Оленевод на драйве

В Ямало-Ненецком автономном округе суд вынес приговор по резонансному делу о двойном убийстве. Жертвы — сотрудники крупной газовой корпорации, обвиняемый — представитель малочисленного коренного народа. Мужчины выпили, повздорили и схватились за оружие. Это уже второй случай открытого конфликта оленеводов и бизнеса. В 2014 году шаман-ханты застрелил собаку, принадлежавшую сотруднику «Сургутнефтегаза», за то что она загрызла его оленя. Его осудили, но позже амнистировали. «Лента.ру» попыталась разобраться, почему жители Крайнего Севера открыто конфликтуют с нефтяниками и газовиками.

19 декабря 2015 года братья Денис и Даниэл Пяк и их друг Сергей Хатанзеев на снегоходах объезжали свои угодья — собирали разбредшихся оленей. Как рассказал Денис Пяк в своем заявлении прокурору Пуровского района ЯНАО, в 80 километрах от села Самбург, возле реки Малкой-Яки они заметили следы снегоходов, которые вели к охотничьей избушке. Такие домики, как правило, никому не принадлежат: в них отдыхают и греются охотники.

Оленеводы, опасаясь браконьеров, решили проверить, кто находится внутри. Там они познакомились с Денисом и Андреем.

«Пообщавшись с ними, около 21:00 часа мы собрались уезжать, и когда я подошел к своему снегоходу, услышал со стороны Дениса и Андрея оклик и повернулся. В меня был произведен выстрел — в область руки, плеча. Я потерял сознание», — говорится в заявлении Дениса Пяка, опубликованном на сайте Ura.ru.

По его словам, Денис и Андрей стреляли и в Сергея Хатанзеева. Пяк пишет, что подавал заявление в полицию в связи с полученными им и его другом ранениями, но безрезультатно. Стрелявшие оказались сотрудниками компании «Газпром переработка» (дочерней структуры «Газпрома»): это были начальник установки получения дизельного топлива Денис Свистунов и начальник ремонтно-механических мастерских Андрей Ходаков. Они приехали в тундру поохотиться.

О том, что произошло в тундре в тот злополучный день, «Ленте.ру» рассказали родители Даниэла и Дениса — Светлана и Владимир Пяки. Им эти обстоятельства известны из материалов уголовного дела, заключений экспертов и, конечно же, со слов сыновей. По словам родителей, ко времени встречи с оленеводами газпромовцы были уже пьяны. После знакомства все пятеро попили чаю в избушке, а потом решили порыбачить. Было очень холодно — минус 33 градуса, поэтому они, чтобы согреться, пили водку из пластиковой бутылки. Алкоголем угощали газовики.

После рыбалки все вернулись в избушку, погрелись чаем, а затем охотники вновь выставили водку. Даниэл не пил, его брат Денис, друг Сергей и газпромовцы Денис и Андрей распечатали поллитровую бутылку. Выпив по стопке, охотники попросили местных помочь им заготовить дрова: они ждали друзей.

«Ребята привезли им дров и стали собираться. Но охотники не хотели их отпускать, и один из них толкнул Дениса — мол, оставайся. Но ребята все же вышли из избушки. Денис слышал, что кто-то их окликнул, и потом почувствовал толчок. Даниэл обернулся — Сергей и Денис лежат, кто стреляет — непонятно: темно. В его сторону выстрелили три раза, после чего он побежал к своему снегоходу, к нему был пристегнут карабин. Взял его и выпустил все восемь пуль», — рассказывает Владимир Пяк.

Как позже выяснится, выстрелы Даниэла оказались смертельными для газовиков.

Поначалу он не мог понять, живы ли его брат и друг. Денис был без сознания, он погрузил его в нарты, а лежащего на снегу Сергея растряс. Он очнулся, стал мычать — дробь попала ему в лицо. Даниэл помог другу сесть на снегоход, а сам повез Дениса в нартах. Сергей сам поехал на снегоходе к стойбищу.

Когда Даниэл подъехал к родному чуму, оказалось, что Денис в пути выпал из нарт. Сергей так и не доехал. На их поиски отправился Владимир Пяк. Он нашел сына в километре от чума, а Сергея — в семи километрах: он по дороге потерял сознание и упал со снегохода. Мог бы замерзнуть в тундре, если бы его не согрела собака, прибежавшая со стойбища.

«Даниэл не виноват. Там было пять стрелянных гильз из ружей охотников. В него три раза стреляли, поэтому он взялся за карабин. Он не собирался никого убивать. Даниэла привезли на место происшествия в наручниках, и он там рассказал, как было дело. Но тогда еще даже уголовное дело не возбудили. Он в шоке был, а они вырвали из контекста его слова и подогнали под 105 статью УК РФ ("Убийство")», — говорит Владимир Пяк.

Он указывает на множество грубых нарушений, допущенных как в ходе следствия, так и в суде. Обвинение в двойном убийстве позже было переквалифицировано. Следствие пришло к выводу, что Даниэл убил лишь одного газовика, а второго застрелил, защищая себя, брата и друга. Но затем, на основании заключения неквалифицированного эксперта, обвинение вновь поменялось, и оленеводу снова вменили двойное убийство. В итоге суд не учел в приговоре и не дал оценку поведению потерпевших: то, что они первыми открыли огонь, провоцировали на конфликт и серьезно ранили Дениса Пяка и Сергея Хатанзеева.

По версии Следственного комитета России (СКР), Даниэл Пяк и газовики злоупотребили спиртным. Между ними возник конфликт. Оленевод выстрелил в оппонентов из своего гладкоствольного карабина «Сайга 12К». Газпромовцы получили смертельные ранения, от которых скончались на месте. В настоящее время 24-летний Даниэл Пяк приговорен к 18 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Его родственники намерены обжаловать приговор.

«Даниэл защищал жизнь своего брата Дениса и друга Сергея. Это была необходимая оборона с его стороны, а не убийство. Он честный, отзывчивый, хороший оленевод, работяга. Психиатры сказали, что Даниэл не склонен к агрессии, а напротив — готов помогать людям. Он просто был в состоянии шока», — говорит Светлана Пяк.

Как в версии родителей осужденного, так и в версии следствия есть один серьезный пробел: непонятно, что стало причиной ссоры между оленеводами и газовиками — причем такой, ради которой стоит стрелять. Говорить об этом родители Даниэла не захотели: они опасаются навредить сыну и ждут апелляции.

Сразу после случившегося сайт Ura.ru сообщил, что конфликт произошел на почве выяснений, кто в тундре хозяин и кому принадлежит избушка. Ямальцы заметили, что она стоит на земле, которую семья Пяк считает своей, а газпромовцы настаивали, что тундра общая и у местных нет особых привилегий. На вопрос о взаимоотношениях коренных жителей и приезжих работников Светлана Пяк отвечает, что стычки бывали и раньше.

«Оленей отстреливают, обдирают. Недавно из нашей бригады мальчик ездил по пастбищам, собирал стадо, его охотники обстреляли — он спрятался. Случался и мордобой», — рассказывает она.

Дело Даниэла стало резонансным не только потому, что речь идет о двойном убийстве, да еще и сотрудников газовой корпорации, но и потому, что оно может спровоцировать обострение национального вопроса.

«Никто не хочет открывать ящик Пандоры», — заключает Светлана.

По ее словам, Даниэл сильно подавлен приговором. Пока он был в СИЗО, у него родился сын. Его жена была беременна, когда началась эта громкая история.

Между тем случившееся с братьями Пяк и их другом — уже не первое столкновение приезжих сотрудников крупных предприятий и коренных жителей Крайнего Севера. Так, осенью 2014 года 58-летний потомственный оленевод и шаман Сергей Кечимов, по национальности ханты, застрелил собаку сотрудника «Сургутнефтегаза».

Он недосчитался одного оленя, а второй вернулся с пастбища покусанным, писала газета «Коммерсантъ». Ханты пошел проверять свои угодья и увидел овчарку. Собака бросилась на него — и он ее пристрелил. На следующий день к шаману пришли нефтяники. «Один говорил, что я за эту собаку сяду, драться со мной стали, я повалил одного — они ушли», — рассказывал изданию оленевод.

Через пару дней произошел еще один инцидент между шаманом и нефтяниками, писал Regnum. Кечимов пришел за деньгами, которые ему положены по экономическому соглашению о разработке нефтяных объектов, расположенных на его угодьях. При встрече сотрудники нефтяной компании некрасиво над ним подшутили, шаман рассердился и наставил ружье на одного из них.

А потом к Кечимову приехали полицейские и дали ему какие-то бумаги. Он их подписал, не вникая (он плохо знает русский язык), а потом оказалось, что он подписал собственное чистосердечное признание. Шамана обвинили по статье 119 УК РФ («Угроза убийством»). Суд продолжался с 2015 года, и в феврале 2017-го Кечимова приговорили к обязательным работам на 30 часов. Впрочем, сразу после этого шамана амнистировали в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне.

«Да, конфликты между коренным населением и нефтяниками порой случаются, но обычно удается договориться. В уголовное дело этот конфликт выливается впервые, такого еще не было»,— говорил после случая с шаманом глава отдела администрации Сургутского района по работе с коренным населением Александр Шухардин в интервью журналу «Власть».

Нефтяник, не пожелавший назваться, рассказал этому же изданию еще один известный ему эпизод: «Зимой на одну вышку пришел пьяный ханты с ружьем. Требовал водки, говорил, что перестреляет всех. В итоге выстрелил по насосам, вышка встала, а это денег и работы — будь здоров. В итоге побежали ему за водкой, лишь бы ушел. И так у нас периодически случается. Браться за ружье, объясняют местные, для ханты — одна из базовых привычек. Они вообще не очень любят чужаков, поэтому говорить с ними через прицел — нормально. Возможно, и Кечимов достал ружье, но вряд ли для того, чтобы кого-то убить».

Чтобы предотвратить подобные инциденты, корпорации даже разработали для своих сотрудников специальные правила поведения на территории проживания коренных малочисленных народов Севера. В частности, наемным работникам запрещается рыбачить и охотиться на родовых угодьях местных жителей, вырубать лес, разводить домашних животных. Кроме того, приезжим предписано уважительно относиться к самобытной культуре, укладу жизни, обычаям, верованиям и языку коренного населения. Если нефтяники и газовики, едущие по делам, видят на дороге местного жителя, его обязательно довезут, куда ему надо, рассказывал «Власти» один из нефтяных топ-менеджеров в Сургуте.

По его же словам, раз в несколько лет «Сургутнефтегаз» выдает каждому ханты снегоход «Буран», мотор для лодки и саму лодку. Коренные народы имеют разнообразные льготы, в год получают около 150 тысяч рублей компенсаций за причиняемый ущерб, которые им часто не на что бывает тратить, а также имеют право переселиться в места компактного проживания. Собеседник журнала особо подчеркивал, что в его компании стараются обходить проблемы, им проще пересмотреть план по строительству очередной вышки, если местные против, чем потом урегулировать последствия.

Впрочем, как показывают истории Даниэла Пяка и Сергея Кечимова, решать миром конфликтные ситуации с представителями народов Крайнего Севера сотрудникам корпораций удается далеко не всегда.

Любовь Ширижик