«Когда общался с промоутерами, они прятали глаза...»

Стало известно об отмене концерта «Машины времени» 12 июня в День России на Красной площади. По словам пресс-секретаря группы Антона Чернина, об отмене выступления сообщили организаторы. Лидер коллектива Андрей Макаревич на своей странице в Facebook написал: «Если кто-то рассчитывал увидеть "Машину" 12 июня — не увидите. Кто-то кому-то позвонил». О сложных отношениях «Машины времени» и российской власти, а также причинах, вызвавших эти сложности, читайте в нашем материале.

«Машине» — 50! Полвека назад казалось, что рок-н-ролл будет forever young. Не зря же его лозунгами стали фразы вроде: «Слишком стар, чтобы играть рок-н-ролл — слишком молод, чтобы умереть», «Жить быстро — умереть молодым»… и в том же духе. Кладбище героев рок-н-ролла регулярно пополнялось, выжившие отвлекались на корпоративы, дайвинг, кулинарию и православие…, но «молодая шпана», которая, как пел Борис Гребенщиков, «сотрет нас с лица земли», так и не пришла. Не пришла и не стерла. Видимо, заплутала где-то по дороге в мировой паутине. А длинноволосые мальчики и девочки в потертых джинсах тем временем матерели, отмечая 25-30-40 лет творческой деятельности. И вот, наконец, открыли серию полувековых юбилеев.

Пятьдесят лет — немалый срок. За это время в жизни страны и отдельно взятых граждан произошли самые разные события. Этим воспользовался известный музыкальный журналист Михаил Марголис, подготовивший к юбилею книгу «"Машина Времени". Полвека в движении. (Настоящая история главной рок-группы страны)». С любезного разрешения автора «Лента.ру» публикует несколько отрывков из этой книги.

В год XXV съезда КПСС комсомольское руководство Эстонии неожиданно затеяло прогрессивное мероприятие под вывеской «Таллинские песни молодежи-76». С «молодежными песнями» в столицу независимого ныне балтийского государства прикатил пестрый российский десант, где среди прочих были и начинающий питерский «Аквариум», и впервые уехавшая так далеко от Москвы «Машина», официально делегированная на фестиваль Министерством мясомолочной промышленности РСФСР, в здании которого «машинисты» на тот момент репетировали.

Именно «МВ» и присудили первое место на данном форуме. Но реальным «потрясением» для Макара со товарищи стало то, что песни «Машины» вся эстонская фестивальная публика знала.

В Таллине с «машинистами» впервые пересекся будущий гуру русского рока Борис Гребенщиков, и выступление «МВ» его поразило:

— Они были на два уровня выше всего, что я тогда видел в Петербурге. Смотрелись абсолютными профессионалами, прекрасно держались на сцене, играли впечатляющую музыку и даже имели некое подобие светового шоу. Их «Туманные поля», помнится, снесли мне крышу. Это была настоящая психоделика.

О той встрече «МВ» и БГ сложили разные предания. В наиболее пикантном из них утверждалось, что «машинисты» вроде бы пытались увести у Бориса жену (будущую маму актрисы Алисы Гребенщиковой). Основатель «Аквариума» подобные слухи отрицает. «Никто никого не пытался уводить, — рассказывает БГ. — Просто мы ехали вместе в автобусе по Таллину. С нами была симпатичная девушка, которая им, естественно, понравилась, а то, что с ней оказался молодой человек, их расстроило, к сожалению. Этой девушкой была моя первая жена Наташа.

Несмотря на сие обстоятельство, они были со мной предельно вежливы. А когда узнали, что нам с Наташкой негде ночевать, поскольку мы заявились в Таллин по собственной инициативе, предложили поехать к ним в общежитие. Мы прекрасно провели ночь, попели друг другу, напились в дым, и все прочее позабылось. Пили чистый спирт, настоянный на африканском перце. Очень сильная вещь. Они исполняли на три голоса — Макаревич, Маргулис и Кава — песни Queen с таким залихватским блеском, что я был в восторге! Абсолютно к себе расположили. Я им тоже чем-то понравился. С тех пор мы начали дружить.

Насколько помню, сначала они пригласили «Аквариум» выступить совместно с «МВ» в Москве, в Архитектурном. Мне показалось тогда, что они себя недооценивают, поскольку на их фоне мы в то время выглядели, по меньшей мере, странно. Тем не менее мы сыграли вместе. Кажется, в период студенческой летней сессии. А в Ленинграде я после таллинского фестиваля не раз говорил знакомым организаторам концертов, что нужно пригласить «Машину Времени»…

Вскоре это случилось. Сейшен проходил в маленьком питерском ДК мест на 200. Сначала.
К слову, большое количество ранних песен «Машины» я запомнил наизусть. Когда мне пришлось провести месяц на армейских сборах, я поражал командный состав тем, что пел им песни «МВ», и офицеры меня уважали. Мои собственные сочинения никого из них не интересовали, а песни «Машины» нравились. «Люди в лодках», например. Я сидел в туалете на окошечке, с гитарой, и пел.

Вообще, «машинисты» на первых порах отнеслись к «Аквариуму» буквально как к младшим, бедным братьям. У них всего было больше — денег, опыта, светскости…

— Прежде я днем ходил на работу, вечером — в институт, в промежутках между этими занятиями — репетировал. А, попав в Росконцерт, понял, что могу заниматься только любимым делом и больше ничем, — говорит Макаревич. — Ты не представляешь, какое это счастье. Я долго к нему шел и не особо верил, что такое когда-нибудь произойдет.

Мы начали давать по 20 концертов в месяц на огромных площадках: стадионы, дворцы спорта. При этом очень много репетировали, сочиняли, выпивали, трахались с девушками. В общем, жили невероятно яркой, насыщенной жизнью.

Самые угарные гастроли происходили в начале 80-х. «Машина» стала чудовищно популярной. В Питере, где мы давали 26 концертов подряд в «Юбилейном», помнится, автобус с нами подняли на руки. Большой автобус, «Икарус». Мы были красивые, готовые на все, сильно пьющие, с большой сексуальной потенцией. Поэтому жизнь, конечно, вели совершенно безумную. По крайней мере, с 80-го по 83-й годы. Я тогда как раз развелся. Наверное, одной из причин развода стала именно наша гастрольная «активность». Не умею вести двойную жизнь.

Как-то в Ростове-на-Дону выступали с «битковыми» концертами целых две недели. Тогда такие продолжительные выступления в одном городе считались в порядке вещей. Причем концерты были сборные. «Машина» обеспечивала повышенный интерес к ним, выступая во втором отделении. А в первом мог быть кто угодно — от ансамблей народного танца до Жанны Рождественской за роялем, оркестра Кролла с молодой солисткой Ларисой Долиной или Мазепы и Тепцова (два смешных мужичка с куклами). В общем, скрипка, пипка и утюг…

Директор программ от Росконцерта Игорь Носов, симпатичный малый, царство ему небесное, по каким-то причинам не мог тогда остаться до окончания наших ростовских гастролей и уехал в Москву дня на четыре раньше, вручив нам ключи от своего гостиничного люкса. Номер 214, помню как сейчас. В нем мы гуляли каждую ночь с ансамблем «Сувенир».

Это были очаровательные девки и ребята, с которыми мы крепко дружили, пили до утра, со всеми вытекающими отсюда последствиями. «Сувениры» к тому моменту уже ездили за границу, были крутые и страшно смешные. Количество происходивших с ними историй казалось неисчерпаемым. Мы все, естественно, перевлюблялись друг в друга, кто-то и переженился. При этом никакой конкуренции из-за дамского пола в «Машине» не существовало. Нам, по счастью, всегда нравились очень разные женщины. Скажем, вкусы мои и Кутикова никогда не пересекались…

После заключительного концерта в Ростове мы с «Сувенирами» снова пили всю ночь. В те времена уже перешли с дешевого портвейна на водку и коньяк. Пили, пили и, не ложась спать, отправились в аэропорт. Рейс у нас был очень ранний. Утром прилетели в Москву. Опытные «сувенирцы» знали, что все рестораны в столице открываются в полдень и только «Узбекистан» в 11. Туда и отправились всем скопом на автобусе, который поймали прямо в аэропорту. В «Узбекистане» продолжили гулянья до восьми вечера. После чего я все-таки на автомате уехал домой, а остальная компания пошла еще в ресторан ВТО. Поговаривали, что служащие Министерства культуры РСФСР после тех гастролей двусмысленно острили: «Сувенир» попал под «Машину».

По свидетельству хиппана Фагота, которого официально (с записью в трудовой книжке) взяли в Росконцерт вместе с «МВ» как «артиста разговорного жанра»: «Кроме алкоголя, другие виды допинга в "Машине" не прижились. Косяк, например, сваливал Макара с ног с первой затяжки. Не принимал организм. Кокаинов-героинов тогда в помине не было. Бухали все. Дурь, конечно, можно было достать запросто, да и стоила она недорого. Ну, "черняшка" из подмосковных маков была. "Грызлом закинуться" это называлось. Отвратительная штука, сено такое… Какой она эффект давала, я так и не разобрал. Но когда в 1984-м мы ездили на суд над Лехой Романовым в город Железнодорожный, то каждый раз в электричке по дороге туда по ложечке "черняшки" принимали».

Макар утверждает обратное:
— Мое отсутствие интереса к «траве» объяснялось тем, что она меня вообще на цепляла. Ну, просто никакого эффекта.

И ладно. Тут — дело вкуса.

Есть другое примечательное высказывание про «эффект», но уже не психоделический, а материальный. Многим в начале 80-х казалось, что «машинисты», вчерашние «ребята из подполья», под сенью официальной советской госструктуры на порядок увеличили свои доходы. Валерий Ефремов этого не заметил:

— Резко разбогатеть на профессиональной сцене нам все равно не удалось. Получали мы, конечно, чуть больше инженеров — рублей 400 в месяц. Но и в андеграунде можно было примерно столько же тогда зарабатывать. Профессиональный статус интересовал нас не с финансовой точки зрения. Просто раньше мы были зажаты в Москве и Московской области, а теперь поехали по стране, и выяснилось, что нас повсюду знают. «МВ» может собирать любые залы. Кайфовали от масштаба нашей славы. У нас поменялась психология. Ощутили себя нормальной гастрольной командой. Дома стали реже бывать. В первые росконцертовские годы «Машина» жила фактически как одна семья».

— А потом еще и товарищи с Лубянки ко мне стали подходить, — рассказывает Макар. — Впервые это произошло после выхода в Америке без нашего ведома «машиновской» пластинки «Охотники за удачей». В Росконцерт приехал комитетовский полковник, курировавший данную организацию. Всех, кроме меня, выгнал из кабинета, и мы с ним вдвоем беседовали.

Вторая встреча с гэбэшником была поинтереснее, как в кино. Перед моей первой поездкой в капстрану — в Грецию. С музыкой этот выезд, к слову, не был связан. Мне позвонили домой. Человек официально представился сотрудником КГБ и сказал, что хочет со мной побеседовать в гостинице «Будапешт». Там он встретил меня в холле, взял ключи от специального номера, куда мы и проследовали. Как я понял, они решили проверить: могу ли я стать их осведомителем? Впрямую таких предложений не делалось, но общий характер беседы наводил на определенные мысли.

В конце концов я откровенно спросил: что вы от меня хотите? Он ответил: «Знаете, вот вы поедете за границу, наверняка, будете с кем-то встречаться, отвечать на какие-то вопросы…» А ведь работники этой организации в каком-то смысле моделируют твое ближайшее будущее. Примерно то, что их интересует, они тебе потом и устраивают. Я все понял и пообещал: «Все, что меня там спросят, я вам честно могу пересказать. Если вам это интересно». Видимо, по моей реакции и каким-то ответам они поняли, что тему со мной развивать не стоит, я им не подойду».

В одном из разговоров я поинтересовался у Андрея, не допускает ли он, что в какие-то моменты в «МВ» все же проникали стукачи? И напомнил давнюю легенду про Александра Катамахина, о котором в околомашинистской среде говорили всякое.

— Думаю, осведомители в наших рядах появлялись, — признает Макар. — Но это не музыканты. Конкретные имена называть не хочу, поскольку все на уровне подозрений. Был ли агентом Катамахин? Не думаю. Возникали такие слухи. Он работал в институте имени Лумумбы, это вообще был такой гэбэшный институт. Но даже если Александр и имел связь с органами, он все равно нам изрядно помогал. Я с ним очень дружил, благодаря ему многое узнал, прочитал, например, Набокова, Алешковского.

Еще в феврале 2014-го народный артист России Андрей Макаревич, одетый в официальную форму российских олимпийцев, присутствовал на сочинских Зимних играх как «официальный посол Олимпиады». А уже в марте (после крымских событий) он с жовто-блакитной лентой цветов украинского флага, прикрепленной пацифистским значком к лацкану его темного пальто, вышел в Москве на многотысячный «Марш мира» с призывом «Нет войне!», протестуя против непризнанного мировым сообществом референдума в Крыму и возможного ввода российских войск в Украину.

На своей странице в Facebook Андрей выложил пост, эхом разлетевшийся по всей стране. «Иду в Марше мира. Понимаю, что время не позволяет дойти до Сахарова, соскакиваю в переулок перед Трубной. Немножко поздно понимаю, что сейчас уткнусь в кургиняновских соколов. Из переулка выныривают двое — мужики лет под 50, хорошо одетые. У меня на лацкане маленький пацифик с желто-синей ленточкой. Крик: "Бандера, бл**ь!". Подбегают, узнают, цепенеют на мгновенье, это позволяет мне, не меняя скорости и направления, пройти мимо них. В спину: "Андрюха! Жид Бандере продался!" Боюсь, этот народ уже не спасти».

Данная реплика, то есть отношение к ней, почти такой же нравственный тест, как ответ на вопрос, ставший строкой песни группы «Ундервуд»: «Скажи мне, чей Крым? И я тебе скажу, кто ты». Но это повод для отдельного разговора. А я продолжу про «Машину времени».

С той весны группа попала в странную, непредсказуемую, порой откровенно бредовую полосу. Ее лидера клеймили: «фашистом», «перебежчиком», «врагом России», «нацпредателем», «слугой Госдепа» и т.п. На Доме книги (!) на Новом Арбате вывесили гигантский баннер с портретами известных людей и надписью: «Пятая колонна. Чужие среди нас». Разумеется, фото Макаревича тут имелось.

В федеральных СМИ невесть откуда набежавшие «эксперты» оттаптывались как могли на «моральном облике» Макара и сомнительных действиях его группы. Какая-то часть интернет-обитателей вновь, как в 2008-м, после выхода «МВ» на Васильевский спуск, отрекалась от «Машины» и пророчила команде полный «игнор» со стороны публики.

А «МВ» готовилась встречать лето одновременно со своим 45-летием юбилейным сейшеном на территории Лужников (он начался 31 мая, а завершился уже фактически 1 июня). И о нем «доброжелатели» судачили в сети, что, мол, отменят концерт «во избежание провокаций». Но ничего не отменили. Причем вход на мероприятие сделали бесплатным — как подарок поклонникам от именинников. И поклонников этих, как обычно, набралось десятки тысяч. А еще отказались от всякого пафоса (который Макар так не любит). Пространство перед сценой было общедоступным. Без вип-секторов и трибун. Кто раньше пришел, тот ближе к сцене и встал. «Машинисты» исполнили в течение трех с лишним часов 45 песен (!) — соответственно возрасту группы.

На первой же теме «То, что люди поют по дороге домой» в небо взлетели сотни надувных шариков с названиями «машиновских» песен, а вторая — «Миром правит любовь» — стала гуманистическим ответом всякому мракобесию.

— Мы поставили себе задачу — к 45-летию написать песню для открытия программы в духе All you need is love. И нам это удалось, — рассказывает Макаревич. — Вообще, в тот вечер как-то совпали все мелочи, о которых мечталось. Слава богу, мы перенесли концерт из парка Культуры в «Лужники» и получили вдвое больше места и публики. Была восхитительная погода, хотя всю неделю обещали дождь. Был отличный звук. Я боялся, что мы со своими глотками не вытянем три с половиной часа. Но мы вытянули, и с очень хорошим настроением отыграли. Была интернет-трансляция на весь мир.

Добавлю, что и за сценой все происходило привычно для «машинистов» — дружественно, хмельно и сытно.

Как выяснилось очень скоро (вспомним слова Кутикова), настоящие трудности «Машину» еще только поджидали. Через пару недель после яркого выступления на закрытии «Нашествия» Макар спел на благотворительной акции в украинском Святогорске перед детьми-беженцами из районов боевых действий в Донецкой и Луганской областях. Мероприятие проводилось «Фондом волонтеров Украины» и имело абсолютно гуманистический характер. Но в российских СМИ его изобразили совсем иначе. И классическая пропагандистская цепная реакция из серии «не читал, но осуждаю…» понеслась галопом. Стало уже реально не до смеха.

— Чувство юмора я стараюсь никогда не терять, насколько это возможно, — вспоминает Макаревич. — Но в 2014-м приятного было мало. И в том, что творилось вокруг, и в реакции наших властей на мои действия. Попытки побеседовать лично с кем-либо из высокопоставленных лиц я не делал.

Вообще, это унизительно выглядит типа «дяденька, не бейте». И потом они же все как один уверяли, что никаких указаний не давали. Это как-то само насралось. Так о чем я мог с ними разговаривать: отреагируйте, пожалуйста?

Одну попытку с призывом к главному должностному лицу страны обратить внимание на происходящее Андрей все же предпринял. 25 августа 2014 года привычным письменным способом — через портал газеты «МК» — он сообщил Путину, что за исполнение трех песен для детей в Святогорске «никакой вины за собой не чувствует» и попросил «прекратить этот шабаш», порочащий его имя.

А шабаш начался конкретный. По НТВ показали запредельный опус под названием «13 друзей хунты», одним из фигурантов которого сделали Макара. Через месяц несколько гопников-националистов попытались сорвать исполнение программы «Идиш-джаз» в московском Доме музыки. Один из них распылил баллончик с едким газом, другие разбрасывали в зале всякую дрянь и кричали «Макаревич — предатель родины!» И с гастролями «Машины» стали происходить странности. Под разными, явно надуманными предлогами слетали уже запланированные концерты группы в разных российских городах.

— Да, после некоторых событий 2014-го у нас неожиданно упало количество концертов, — говорит Кутиков. — Когда нам доводилось общаться с промоутерами, они прятали глаза, не отвечали на вопросы. В итоге стало понятно, что условия их работы с нашим коллективом стали ограниченными.
Кем? Как? Они старались не пояснять. Но поскольку мы люди опытные и взрослые, то догадывались, что у них есть определенные сложности с местными административными структурами. Вообще, детально я не занимался гастрольным вопросом. Но однажды наш тур-менеджер Алексей сказал мне, что количество звонков сократилось в 400 раз! Да именно в 400! Это не значит, что каждый звонок — договор о концерте. Но это вариант для обсуждения.

Скажу откровенно, с такой ситуацией мы никогда не сталкивались. И история с «Маленьким принцем», и другие проблемные моменты «МВ» в советские годы выглядели иначе. А в данном случае, на мой взгляд, присутствовало малозаметное, но эффективное административное давление. Но продолжалось оно недолго. По-моему, люди, стоявшие за этим процессом, поняли, что реакция получается неадекватной «содеянному».

Поскольку мы вообще ничего предосудительного не делали. В демократическом государстве каждый ведь вправе высказывать в корректной форме свое мнение относительно происходящего вокруг нас и в жизни страны. Видимо, постепенно разум взял верх, и сейчас мы особых трудностей в нашей работе не испытываем. А в тот кризисный период я, как и всегда, старался оказывать Макару максимальную моральную поддержку. Мне его позиция понятна. Будь я чуть более публичным человеком, вероятно, озвучивал бы в несколько иной форме те же мысли и предположения, что и он. И возможно, попал бы по такой же пресс…

P.S. Представление книги «"Машина Времени". Полвека в движении» широкой публике состоится в Доме книги на Новом Арбате 27 июня в 19.00. Будут присутствовать автор и его герои: Андрей Макаревич и Александр Кутиков. Желающие смогут получить автографы.