не даст — за что?

Берут в органы кого попало. Я несколько раз встречал в документах вновь принятого на службу сотрудника формулировку: «к службе в органах внутренних дел годен (без права ношения оружия)». Это как? А иному оружие и сам не дашь — страшно. Причем боишься не того, что он тебе в затылок выстрелит, а что по гражданским палить начнет, как майор Евсюков.

Все забывают, что полиция — часть общества: какое оно, такая и полиция.

Есть такая казенная формулировка: «снижение интереса к результатам оперативно-служебной деятельности». По-простому — *** [пофигизм]. И он день ото дня нарастает. Я уверен: если в стране начнется что-то серьезное, я утром обнаружу у себя на столе стопку рапортов на увольнение. И абсолютно пустое здание.

Дело в том, что сегодня низы полиции, вплоть до полковников, уже не хотят. А верхи, начиная от полковников, уже не могут.

Да и задачи полиции откровенно поменялись: советская милиция охраняла мирную жизнь граждан, а российская полиция оказывает государственные услуги, в том числе по формированию удобной статистики. Охрана правопорядка теперь далеко не на первом месте.

Записал Игорь Надеждин