Тереби честь смолоду

В прокате один из главных российских фильмов осени — «Дуэлянт» Алексея Мизгирева, который скрывает под оболочкой большого костюмного блокбастера тревожное и жесткое высказывание о проклятой природе мужественности. Кроме того: Зак Галифианакис грабит банк, а Марк Уолберг геройствует на фоне горящей нефти.

Утопающий в бесконечных дождях и черной, потусторонней грязи Петербург, 1860 год. Отпрыски знатных семейств один за другим гибнут на дуэлях — а их убийца, недавно вернувшийся в столицу после долгого отсутствия хмурый господин с документами на фамилию Яковлев (Петр Федоров) знай себе подсчитывает ассигнации после каждого нового покойника. На поединках он не столько отстаивает честь, сколько выполняет чей-то заказ — благо дуэльный кодекс позволяет обиженным дворянам выставлять вместо себя на схватку таких вот бретеров-профи. Но честь, судя по почти самурайскому подходу к смерти («Пуля меня не берет», — говорит герой), есть и у этого проводника смерти — правда, поруганная: много лет назад он был с позором разжалован из офицеров, лишен дворянского титула, почти до смерти бит шпицрутенами и ссылкой на Алеутские острова. Чтобы вернуть себе доброе имя, называющий себя Яковлевым киллер должен будет схлестнуться с главным трикстером петербургского высшего света — инфернальным графом Беклемишевым (Владимир Машков).

Поводов придраться к «Дуэлянту» хватает — от простенького, не сильно усугубленного интригами сюжета до странного, пренебрежительного подхода к персонажам женского пола, да и к конвенциям приключенческого жанра в принципе. Все это будут, впрочем, претензии к внешней оболочке, к оформлению обертки — стоит поскрести которую, и обнаружится куда менее легкомысленное и ординарное, чем кажется на первый взгляд, кино. Кино, в котором, что так редко бывает в российских массовых фильмах, заметна и увесиста и фигура автора.

Мизгирев, режиссер таких пессимистичных панорам современного русского пейзажа, как «Бубен, барабан» и «Конвой», остается собой и в формате дорогостоящего авантюрного блокбастера. Насыщает диалоги хлесткими, больше имеющими отношение к языку зоны, чем дворцовых коридоров, репликами-афоризмами («Не молись за меня, мне не помогает»). Разменивает экшен на экзистенцию. Наконец, раз за разом загоняет камеру вместе со зрителем на грязную землю или холодный мрамор полов, заставляя смотреть на этот причудливый мир и его травмированных обитателей снизу вверх, будто из-под тюремной шконки. Этот не самый очевидный для традиционного жанрового кино подход выдает его подлинные намерения: «Дуэлянт» справляется с развлечением аудитории квазиисторическими страстями, но куда больше его волнует современность — точнее, то, как и в истории про воображаемый XIX век проявляются проклятые вопросы русской мужественности, ее показная бравада и неизбывная уязвимость, даже хрупкость, болезненная зацикленность на теме чести, смертельная одержимость страхом на эту честь посягательств. Неудивительно, что женщинам в этом кино остается только картинно охать и задирать подол — в лютом, свихнувшемся на понятиях и воспитанном каторгой русском мире, каким его убедительно изображает Мизгирев, им попросту не место; тем более, что молиться за всех нас, как повторяет герой Федорова, и правда, похоже, поздно: не помогает.

Усы и борода, а также беззаботно-позитивное отношение к жизни — и вот уже неуклюжему, добродушному водителю бронированного инкассаторского авто Дэвиду Гэнтту (Зак Галифианакис) говорит «да» видная бывшая коллега (Кристен Уиг). Но пока он покупает розы и думает, как рассказать о новой любви невесте (Кейт Маккиннон), сама эта любовь, утомленная жизнью в глухой каролинской глубинке, строит вместе с сожителем (Оуэн Уилсон) планы, как с помощью лопуха Дэвида обчистить хранилище его инкассаторской компании — там, по слухам, лежат без дела почти два десятка миллионов долларов. Само ограбление зачинщикам дастся легко — но за ним последуют предательства и погони, маскировка и путаница, парад париков и нелепых нарядов, яростная месть и десятки проявлений воинственного в своей непоколебимости идиотизма.

«Зачинщики» основаны на вполне реальной, произошедшей в Северной Каролине истории ограбления — осуществленного несколькими непроходимыми олухами, один из которых скрылся в Мексике, а остальные тут же стали скупать дома и новые BMW, даже не опасаясь привлечь внимание федералов. Парадоксальным образом, в руках Джареда Хесса, режиссера такого комедийного шедевра начала 2000-х, как «Наполеон Динамит», эта подлинная басня о беспредельности людской глупости становится еще смешнее. Хесс, этот мастер абсурдистского юмора, обладает редким пониманием наивности человеческих устремлений — все его персонажи, сколь бы карикатурными они ни были, мечтают всего лишь о лучшей жизни, о спасительной щепотке божьей милости («Должно же и нам однажды повезти»), которую под пагубным влиянием стереотипов масскульта и американского образа жизни надеются обрести в легких шальных деньгах. Природа и обаяние комедии Хесса заключается в том, как сокрушительно и смехотворно эти горе-авантюристы от своих заблуждений прозревают — обнаруживая перед собой не долгожданный рай, а безумный, безумный, безумный мир.

«Правда, только правда и ничего, кроме правды», — обещает уже в первом, разворачивающемся в зале суда кадре «Глубоководный горизонт», тут же сообщая, что фильм основан на реальных событиях — взрыве нефтяных платформ, который потряс в апреле 2010-го Мексиканский залив, на поколения вперед погубив местную экосистему. Правда, впрочем, режиссера Питера Берга, как выясняется на поверку, интересует куда меньше зрелищности и духоподъемности — и вот уже действие переносится за пару дней до катастрофы и фокусируется на бравом трудяге-нефтянике (Марк Уолберг), чьи жалобы на халатность и неисправности в технической начинке платформы вышестоящие эффективные менеджеры (Джон Малкович) встречают бездействием и обвинениями в кликушестве.

Пока герои переругиваются на рабочем месте и звонят по скайпу родным, любой знакомый с канонами жанра кинокатастроф зритель тем временем обречен ерзать от нетерпения — понятно, что взрыв платформы Deepwater Horizon не за горами; таковы заданные жанром правила игры. Когда же катастрофа наконец случается, «Глубоководный горизонт» резко взвинчивает темп и интенсивность, обрушивая на несчастных нефтяников элементы конструкции и языки пламени, начиная палить немедленно разливающееся вокруг платформы топливо — и заодно разжигая зрительский интерес. Тут вступает в свои права экшен-героя и Уолберг — спасающий коллег, прыгающий по вышкам, будто герой не фильма по реальным событиям, а какого-нибудь комикса. С этой зрелищностью, организованным хаосом взрывов, геройств и смертей Берг справляется на ура — вот только чем сильнее его экшен-ловкостью увлекаешься, тем ощутимее чувство стыда. Голливуд, может быть, и решил, что трагедия со взрывом Deepwater Horizon уже достаточно отошла в прошлое, чтобы превратить ее в бессовестный приключенческий аттракцион — но к правде все это отношения имеет не много, что и подтверждает никак не сочетающийся со всем увиденным финальный титр. Он вдруг напоминает, что вообще-то в этих событиях погибли люди.

Денис Рузаев