Атомный бес

Не секрет, что военные первыми получают доступ ко всем новым технологиям. Не стала исключением и радиация. Советская армия пыталась использовать радиоактивные материалы, не имея практически никакой информации о том, насколько они опасны. В ходе бесконечных экспериментов с радиацией как военные, так и мирные жители подвергались облучению, теряли здоровье и погибали. Сегодня опасные артефакты того времени то и дело находят в самых разных уголках страны. Как бомбы замедленного действия, они продолжают незаметно убивать всех, кто волею судьбы оказался поблизости. Историю того, как армия приручала радиацию, вспомнила «Лента.ру».

После того как США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, на советские войска химзащиты возложили функции по защите от последствий применения ядерного оружия. Военные осваивали новые технологии в авральном режиме из-за ожидания скорой атомной атаки со стороны США. Военная наука по обращению с радиацией была новым направлением и не имела еще отработанных методик. Поэтому, пока военные в СССР постигали ее азы, происходило немало инцидентов, опасных как для них самих, так и для мирного населения.

Поскольку миссия обороны страны была в СССР превыше всего, к военным не применялась уголовная статья №247 «Нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов». В самом деле, у кого из прокуроров поднялась бы рука завести дело на маршала Георгия Жукова, который командовал проведением Тоцких учений в 1954 году в Оренбургской области?

В ходе них отрабатывалась возможность прорыва обороны противника с применением атомного оружия. Тогда радиоактивному облучению подверглись более 40 тысяч военнослужащих и почти 10 тысяч местных жителей. Все они просто не знали, что получали дозы радиации, резко повышающие риск онкозаболеваний и хромосомных мутаций, а также приводящие к порокам развития и детской смертности среди мирного населения.

Подобной опасности как военные, так и гражданские подвергались и в районе Семипалатинского полигона, где с 1949 по 1989 год проводились испытания советского ядерного оружия. Есть свидетельства о проведении там экспериментов на людях — уголовниках, приговоренных к смертной казни. Их размещали в закрытых ящиках с окошками близко к эпицентру ядерных взрывов, чтобы определить мощность поражающего удара.

В конце 40-х — начале 50-х годов в частях химзащиты и некоторых военных институтах проводились исследования, связанные с изучением применения атомного и радиоактивного оружия. Помимо ядерных бомб, изучали так называемые грязные изделия — снаряды, ракеты, бомбы и торпеды, начиненные радиоактивными веществами. В условиях строгой секретности изучались возможности ведения боевых действий при радиоактивном загрязнении местности, способы обеззараживания территории и боевой техники, спецобработки личного состава.

Для этого на одном из подмосковных полигонов имитировалась боевая обстановка. Женщины из гражданского персонала практически без защиты (она была на последнем месте) в простых ведрах носили радиоактивные растворы, которыми поливали подопытные танки, бронетранспортеры, пушки и самолеты. Потом те же женщины тряпками и швабрами отмывали технику дезактивирующими растворами, загрязняя опасными веществами себя, свою одежду и большие участки местности. Естественно, смертность среди участников подобных испытаний была в разы выше среднестатистической.

Впрочем, помимо боевого применения радиации, советских военных интересовало и прикладное направление. Последние изобретения ученых в этой области активно внедрялись в войсках, чтобы повысить эффективность управления боевыми системами и получить преимущество перед противником в бою.

...Еще в 30-х годах XX века швейцарские предприниматели стали наносить на стрелки и циферблаты часов светящийся в темноте состав: это было и удобно, и красиво. Советские военные тоже нашли ему применение — и стали наносить на военные приборы, благодаря чему они постоянно светились в темноте. Впрочем, был маленький нюанс: светосостав постоянного действия (СПД) изготовляли на основе радиоактивного элемента радий-226. Во времена бума использования СПД никто просто не знал, что это вещество не сулит организму человека ничего хорошего.

Дело в том, что радий-226 излучает гамма-лучи, а также бета- и альфа-частицы. Попадая внутрь живого организма, эти «горячие частицы» способны вызвать анемию, малокровие, лейкоз, кровоточивость, поражение сосудов и органов дыхания. Худший из результатов — лучевая болезнь и летальный исход через 3-8 лет после поражения организма. Впрочем, не имея информации о вреде СПД, военные как СССР, так и стран НАТО стали массово наносить состав буквально на все — от манометров и тахометров до кончиков лопастей вертолетов.

Вообще, пока прибор с СПД цел и герметичен, опасности он практически не представляет. Но при повреждении корпуса или красочного покрытия летучие альфа-частицы проникают в организм при дыхании и способны привести к тяжелым заболеваниям. К счастью, к началу 60-х годов вредоносный эффект СПД был наконец-то замечен — но было поздно. Приборы с СПД успели разойтись по кладовкам, гаражам, музеям, частным квартирам и свалкам.

Подобные опасные находки встречаются до сих пор — причем порой они весьма неожиданны. К примеру, в нулевых дозиметристы предприятия «Радон» сталкивались с елочными игрушками, раскрашенными смертоносным СПД. А в Музее Революции на Тверской (после 1998 года — Музей современной истории России) нашли портрет Сталина, выполненный с использованием СПД. Он несколько лет висел в приемной у стола секретаря генералиссимуса Поскребышева. Портрет светился в темноте на 200 тысяч микрорентген в час (мкР/ч), при том что естественный и безопасный фон Центральной России — 10-20 мкР/ч.

Любопытно, что крайне опасный состав художники использовали нередко, при этом, сами того не зная, подвергая свою жизнь опасности. В марте 2000 года из квартиры дома на Тихвинской улице в Москве сотрудники службы радиационно-аварийных работ «Радона» изъяли красивую шкатулку. Все в ней было прекрасно — и башни Кремля, и звезды с лучами праздничного салюта, и дарственная надпись.

Вот только все это было нарисовано с применением СПД с солями радия; шкатулка «светилась» на 6700 мкР/ч. Ее владелец, бывший боевой комдив, получил опасный подарок еще в 1948 году; он хранился в его квартире более полувека. Каким-то чудом, несмотря на такое соседство, мужчина до преклонных лет сохранил хорошее здоровье. Вероятно, его спасло то, что лаковое покрытие шкатулки было безупречным, или ее футляр отличался большой надежностью.

Во второй половине 90-х годов специалисты «Радона» столкнулись с проблемой, которая пришла, что называется, откуда не ждали. Многие офицеры, выйдя на пенсию, устраивались военруками в школы. С собой в кабинеты гражданской обороны они тащили разные предметы из военного быта. Среди прочего, в школах оказывались устаревшие и списанные из обращения армейские дозиметрические приборы типа ДП-63А и ДП-5. В свое время эти «артефакты» предназначались для проведения замеров последствий атомного взрыва.

И пускай сами приборы время отправило на заслуженный отдых, в них остался опасный коктейль из бета-препаратов, контрольного источника небольшой мощности и шкалы микроамперметра, покрытой СПД с солями радия. До сих пор если хранящийся на полке или выброшенный на свалку прибор попадет в чьи-то любознательные руки и будет разобран, то радиоактивного загрязнения не миновать.

Специалисты «Радона» охотятся за подобными «артефактами» более 20 лет; в Москве и Подмосковье их изъято несколько десятков. Впрочем, сколько армейских приборов еще не обезврежено в других регионах России — не знает никто. Между тем несколько лет назад в кабинете гражданской обороны одной из столичных школ дозиметристы, помимо обшарпанных дозиметров, нашли кое-что еще.

Им попался десяток металлических прутьев с красным флажком и буквой «М». Вероятно, когда-то это были маркеры для обозначения мин и минных полей. Чтобы сделать их заметными в темноте, саперы нанесли на флажки СПД. Конечно, уровень излучения дозиметров и маркеров относительно невысок. Но дело не в его мощности. Альфа-частицы из СПД при разрушении красочного покрытия начинают хаотично летать в воздухе и при попадании в легкие или желудок вызывают в них опасные разрушения.

В советские годы пренебрежительное отношение военных к радиации объяснялось банальной нехваткой знаний о ней. Однако в 90-е годы продолжатели этой грустной «традиции» нашлись и в армии российской. В середине 90-х опытные радиологи из аварийной службы «Радона» прибыли по срочному вызову в одну из частей химвойск в Подмосковье, где долго искали мощный источник ионизирующего излучения (ИИИ). Они водили радиометром по поверхности земли, но уровень радиации там был незначительным. Но, когда прибор поднимали вверх, мощность экспозиционной дозы гамма-излучения (МЭДГИ) резко возрастала.

Но ведь источник в воздухе парить не может! Поиски привели радиологов к раскидистому кусту; в разломе одного из сучков, они, к своему изумлению, обнаружили воткнутый в прогнившую сердцевину тонкий металлический источник радиации размером с обыкновенную спичку. МЭДГИ источника была 1,5 рентгена в час — то есть в 75 тысяч раз выше естественного уровня, что очень опасно для организма человека. Сучок спилили вместе с источником, поместили в свинцовый контейнер и вывезли на хранение на Сергиево-Посадский полигон. Того, кто додумался спрятать источник в кусте, так и не нашли.

В другой части химвойск радиологи столкнулись с не менее странным случаем. Получив сообщение об обнаружении бесхозного источника ионизирующего излучения, они попросили военных поставить у опасной находки охрану и никого до их приезда не подпускать. Через несколько часов аварийная бригада прибыла в часть.

— Охрану поставили? — первым делом спросили дозиметристы у встретившего их капитана.
— Конечно, поставили! — самодовольно ответил офицер и проводил бригаду на площадку за казармой.

Там у видавших виды «охотников за радиацией» волосы встали дыбом. Они увидели, что часовой, молодой парень, не стоял в отдалении от очага радиации, как надо было делать, а сидел на краю небольшой ямки, в которой лежал мощный источник, поставив ноги почти на него. В этой ситуации главная опасность была для мужского достоинства часового, крайне чувствительного к воздействию излучения. Радиологи моментально отогнали бедолагу в сторону и строго рекомендовали побледневшему офицеру направить паренька на медицинское обследование и лечение.

Впрочем, радиационные конфузы в 90-е случались не только в воинских частях, надежно скрытых от посторонних глаз. Не обошлось без них и формирование военной экспозиции в парке Победы на Поклонной горе в 1995 году. Тогда к 50-летию годовщины празднования Дня Победы было принято решение о создании мемориального комплекса из монументальных сооружений, выставки военной техники и Музея Великой Отечественной войны. Из воинских частей и музеев в Москву привозили устаревшие пушки, танки, самолеты, а также многочисленные раритеты военных лет.

По просьбе правительства Москвы специалисты «Радона» организовали проверку экспозиции и территории парка Победы. Улов, особенно по части изъятия загрязненных СПД приборов, был самым масштабным за историю предприятия: 16 тонн радиоактивного грунта и свыше 90 килограммов приборов и предметов, загрязненных СПД, было вывезено с Поклонной горы. В частности, в руки дозиметристов попали детали оружия, часы, тумблеры, компасы, дальномеры, артиллерийские и авиационные приборы.

Были даже прицел с немецкого бронетранспортера и угломерная шкала с зенитной пушки, поставленной в СССР по ленд-лизу из США. Всего было найдено и изъято более 40 предметов с мощностью экспозиционной дозы гамма-излучения свыше тысячи мкР/ч. А максимальную дозу излучения дозиметристы обнаружили в одном из укромных уголков парковой территории: в земле на глубине штыка лопаты находилась смесь, «фонящая» на 26 тысяч мкР/ч при безопасном фоне в 10-20 мкР/ч. С тех пор дозиметристы взяли парк Победы на свой постоянный и тщательный контроль. Число загрязненных светосоставом радия предметов после масштабной спецоперации уменьшилось — но отдельные опасные находки попадались еще долго.

После создания ядерного щита СССР в 50-60 годах XX века отношение к людям, как к пушечному мясу в плане радиации, изменилось навсегда. Конечно, в 90-е годы и начале нулевых в российской армии не все было ладно, это касалось и вопросов радиационной безопасности. Но сегодня количество проблем с ней сведено к минимуму — и остается надеяться, что ошибки прошлого российские военные не повторят никогда.

Сергей Шмелев