Танцы с саблями

Один из первых указов президента Дональда Трампа — запрет на въезд в США гражданам ряда мусульманских стран. Однако первым в своем дебютном зарубежном турне он посетил Королевство Саудовская Аравия (КСА), страну, где находятся две главные исламские святыни — Мекка и Медина. Несмотря на всю жесткую антимусульманскую риторику периода предвыборной гонки, переговоры Трампа с саудитами прошли крайне миролюбиво и завершились подписанием многомиллиардных оружейных контрактов. Чем вызван такой поворот политики Трампа — разбиралась «Лента.ру».

«Я стою перед вами как представитель американского народа, прибывший сюда, чтобы передать послание дружбы и надежды. Именно поэтому я решил, что мой первый зарубежный визит будет в самое сердце исламского мира, в страну-хранителя двух священнейших городов ислама. Во время инаугурации я обещал укреплять проверенную годами дружбу с союзниками Америки и строить новые партнерские отношения во имя мира».

Произнося эти прочувствованные слова перед лидерами 50 суннитских стран, собравшимися на саммит в Эр-Рияде, Трамп вряд ли вспоминал свои предвыборные речи. В азарте предвыборной гонки он заявлял, что «ислам ненавидит Америку», обещал закрыть мечети в США, призывал вообще запретить въезд мусульманам в Соединенные Штаты, а на каждого уже пробравшегося в страну последователя Мухаммеда завести дело и держать его на особом контроле.

Однако, став президентом, Трамп предпочел зарыть томагавк войны, которым так яростно размахивал. Более того, он проигнорировал сложившуюся в последние годы традицию — совершать первый президентский визит в Канаду или Мексику, вместо этого направившись в самое сердце зла, которое он до того гневно обличал, — Саудовскую Аравию.

«Нынешнее сражение с террором — это не битва между религиями, конфессиями или цивилизациями, — объявил Трамп на саммите в Эр-Рияде. — Это битва между преступниками и варварами, чья цель — отнимать человеческие жизни и убивать добропорядочных людей во имя религии, и теми, кто хочет защитить свои жизни и свою веру. Это битва между добром и злом».

В Эр-Рияде Трамп ни разу не упомянул про угрозу, которую представляет ислам для всего прогрессивного человечества, и не произнес ни слова критики в адрес Саудовской Аравии и других арабских государств, поддерживающих радикалов-суннитов. Наоборот, он похвалил королевство и другие страны региона за борьбу с терроризмом и пообещал им поддержку США в сражении против экстремизма, хотя и заметил, что неплохо бы активнее участвовать в нем и самим.

«Народы Ближнего Востока не должны ждать, пока американская мощь сокрушит врага вместо них, — объяснил Трамп. — Им предстоит решить, какое будущее они хотят для себя, для своих стран и детей. Лучший вариант возможен только в том случае, если вы выгоните террористов и экстремистов. Выбросите их вон. Выбросите их из ваших мечетей. Выбросите их из вашего общества. Выбросите их из вашей священной земли». Это было, пожалуй, самое жесткое место в его речи, единственный намек на то, что арабские союзники слишком расслабились за спиной американских солдат.

Один-единственный раз Трамп упомянул «исламский экстремизм», но пресс-служба тут же уточнила, что он имел в виду «исламистский экстремизм». «Президент просто оговорился, — объяснил пресс-секретарь. — Его очень утомил перелет».

Причина, по которой Трамп так резко изменил риторику, очевидна. Одно дело — предвыборная борьба за симпатии избирателей, другое — реальная политика, где нужна трезвая оценка ситуации, а решения принимаются исходя из государственных интересов. Отношения с саудитами не единственный пример такого подхода: на этапе предвыборной гонки Трамп метал молнии в сторону КНР, однако первая его встреча с Си Цзиньпином прошла, как выражалась когда-то советская пресса, в теплой и дружественной атмосфере.

Но дело не только в этом. Политика США на Ближнем Востоке в последние годы хромает на обе ноги: уйти из Ирака не удалось, отношения с союзниками охладели. Трамп решил опробовать новый рецепт.

«Мы выступаем за реализм, основанный на принципах, продвижение безопасности через стабильность, а не через радикальные перемены и разрушения, — объяснил президент. — По возможности мы будем стремиться к постепенным реформам, а не к хирургическому вмешательству. Нам нужно искать партнеров, не впадая в перфекционизм».

Похоже, американский лидер решил вернуться к традиции времен холодной войны — сделать ставку на «своих сукиных детей». В данном случае в этом качестве выступили саудовский король Салман и египетский президент Сиси, к каждому из которых у правозащитников накопился длинный список вопросов. Оба они — жесткие лидеры, не боящиеся применять силу и без колебаний расправляющиеся с теми, кто угрожает стабильности их государств — будь то террористы или политические противники.

В последние годы отношения Эр-Рияда и Вашингтона сильно испортились. Политика Обамы, сменившего в отношении Ирана привычный кнут на пряник, тревожила саудитов. Крупнейший их союзник внезапно перешел от безоговорочной поддержки королевства к более взвешенной политике, пойдя на сближение с Тегераном во имя прекращения иранской ядерной программы.

Добавила тревог саудитам и риторика Обамы, который приветствовал «"арабскую весну", сметающую коррумпированные авторитарные режимы». В Эр-Рияде с ужасом следили за тем, как все больше стран региона захлестывает волна нестабильности, постепенно приближающаяся к границам королевства. К тому же Обама, в 2009-м в своей знаменитой речи в Каире призывавший к уважению мусульманских ценностей, ближе к концу своего второго срока нет-нет да критиковал нарушение прав человека и призывал к демократическим реформам в регионе, явно намекая на саудовский режим.

Трамп при всей его предвыборной антиисламской риторике, похоже, оказался гораздо более удобным партнером для Эр-Рияда. Во-первых, он яростно критиковал ядерную сделку с Ираном. Во-вторых, многократно подчеркивал, что не намерен влезать во внутренние дела других государств во имя моральных ценностей, сосредоточившись на сугубо американских проблемах.

Саудовские политики верно поняли посыл. По итогам визита в КСА Трампа буквально завалили деньгами: подписаны оружейные контракты на 110 миллиардов долларов и достигнута договоренность о новых контрактах на 350 миллиардов в течение ближайших 10 лет. Закупая груды американского оружия и размещая у себя американские военные заводы, саудиты инвестируют деньги в американскую экономику. Трамп объявил подписанные контракты крупным успехом, позволившим предоставить американским рабочим новые места в ВПК и обеспечившим американские заводы заказами на долгие годы, — серьезное достижение для лидера, подвергающегося дома острой критике.

Поработали саудиты и над улучшением своего имиджа в глазах американских правозащитников, выделив вместе с ОАЭ 100 миллионов долларов в фонд, созданный по предложению Иванки Трамп — дочери президента. Главная цель организации — улучшение положения женщин на Ближнем Востоке. За исключением самой Саудовской Аравии: в Эр-Рияде полагают, что у них с правами женщин все в порядке.

Финансовые вливания были вознаграждены сторицей. Трамп в своих выступлениях ни слова не сказал о войне в Йемене, которую ведет Саудовская Аравия, о десятках тысяч убитых там гражданских лиц и сотнях тысяч беженцев.

Зато досталось Ирану: Трамп призвал к его полной изоляции, обвинив Тегеран в том, что тот спонсирует закупки оружия для террористов и создает на своей территории лагеря для боевиков, ввергающих регион в хаос. Режим в Тегеране, объяснил Трамп, виновен в поддержке Башара Асада, совершающего чудовищные преступления, а также в угнетении собственного народа, живущего «в лишениях и отчаянии из-за постоянного стремления иранского руководства сеять повсюду конфликты и террор».

Особо пикантно эти обвинения выглядят на фоне победы на президентских выборах в Иране Хасана Роухани — наиболее прозападного кандидата. Речь Трампа вызвала резкую отповедь Тегерана: глава МИД Исламской Республики Джавад Зариф, которого также считают реформистом, посоветовал американскому президенту добиться от его саудовских друзей прекращения поддержки экстремистов в регионе и поработать над тем, чтобы избежать терактов, подобных атаке 11 сентября.

Еще один видный иранский политик, Мухаммед Хашеми Рафсанджани, брат бывшего президента, напомнил Эр-Рияду, что надежды на американскую помощь порой плохо заканчиваются. «Саудиты тратят миллиарды на закупки избыточного количества оружия, которое пылится на складах, одновременно пытаясь подавить волнения в собственной стране и выбрасывая деньги на войну в Йемене, — сказал политик. — Мне это кое-что напоминает. Иранский шах также тратил миллиарды, покупая оружие в Америке, а в Иране находились 65 тысяч американцев, преимущественно военных. Но когда началась революция, это оружие обернулось против шаха и его режима. Поглядим, что произойдет в Саудовской Аравии. Думаю, королевская семья там кончит так же, как шах. В современном мире для абсолютных монархий остается все меньше и меньше места».

С критикой на Трампа и его новых саудовских друзей обрушились не только иранцы. Американская пресса припомнила президенту все: и его «нелепое», как выразился один из журналистов, участие в местном традиционном танце с саблями, и его поклон саудовскому королю (на самом деле Трамп наклонил голову, чтобы монарх смог надеть на его шею медаль, но кадр с кланяющимся президентом вызвал ярость американских газетчиков). Трампу попеняли и за то, что его жена и дочь ни разу за время пребывания в Эр-Рияде не надели головные платки — в 2015 году нынешний президент обругал в Twitter Мишель Обаму за аналогичное поведение, отметив, что саудовцы «были оскорблены тем, что миссис Обама отказалась от головного платка».

Но самое главное — сам тон Трампа и содержание его речей во время саммита. «У Ирана масса грехов, включая циничную поддержку кровавого режима Башара Асада в Сирии, — пишет The New York Times. — Но большинство радикальных группировок в регионе — сунниты, а не шииты, и они куда ближе к саудитам, чем к Ирану».

Лучше всего нынешнюю ситуацию описал Роберт Джордан — бывший посол США в Эр-Рияде, работавший там еще при Буше: «Мы сейчас вошли в неизведанные воды. Нам следует беспокоиться насчет того, о чем Трамп не имеет представления, и о том, понимает ли он границы своей компетентности. Мы, сотрудники МИД, предпочитаем стабильность и предсказуемость хаосу, так что у нас есть повод для нервозности».

Алексей Куприянов