«У нашего народа милость в большой цене!»

В понедельник, 30 октября, президент России Владимир Путин провел заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека, а потом принял участие в церемонии открытия мемориала памяти жертв политических репрессий «Стена скорби». Если бы открытие «Стены» состоялась до совета, его участники успели бы обратиться к Путину с гораздо большим количеством предложений, но на этот раз им пришлось ограничиться во времени. О том, какие страхи правозащитники все же успели донести до президента, — в материале «Ленты.ру».

В этот день на проспекте Академика Сахарова собралось немало людей. Среди стоявших на ветру и под дождем были и узники ГУЛАГа — уже очень пожилые, и политики, и правозащитники, и священнослужители. Тридцатиметровая композиция из бронзы и гранита словно нависала над ними в сгустившихся сумерках. Для гостей перед монументом поставили стулья, для выступающих соорудили невысокую сцену, покрытую черной тканью. Когда включили подсветку, белым пятном засиял куколь патриарха. Владимир Путин, приехавший к «Стене скорби» с небольшим опозданием, осмотрел подсвеченный прожекторами монумент и остался доволен: он назвал «стену» грандиозной и пронзительной.

Памятник, собиравшийся в подмосковных Химках, был доставлен на место еще в августе, но его скрывало темное полотно. Автор проекта — скульптор Георгий Франгулян, выбранный из числа трехсот претендентов, говорил о своей работе как о миссии и признавался: «Ничего более значимого в моей жизни не было». Скульптор создал давящую стену с редкими просветами, через которые каждый может пройти и ощутить «нависший над темечком Дамоклов меч».

И хотя идея возведения в столице такого монумента появилась очень давно, отстоял ее глава президентского совета по правам человека Владимир Федотов только в 2014 году. Путин идею поддержал, потому что «нельзя ни забыть, ни оправдать репрессии». «Каждому могли быть предъявлены надуманные и абсолютно абсурдные обвинения, миллионы людей объявлялись врагами народа, были расстреляны или покалечены, прошли через муки тюрем, лагерей и ссылок», — сказал он на открытии «Стены скорби».

В своей речи он все же призвал не подталкивать общество к черте противостояния и к сведению счетов. «Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности», — сказал Путин. В заключение президент процитировал слова Натальи Солженицыной, присутствовавшей на открытии: «Знать, помнить, осудить и только потом простить». «Потому что нам надо объединиться», — добавила потом Солженицына.

Задержался к открытию монумента Путин по объективной причине: перед этим в Кремле он проводил заседание Совета по правам человека. И начал его с минуты молчания в память об основателе фонда «Справедливая помощь» Елизавете Глинке и кинокритике Данииле Дондурее — они оба входили в состав СПЧ. А потом как положительные моменты отметил, что количество НКО, признанных иностранными агентами, сократилось вдвое — со 165 до 89, а ежегодный объем средств, выделяемых на поддержку некоммерческих организаций, вырос в семь раз. За пять лет только в рамках президентской грантовой поддержки на их развитие было направлено более 22 миллиардов рублей, уточнил Путин и пригласил к дискуссии правозащитников.

Согласившись с названными цифрами, глава Совета Михаил Федотов попросил разрешить Фонду президентских грантов получать и распределять пожертвования зарубежных корпораций. По его словам, это особенно важно для правозащитных организаций, поскольку российские благотворительные фонды поддерживать их боятся, а «брать деньги у иностранных фондов — значит записываться в иностранные агенты».

Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева предложила воссоздать совет по помилованиям при президенте и заявила о готовности вступить в него. Она подчеркнула, что в региональных комиссиях по помилованию могут оказаться нечистые на руку люди: «Уж больно место хлебное». И как бы вскользь упомянула, что много лет знает Никиту Белых и может поручиться за бывшего губернатора Кировской области, который находится под следствием: «Он взяток не брал — не такой человек». Закончила свою мысль Алексеева призывом: «Владимир Владимирович, будьте в глазах людей милостивым президентом! У нашего народа милость в большой цене!»

Насчет воссоздания совета по помилованиям Путин согласился подумать, а вот оценку Белых оспорил и обратил внимание на сомнительные эпизоды его действий. «Согласитесь, все-таки странным является объяснение, согласно которому губернатор субъекта России берет деньги у предпринимателя и не в Кирове, а в Москве, не в рабочем кабинете, а в ресторане, и не в рублях, а в долларах. Ну, это как-то очень странно», — сказал Путин, в то же время отметив, что вину Белых определит суд.

Правозащитница Алексеева успела обратить внимание и еще на одну тему — отношение власти и граждан. По ее словам, Госдума печет законы, как блинчики, и все — сплошные запреты, которые не дают свободно дышать. И люди «уходят в интернет», на просторах которого их протест радикализируется. «Надо, Владимир Владимирович, изменить отношение власти к гражданам. Нас нужно убеждать, а не запугивать», — сказала Алексеева. Путин с этим согласился: «Вы правы, запретительных мер должно быть поменьше».

Однако на сообщение Николая Сванидзе о том, какие нарушения допускает полиция при разгоне акций протестов, Путин ответил, что «некоторые группы протестующих или их организаторы сами специально обостряют ситуации». Но все же предложил проанализировать работу правоохранительных органов в отношении участников демонстраций.

Другому выступавшему — журналисту Станиславу Кучеру, заметившему, что в стране есть «ощущение холодной гражданской войны, мракобесия», от которого люди уезжают за рубеж, Путин возразил: Россия — свободная страна, и нормально, что человек «где-то поработал, куда-то уехал, потом вернулся». Кроме того, по его ощущениям, количество уезжающих россиян резко сократилось, многие сегодня возвращаются.

Истерик, связанных с акциями протеста, на его взгляд, в России нет, но бывают естественные всплески протестных настроений, на которые власти должны реагировать. «Посмотрите на США — вот уж там истерики так истерики, — предложил Путин. — А что происходит в Европе? Бог знает что!»

Комментируя дело художественного руководителя «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова, Путин отметил, что его не преследуют за политические убеждения. «Нет, там чисто финансовая основа всего этого малоприятного разбирательства. Ну да, он творческий человек, он художник», — сказал президент и напомнил, что в настоящее время ведется следствие в отношении нескольких известных культурных деятелей, в том числе замдиректора Эрмитажа и заместителя министра культуры. «Их тоже освобождать?» — удивился он. И заверил, что у властей «нет никакого желания кого-то "крючить", тащить во что бы то ни стало, преследовать».

Нападение на журналистку «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр тоже, на взгляд президента, не имело никакого подтекста: «Больной человек пришел, причем здесь свобода слова?»

Впрочем, практически над каждым предложением правозащитников он обещал подумать и «проработать вопросы». И наметил следующую встречу с президентским Советом по развитию гражданского общества и правам человека на декабрь текущего года или после выборов главы государства весной 2018 года. При этом, строя планы на грядущий март или апрель, о своих электоральных намерениях Путин так и не упомянул.

Татьяна Меликян