«Цена зависит от политической конъюнктуры»

Власти назвали размер компенсаций, которую получат пострадавшие и родственники погибших во время теракта в метро Санкт-Петербурга 3 апреля. Общая сумма, выделяемая из федерального и регионального бюджетов, а также питерским метрополитеном может достичь пяти миллионов рублей на одного погибшего. За всю печальную историю терактов в России эти выплаты самые значительные. Правда, эксперты говорят, что все равно жизнь россиянина оценивается в сотни раз меньше жизни англичанина, немца или американца. От чего зависит размер компенсаций при терактах и различных ЧС в России, «Ленте.ру» рассказал доктор экономических наук, заведующий кафедрой «Прикладная социология» Финансового университета при правительстве РФ Алексей Зубец.

«Лента.ру»: Кто решает, сколько стоит жизнь россиянина?

Алексей Зубец: Единой методики оценки не существует. При терактах, например, есть понятие «государственная благотворительность». Это когда из своих фондов власти выделяют какие-то суммы родственникам погибших. Причем и здесь подход разный. При каждой трагедии принимается отдельное постановление правительства. Размер компенсаций зависит от политической конъюнктуры.

От того, насколько сильно трагедия повлияла на общество?

Грубо говоря, учитывается резонанс, который произвела трагедия. У МЧС, например, есть своя методика по паводкам, пожарам. Это не самые резонансные происшествия. До недавнего времени они выплачивали по линии МЧС и региональных бюджетов — по 2 миллиона рублей семьям погибших.

Почему именно такую сумму?

Цифра впервые появилась в 2007 году в Воздушном кодексе. То есть сначала ее использовали для выплат семьям жертв авиакатастроф, а потом распространили и на другие категории. Сумма взята из социологических исследований. Мы выясняли, какую компенсацию в связи со смертью близких сами граждане считают справедливой. Тогда называли сумму в 2,5 миллиона. Государство ее «округлило» в меньшую сторону. То есть главный критерий на который ориентируется государство при выплатах в резонансных трагедиях, — заплатить столько, чтобы в глазах общественности выплаченная сумма казалась достаточной. Чтобы свести к минимуму разговоры о том, что сиротам чего-то недодали. И другой тонкий момент — чтобы компенсации не вызвали бы зависть у окружающих. И ни у кого не появилось бы желания умереть, чтобы родственники смогли улучшить материальное положение.

За последние десять лет самооценка как-то менялась? Жизнь-то дорожает.

Мы ежегодно проводим опросы. По сравнению с 2007 годом, конечно, произошла инфляция. Цены выросли в два раза. Соответственно, и самооценка поднялась в два раза в среднем. По итогам прошлого года граждане, например, считали справедливой компенсацией сумму около 5 миллионов рублей. В этом году опрос еще не закончен. Но, думаю, что цифра эта не сильно изменится. Поскольку продолжается стагнация экономики и росту самооценки это не способствует.

Средний размер компенсаций постоянно отстает от инфляции. Почему?

Государство, может, не так быстро, но реагирует на тенденции. Социологические опросы по самооценке нам заказывает правительство. Компенсация за гибель военнослужащих сегодня составляет примерно пять миллионов, что близко к нашим данным. До сих пор выплаты семьям военных были самые большие. Но сейчас сумма компенсаций семьям погибших в Питере также подросла.

Почему россияне ценят себя так дешево? Они разве не знают, что цена американца или немца — несколько миллионов долларов?

Наши люди плохо понимают, что происходит за нашей западной границей. На федеральных каналах вы не найдете разговора о том, что родственники жертв катастрофы в Европе получают миллионы. Даже если в каких-то СМИ что-то такое промелькнет, одного раза мало. Должна быть какая-то социальная кампания, нацеленная на то, чтобы общество выше себя ценило. На Западе этим занимаются сообщества юристов, защищающих права потерпевших. У нас тоже они есть, но не такие сильные.

Кроме того, для большинства россиян пять миллионов — очень значительная сумма. Почти 90 процентов граждан такие деньги в руках никогда не держали. Самооценка стоимости жизни зависит от дохода и в значительной степени определяется социальной востребованностью. Если я нужный человек, если я чувствую свою востребованность в обществе, семье и понимаю, что стою на рынке труда дорого — моя самооценка стоимости жизни будет выше.

Несправедливо, когда семьи жертв катастрофы «регионального» уровня получают в несколько раз меньше, чем участники более громкой трагедии.

Согласен. Чем виноваты люди, погибшие на производстве или в дорожной аварии? У нас ведь везде свои суммы и методики расчетов в зависимости от того, где человек погиб. Самые низкие возмещения — при гибели в дорожно-транспортном происшествии. До недавнего времени это было 500 тысяч рублей по закону об ОСАГО. Сейчас цифру немного подняли. Самые высокие суммы получают родственники погибших военных. Выплаты приближаются к 5 миллионам рублей.

Если возьмем практику судебных выплат по гибели людей, пострадавших из-за врачебных ошибок, — там 1-2 миллиона рублей. Но это максимум. И подобные цифры появились недавно. Потому что раньше вообще платили три копейки. Правда, все это идет очень медленно. Мы уже давно говорим о том, что необходима единая методика расчетов компенсаций. И даже делали примерный расчет стоимости жизни россиянина. С учетом экономических издержек — сколько человек не успел заработать за свою жизнь и морального ущерба родных — в среднем она составила примерно 34 миллиона рублей.

Вы предлагаете платить эту сумму при всех случаях гибели человека?

Нужно ввести хотя бы нижний потолок компенсаций. Государство пока на это не идет. Нужно понимать: чтобы поднять компенсацию при гибели в ДТП хотя бы до тех же 5 миллионов, нужно в 2-3 раза увеличить стоимость полиса ОСАГО. Государство на это не идет: напрягают социальные последствия. Поднимется недовольство: «Зачем мы так дорого платим? Умирать-то мы не собираемся ведь». Все, конечно, знают, что на дорогах погибает много людей. Но в России каждый считает себя вечным и думает, что его-то точно пронесет. Простая психология.

Вряд ли российское правительство согласится всем давать по 34 миллиона. Учитывая, сколько у нас всего происходит, никакого бюджета не хватит.

Значительные суммы будут стимулировать государство вкладывать больше денег в безопасность, повысит ответственность. Люди, которые рассчитывают эффективность трат, могут подсчитать, что лишние перила на лестнице или натянутая сетка обойдутся предприятию в круглую сумму. Но при этом они должны понимать, что это уменьшит вероятность гибели или травмирования сотрудников. А значит, сэкономит компании деньги, которые пришлось бы заплатить в качестве компенсаций. В России и Франции примерно одинаковое количество автомобилей. Однако во Франции ежегодно гибнет 5-6 тысяч на дорогах, у нас — 25-26. Безопасность определяется не только высоким уровнем наказания виновных, но и стоимостью человеческой жизни.

На Западе есть единая методика расчета выплат?

Ее нет ни в одной стране. Но там в отличие от России сложившаяся судебная практика. В Западной Европе стоимость возмещения в связи с гибелью человека начинается от 0,5 миллиона долларов. Нормальной считается сумма в полтора-два миллиона долларов за человека. Столько, например, получили родственники погибших во время авиакатастрофы самолета Lufthansa, управляемого сумасшедшим пилотом.

При этом практически во всех европейских странах и в США семьи военных, погибших при исполнении своих обязанностей, получают относительно невысокие выплаты. Предполагается, что они брали на себя риск гибели, когда шли в армию. Предполагается, что моральные страдания семьи убитого военнослужащего ниже, чем страдания семьи простого человека, ставшего жертвой теракта. Потому что семья военного морально готова к тому, что отец или сын может пострадать. Он ведь сам подписался на то, что будет существовать в чрезвычайных обстоятельствах. Но для их родственников предусмотрена другая система льгот: бесплатное образование для детей, бесплатное жилье для семьи, помощь в организации бизнеса.

А в России военные, наоборот, — самые «дорогие».

Задача не в том, чтобы военнослужащих «опустить в цене». Нужно поднимать компенсации для всех остальных россиян. Сделать, чтобы они получали выше, чем военные.

В какой стране самые высокие компенсации?

Американское право, например, не признает лимитов по возмещению в случае гибели человека. Сколько суд присудит — столько и нужно платить. Это может быть и два, и пять миллионов долларов за человека. Семьи жертв теракта 11 сентября 2011 года в среднем получили по 4 миллиона долларов.

Суд ориентируется на то, сколько погибший зарабатывал при жизни? Условно говоря, на Западе бедняк стоит в два раза меньше богача?

С точки зрения экономики семья погибшего отца семейства, который хорошо зарабатывал, лишилась этого дохода. Из-за этого дети не смогут получить хорошее образование, уровень жизни снизится. Суд может пойти на то, чтобы посчитать недополученный доход и потребовать его от виновника гибели человека. Но с другой стороны, получается сегрегация. Есть богатые, которые стоят дорого, и бедные, которые ничего не стоят. Это неправильно. Поэтому, хотя в Европейский странах также все стоят по-разному, в то же время есть нижняя планка выплат. В Европе это, как правило, те самые 0,5 миллиона долларов. И это касается как государства, так и виновных частных кампаний.

Нижний порог определяется законом?

Там эта норма относится к разряду морально-этических. Она нигде не закреплена и не записана. Но она железно соблюдается. На Западе полчища адвокатов, которые специализируются как раз на различного рода компенсациях. И если причинитель ущерба или виновник гибели не захочет заплатить нормальную компенсацию, то обречен всю оставшуюся жизнь ходить по судам. Там очень развито понятие репутации. Есть нормы жесткой ответственности, компании подписывают различные кодексы этичного поведения, обязательства повышения стоимости человеческого капитала. Такая жесткая судебная практика в конечном счете приносит пользу. Бизнесмены понимают, что любая неприятность обойдется им в миллионы долларов. Поэтому там по-другому относятся и к технике безопасности на предприятиях, в транспорте.

В России тема стоимости жизни почему-то табуируется. Считается, что обсуждать это — кощунство. Почему?

Есть те, которые говорят об этом, пишут, требуют. Но это действительно очень ограниченное сообщество. В определенной степени сами люди боятся об этом говорить. Это как в пословице: не буди лихо, пока оно тихо. Зачем о смерти вспоминать, настроение портить себе? Обычная психология. Наверное, это наследие советского времени. Но нужно понимать, что цена жизни — это экономическая категория. Кроме всех прочих причин, эти деньги могут избавить семью погибшего от экономических неприятностей, какое-то время дадут существовать без кормильца, условно говоря. То есть это не Мефистофель, который приходит к человеку покупать жизнь.

Беседовала Наталья Гранина