„ | Вы серьёзно ?))кто на такое 'искусство' ходит то ?)))) сейчас любой бред полоумного - списывают на его гениальность ) это маразм - а не гениальность ))) дурка плачет !!! | “ |
Глядя на афишу завершившейся на прошлой неделе театральной «Территории», можно сказать, что темами фестиваля стали смерть, обыденность и национальная идентичность. Среди наиболее интересных участников — один из основоположников contemporary dance Анна Тереза де Кеерсмакер со своей легендарной «Фазой» на музыку Стива Райха, грек Димитрис Папаиоанну с видеоинсталляцией «Изнанка», исследовавшей повседневность и бытовые жесты; показали спектакль эксцентричного бельгийца Яна Фабра (в прошлом сезоне театралы колесили по миру вослед его масштабному спектаклю «Гора Олимп», длившемуся сутки), а также проект компании Rimini Protokoll «Наследие. Комнаты без людей».
«Бельгийские правила»Яна Фабра, режиссера, хореографа и художника, всегда интересовало тело — как оно выглядит, что оно может, о чем говорит. Еще его интересовала картинка — как разрозненные образы складываются в драматургию. Что такое история или высказывание в условиях современного спектакля — это еще один вопрос. Сюжета нет, есть тема: в «Бельгийских правилах» это отношение человека со своей национальностью. Фабр обманывает всех в самом начале — понятно, тема острая, популярная — конечно, современное искусство и политично, и провокационно. Ждешь высказывания — критического, возбуждающего, — какого угодно, но именно высказывания. В спектакле Фабра оно, в принципе, вычленяется, но назвать его message было бы все же ошибкой — для этого придется забыть о карнавальных трех с половиной часах и сосредоточиться лишь на финале.
Говорят о Бельгии много — иронично, пафосно, с издевкой, с экстатической силой. Фабр использует всю палитру возможных чувств, которые человек испытывает к собственной стране. Произносят все эти программные речи не люди, а… ежи и голуби. Первые — в шубах с длинными деревянными иглами, вторые — в резиновых масках с клювами. Тексты Фабра нет смысла пересказывать в отрыве от картинок и персонажей, ведь одно дело — история о том, как независимый дух бельгийцев рождался на театральных сценах и площадях, а совсем другое — тот скользкий момент, что исторический этот ликбез произносит восторженный еж, спешащий поделиться своей радостью с первыми рядами партера. Как будто бы это самая Бельгия родилась только вчера. Содержание текста меняется — сначала о том, что Бельгия — это новая Эллада, а потом уже о тщеславных потугах, о самомнении, о том, что страна эта — «комический шедевр».
Структура спектакля Фабра проста: монолог на авансцене, потом коллективный номер — ежика сметают со сцены доблестные гвардейцы-барабанщики в каких-то ярких, на грани китча костюмах. Вся сцена в разноцветных блестках, а убирать приходится грустным голубям, этим площадным санитарам.
Красивое у Фабра обращается в смешное и наоборот: стройные девушки медленно движутся из глубины, на руках — по несколько фигурок голубей. А потом материализация, и вот это уже просто люди в масках и плащах, издающие смешные звуки, наподобие птичьего воркования, окрашенного человеческой эмоцией. Фабр, собрав набор каких-то важных для Бельгии образов (наравне с голубями и ежиками — Магритт и гонщик-велосипедист, победитель международных соревнований), протаскивает их через весь большой спектакль. Но меняется интонация, меняются смыслы. Есть, например, монолог обиженного голубя, недовольного положением своих сородичей в мире людей: он рассказывает о своей семье, о славных подвигах дедушки — военного курьера, о разнообразной крови, текущей в жилах каждого голубя, и провозглашает лозунг: «Слава бастардам, слава говнюкам!»
В другой сцене голуби людям все-таки мстят — потихонечку занимают стол, где только что отмечали день рождения какого-то покойника, надевают на скелет голубиную маску и начнут пировать, брезгливо кидая крошки растерянным людям.
Наверное, Фабр поставил мистерию, несмотря на иронию. Здесь какое-то безграничное торжество фантазии, как будто бы рожденной из утверждения, что Бельгия — это плод воображения (как, возможно, и любая другая нация, говорят в одном из текстов спектакля). Все эти иногда гомерически смешные картинки со скелетами, ежами, плюшевыми котами, монологи пьяного толстяка, обливающегося пивом; все это вопреки пародийной ноте складывается в волнующую историю о связи художника с местом рождения и жизни.
У Фабра много о театре, его Бельгия — это страна фантазии, воображения, искусства, страна Магритта, дерзко утверждавшего, что трубка — это не трубка. О театре говорят ежики — о театре жестокости, о театре компромиссов, обслуживающих респектабельную буржуазию, о театре визуальном, дающем совсем другие возможности. И эта прямая связь мысли о стране, ее истории, ее настоящем с мыслью о театре поражает российскую публику, привыкшую к тому, что искусство всегда в опале, а государство так и вовсе с театром (загляните в новости) агрессивно воюет.
Актеры Фабра впечатляют отдачей: три сцены, в которых артисты в трико провозглашают те самые «бельгийские правила», которые вынесены в название, сыграны на пределе физических возможностей. Парни и девушки делают зарядку, но только с ящиками, полными бутылок пива. Скандируют: от абсурда к реальным прокламациям. Правила поначалу такие: «Запрещается называть трубку трубкой», «Запрещается иметь дома больше одного фаллоимитатора». И уже в финале после всех очищающих ироничных сцен (хотя есть и серьезное — про город Ипр, где впервые опробовали газ на Первой мировой войне) актеры, размахивая флагами, выкрикивают выстраданные утверждения: «Можно быть бельгийцем!», «Можно быть лузером!», «Можно быть мусульманином и не быть террористом!» Но и здесь пафос опрокинут в театральное хулиганство: выходят голуби, и у них свои правила и свои флажки.
Rimini Protokoll: за пределами смертиКомпания Rimini Protokoll привезла спектакль о смерти: на площадке Винзавода выстроили восемь комнат, в каждой из них — одна история. Герои спектакля (все истории подлинные) так или иначе связаны со смертью. Кто-то болен, кто-то стар и уже придумал свои похороны, кто-то решился на эвтаназию, а кто-то занимается экстремальным спортом. Спектакль трезвый, лишенный торжественности или мистики, но трогательный. Впрочем, это хрупкое чувство сопричастности, сопереживания рождается не из жалости, а, как ни абсурдно, наоборот — из восхищения.
Спектакль получился и про принятие, и про преодоление смерти, что, в конечном итоге, одно и то же. Ты заходишь в комнату и оказываешься в гостях. Слышен только голос, но хозяин как будто видит тебя — так заботливо он говорит, где можно встать или лечь, где взять тот или иной предмет. Ты слушаешь историю жизни или историю предстоящей смерти — возможно, она уже случилась: материал собирали несколько лет назад. Много говорят о памяти, просят запомнить. Женщина, всю жизнь занимавшаяся Африкой, обговаривает с партнерами детали организации своего фонда, который будет работать на деньги, оставшиеся после ее смерти. Еще молодой, но смертельно больной мужчина показывает видео, которые записал для тринадцатилетней дочери.
Здесь все истории, в конечном счете, о том, что жизнь продолжается и после смерти, в памяти близких, в делах и идеях, которые все еще работают, когда жизнь уже кончилась. Спектакль — терапевтический, он легализует табуированную тему, выводя ее из области мистических страхов в плоскость принятия: смерть как часть жизни.
«Война и мир»: Салон и подиумБританско-немецкая компания «Гоб Сквод» показала пьесу, не самыми прозрачными нитями связанную с романом Толстого. На самом деле, эта «Война и мир» — что-то вроде кабаре, вернее, спектакль-салон. От образа салона Анны Шерер отталкивается форма: актеры приглашают к сервированному столу троих человек из зала и предлагают беседу. На столе — камера, ее иногда поворачивают, и, когда та фиксируется на одной из пар собеседников, их микрофоны начинают работать. Мы, остальные зрители, подслушиваем эти разговоры.
В спектакле есть и много другого — игровые, пластические сценки на тему героев Толстого (например, выбирают лучшего Пьера Безухова или разыгрывают встречу Наполеона и Александра), есть показ мод, есть финальный парад, где к героям Толстого присоединяются многие-многие другие — и нынешние поп-звезды, и какие-то маскультовские персонажи, и даже Эдвард Сноу из «Игры престолов».
Роман Толстого распахивается в современность. Но все же производят впечатление именно эти разговоры за столом: переводчица, юрист, эвент-менеджер — три женщины из Москвы. Все они немного рассказывают о себе, а дальше актеры обсуждают с ними все, что угодно, все, что навеяно чтением романа, — культуру застольных посиделок, положение женщины, политику как камень преткновения в дружеской коммуникации. Незнакомец на сцене с его непредсказуемостью завораживает.
Может быть, в России, в Москве, это производит особенно сильное впечатление — здесь, где напряжение в дискуссии всегда велико, где от «чужого» ждешь подвоха и боишься узнать его ближе, эта свобода, этот непредвзятый интерес актеров к случайным партнерам заставляет тебя расслабиться и перестать защищаться от разнообразия, от подлинного диалога и неоднозначности.
Анна Банасюкевич
Комментирование разрешено только первые 24 часа.
28 +0−0 | Алексей Сивак | 05:14:15 01/11/2017 |
Вы серьёзно ?))кто на такое 'искусство' ходит то ?)))) сейчас любой бред полоумного - списывают на его гениальность ) это маразм - а не гениальность ))) дурка плачет !!! |
26 +0−0 | Семен Петров | 00:30:28 01/11/2017 |
Высокое искусство! Павленский был бы в восторге. |
24 +0−0 | Logic Addict | 01:05:55 01/11/2017 |
Очень! Хотя, немного пресно. Уже давно пора переходить к ярким, понятным зрителю решениям. Ну например, актёры могли бы ходить по залу, обмазывая публику дерьмом, сообщая этой аллегорией зрителю чувство лёгкой неприязни, испытываемое героями разыгрываемой перед их взорами сцены. |
21 +0−0 | Александр Шип | 02:07:06 01/11/2017 |
Ежели сей чудак на букву "м" не в состоянии донести до зрителей свои мысли без голых актрис, гадящих на сцене - пусть в грузчики идет, чугуний доносит. Нам таких не надо. |
19 +0−0 | Григорий Горев | 04:56:42 01/11/2017 |
Фууу как омерзительно! Что уж тут говорить про перформансы феминисток. Если данный смрад принимают за иЗскуство?! Этак можно и копрофилов позвать на званный вечер по совместному поеданию экскриментов и запиванием мочей. И назвать все это авангардом! Гнать со сцены и в лечебно-трудовые лагеря. |
17 +0−0 | Eric Larsen | 14:17:15 01/11/2017 |
Лента выставляет фото голых баб, которые мочатся на сцене и называют это искусством. И при этом запрещают пользователям в комментариях высказываясь описать увиденное?! НОНСЕНС! |
12 +0−0 | Van der Bum | 08:56:54 01/11/2017 |
Это деградация. И не надо это называть чем то высоким. Это джигурдизм и наплевательство на людей с их устоями и пониманием. Это не пошлость, это хуже, это больное извращение ума. Это болезнь. А любую болезнь надо вовремя вылечить. Хоть палкой и розгами, хоть таблетками и уколами. |
11 +0−0 | Aleksey Konyakhin | 05:11:57 01/11/2017 |
Театр умер, когда он открыто и прямо показывает секс и пошлость.Фу... |
11 +0−0 | Alex Mikhailov | 04:27:50 01/11/2017 |
Срамота! |
10 +0−0 | Антон Чехов | 00:24:22 01/11/2017 |
Срамота! |
9 +0−0 | roverpk | 11:15:06 01/11/2017 |
почему французы не распознали исскуства, когда павленский поджог банк !? ))) двери фсб жечь исскуство , а банковские двери - нет ))) |
9 +0−0 | Андрей Лукин | 08:15:42 01/11/2017 |
Это пистец! Такую фyйню привозят. Это может быть интересно только людям с отклонениями. |
8 +0−0 | Максим Анфалов | 15:56:57 01/11/2017 |
Ссущая на сцену голая баба-что может быть прекрасней в искусстве? |
8 +0−0 | Eric Larsen | 14:15:34 01/11/2017 |
Модеры, вы уроды! Выставить эти уродские фотки с ссущими бабами можно, а описать это в комментарии нельзя? НОНСЕНС! |
8 +0−0 | ГлавВред и чМодер | 02:34:20 01/11/2017 |
Цегейропа! |
7 +0−0 | Viktoria Yurchenko | 14:19:16 01/11/2017 |
почему этого урода к нам пускают? что выдают за искусство? в его собственной стране вот ЭТО ВОТ ВСЕ принимают? Бельгия падает в моих глазах |
7 +0−0 | Татьяна Каширина | 14:07:20 01/11/2017 |
На сцене чья-то мама?Или сестра? Или не дай Бог,дочка?А может жена автора? |
7 +0−0 | Валерий Безрутченко | 13:17:33 01/11/2017 |
Говорят, что в России есть Министерство культуры. Судя по тому, что творится на театральных подмостках в Москве, скорее всего, о его наличии просто говорят, так как на самом деле оно никак не доказывает свое существование. |
7 +0−0 | Kaplich Vitaliy | 09:15:15 01/11/2017 |
когда таланта нет, то единственный способ привлечь к себе внимание это обнаженка на сцене, это всегда работает безотказно на толпу |
7 +0−0 | Muhhamad Ogli-berdiev | 01:56:27 01/11/2017 |
Господа-с, приходите на мой перформан-с в номера! В этот чудесный вечер я изволю испражнится под дуй 2-х вентиляторов. Благоухающий запах свежего дерьмеца истомит ваше утомленное обоняние и пощекочет новые нотки в вашем воображении! Весь день питался только альпийским сыром и ветчиной (контрафактной естественно). ВИП ложе получит возможность даже продегустировать изысканный вкус перформансного кала-с! Жду-с |