Молчание ребят

Школа №57 с тремя филиалами в центре Москвы считается одним из лучших в России учебных заведений с математическим уклоном. Тем больший общественный резонанс вызвал разгоревшийся вокруг нее скандал: журналистка Екатерина Кронгауз на своей странице в Facebook написала, что работавший там учитель истории на протяжении 16 лет «крутил романы» с ученицами. Разгорелся скандал, по итогам которого учебное заведение покинули его директор и ряд других преподавателей. В подробностях истории, которой уже занялось следствие, разбиралась «Лента.ру».

Пост, опубликованный Екатериной Кронгауз вечером 29 августа, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Почти полторы тысячи знаков в сообщении стали настоящей интернет-сенсацией.

«Больше 16 лет мы знали, что учитель истории крутит романы с ученицами. Довольно симпатичный мужик, умный, ироничный, обаятельный. Немудрено было влюбиться. Мы были маленькие, а думали, что большие. А потом шли годы — мы становились больше, а его возлюбленные менялись и оставались маленькими», — написала автор поста.

По словам Кронгауз, она пыталась поднять эту тему еще во время своей работы в изданиях «Большой город» и Gala — но у сотрудников дети, как следует из поста, учились в школе №57. И журналистку аккуратно просили не затрагивать в своих публикациях историю с учителем.

«А теперь наконец-то нашлись люди и силы у этих людей — собрать доказательства и добиться. И он больше не работает в школе», — говорится в посте.

Номер школы и фамилию преподавателя Екатерина Кронгауз называть не стала. В комментариях к посту это сделала выпускница школы №57 Надежда Плунгян. Как оказалось, речь идет об учителе Борисе Меерсоне. На сайте учебного заведения информация о нем отсутствует, хотя в сохраненной копии можно найти подтверждение того, что она там была: «Меерсон Борис Маркович. Окончил в 1990 году МПГИ (исторический факультет). С 1990 года работает в Пятьдесят седьмой школе. В настоящее время занимает должности учителя истории старших классов и заместителя директора по внеклассной работе. Учитель высшей категории».

По словам учеников, Меерсон работал в главном здании школы — в Малом Знаменском переулке.

В сети сразу же началось бурное обсуждение происходящего, в котором приняли участие и известные люди. В частности, литературный критик Галина Юзефович написала: «Слушайте, ну в этой же вашей любимой школе работает гораздо более любимый народом учитель математики, который щупает совсем уж маленьких мальчиков». А выпускник школы дизайнер Артемий Лебедев обвинил в лицемерии тех, кто все эти годы замалчивал происходящее, и назвал упомянутого учителя «учителем М».

Руководство школы хранило молчание вплоть до 1 сентября, когда на сайте учебного заведения появилось сообщение за подписью директора Сергея Менделевича.

«Я желал бы дать вам все ответы немедленно, как только на нас начало обрушиваться огромное количество страшной и противоречивой информации. Разобраться в происходящем — и c тем, что происходило раньше, и с тем, что происходит сейчас, — оказывается совсем не просто. Вопросов пока гораздо больше, чем ответов», — написал педагог.

По словам Менделевича, он видит свою задачу в том, чтобы собрать факты и получить ответы на вопросы, которые стали причиной скандала. Директор считает, что необходимо сделать так, «чтобы никаких белых пятен, замолчанных историй и прочего не осталось в нашей жизни». Кроме того, из сообщения следует, что в школе №57 будет сформирован специальный общественный совет, куда будет предложено войти выпускникам, учителям и родителям.

Днем 1 сентября некоторые СМИ сообщили, что управление Следственного комитета по городу Москве инициировало доследственную проверку, в ходе которой процессуальную оценку получит как информация, изложенная в блогах, так и заявления возможных пострадавших, если они будут поданы в органы следствия. Впрочем, официальных комментариев по этому поводу в ведомстве давать не стали.

Телефоны главных фигурантов скандала — Бориса Меерсона и Екатерины Кронгауз — в День знаний были недоступны. Вечером 1 сентября журналистка опубликовала в Facebook пост со ссылкой на заявление Сергея Менделевича, сопроводив его комментарием:

«Ну вот. Слова директора. Теперь все будет решаться, и что будет — зависит от детей, родителей и тех, кому есть что сказать. Верю, что все слова будут услышаны».

Отдельным витком скандала вокруг школы №57 стала история от 2005 года с загадочным «Меморандумом». Ее рассказала у себя в Facebook Надежда Плунгян в подтверждение того, что в учебном заведении действительно имели место ограничения свободы слова.

«В 2005 году мы первый раз пытались что-то сдвинуть. Тогда школьники-гуманитарии начали писать в ЖЖ посты с критикой учителей истории и намеками на проблему. В ответ Борис Меерсон и учитель права Андрей Петроковский составили "Меморандум", запрещающий ученикам "диффамацию учителей". Это было оформлено как некий документ нравственности, позволяющий выгнать любого ученика, который сообщает неприятные сведения об учителе публично», — пишет автор комментария.

По словам Плунгян, многие учителя подписали «Меморандум», даже не читая его, после чего он был опубликован в сети от лица администрации и за подписью директора. Это вызвало среди выпускников 1970-1980 годов волну негодования и множество вопросов. По словам Надежды Плунгян, единственными из штата учителей, кто не подписал «Меморандум», были Надежда Шапиро и Сергей Волков. Вскоре после этого Волкова сняли с поста завуча и поставили на его место Бориса Меерсона.

«Мы (выпускники) звонили знакомым учителям, выпускникам, некоторые ходили в дирекцию, но публичного обсуждения так и не добились (…) Тогда я попробовала написать статью о неприемлемости меморандума как меры воздействия на детей, после чего мне передали, что меня "больше не хотят видеть в школе". Я начала получать от бывших одноклассников насмешки и угрозы физической расправы», — пишет Плунгян.

Вскоре после этого свою версию истории с «Меморандумом» в Facebook опубликовала другая выпускница школы №57 Мария Кац.

«"Меморандум" был создан в ответ на новый на тот момент вид травли. В соседнем классе тоже была травля, но обычная, в реале. А наша развернулась в интернете. В популярном на тот момент в узком кругу ЖЖ. Мои отношения с одноклассниками тогда стали особенно напряженными, и один из них написал очень страшный и обидный текст про меня и тексты поменьше, но тоже очень неприятные, еще нескольким девочкам. Наверное, в тот момент мы думали, что это литературно-социальное экспериментирование. А потом появился еще один мальчик, комменты которого были по-настоящему злыми», — пишет автор поста.

По словам Кац, «Меморандум» не был документом, а представлял собой своеобразную памятку, в которой говорилось о том, что конституция распространяется на любое общение, даже если оно происходит в интернете. В ней, кроме того, говорилось о том, что не нужно оскорблять других людей, распространять о них порочащую информацию и разжигать ненависть на любой почве. Кац утверждает, что ученикам, которые вели себя особенно вызывающе, основываясь на их поведении и оценках, предложили перейти в другую школу.

«Другой виток этой дискуссии происходил в сети, в нем участвовали выпускники школы со всех концов света (взрослые люди), которые сочли "Меморандум" ограничением свободы слова в школе. Самое главное, что нужно знать про эту дискуссию, — то, что ее участники не знали о ситуации практически ничего, и причины написания памятки и ухода мальчиков из школы просто придумывались на месте», — пишет Мария Кац.

На события вокруг школы №57 ее ученики и выпускники отреагировали бурно, запустив в соцсетях флешмоб с тегом #спасибо57. Школьники — как нынешние, так и бывшие — в один голос твердят одно: то, что сейчас говорят об их учебном заведении, не имеет ничего общего с действительностью.

«На мой взгляд, люди просто любят пострадать, посочувствовать и поучаствовать в каких-то историях. Меня дико бесит, что все молчали, а теперь решили внести свою лепту. Никто же не совершал аморальных поступков, а вот обсудить поступки другого — великое дело! Я окончила школу №57 и люблю ее всем сердцем. И отведу туда своих детей. Опять же, на мой взгляд, если девушка в 11 классе этого не захочет — она не будет ничего делать, тут нечем особо угрожать. Сейчас ученице и .. ... учителя послать несложно, тем более гуманитариям», — пишет 20-летняя Полина.

«Сегодня вокруг школы №57, в которой я провела самое важное время в своей жизни, которая так много мне дала, разгорелся отвратительный, грязный скандал. Основой для этих пересудов стали ничем не подтвержденные факты, пустые сплетни. За все время учебы я не только ни разу не сталкивалась ни с чем подобным, но и не слышала об этом от других. Учителя всегда честно и увлеченно выполняли свою работу, старались дать нам блестящее образование, развить способность мыслить. При этом никогда на моей памяти не было случая, чтобы кто-то из них нарушал дистанцию. Поэтому все обвинения, направленные против школы, возмущают. Я хочу, чтобы и следующие поколения детей могли спокойно и с гордостью учиться здесь, получить все ценное, что получила я и все ученики прошлых лет. И я надеюсь, что все те, кто, так же как я, благодарны этой школе, скажут о ней теплые слова и поддержат ее в это непростое время», — призывает на своей странице 17-летняя Аполлинария.

Никто из опрошенных «Лентой.ру» выпускников и выпускниц школы №57 также не сталкивался с какими-либо вопиющими фактами в стенах учебного заведения — напротив, собеседники издания искренне заступались за Бориса Меерсона.

«Никаких странных наклонностей я (за ним) не замечала. Он прекрасный педагог, и я благодарна ему за полученные знания» (Дарья, 19 лет).

«Никаких нареканий у меня к нему быть не может. Возможно, это клевета или какая-то ошибка. Я его знаю исключительно как прекрасного преподавателя и очень понимающего руководителя» (Марина, 21 год).

«У меня преподавала его (Меерсона) жена, Любовь Игоревна, о которой у меня остались исключительно теплые и приятные воспоминания. О самом Борисе Марковиче (он иногда редактировал школьные капустники) я знаю только со слов других — что преподаватель он был очень хороший, больше ничего не знаю. Если какие-то слухи и ходили по школе, ходили они мимо меня. Скандал раздут из сплетен, слухов и постов в фейсбуке. И всем этим скандалящим наверняка не дает покоя содержание школы — и этническая составляющая, и долгая история школы (…) Вся эта истерика за три дня уже порядком намозолила глаза. Педофилии там нет. Уголовного преступления, как я вижу, тоже», — рассказала 19-летняя Стефания.

Второго сентября скандал вокруг школы №57 набирал обороты. В Facebook появилась запись Елены Пенской — первое подтверждение, что родители писали жалобы о том, что творилось в школе: «Хочу пояснить и напомнить, что в 2005 году у меня был разговор с руководством. Все детали "истории с историками" 2003-2004 годов, известные мне (в эти годы в школе училась моя дочь), я сообщила Б.М. Давидовичу. После этой встречи мне стало известно, что мое сообщение на узком совете администрация школы приняла решение считать непроверенным слухом и шантажом. Один из учителей — Петроковский — подал заявление об уходе, но его не подписали. Другой фигурант — Меерсон — стал выполнять обязанности заместителя директора по внеклассной работе. Хорошо бы учесть мой опыт тем, кто сейчас начнет диалог с дирекцией».

Позже преподаватель школы №57, учитель русского языка Сергей Волков написал на своей странице в Facebook, что ему и еще трем учителям пришлось покинуть учебное заведение.

«У нас в школе состоялось собрание, где педагогам заявили, что школе нужно двигаться вперед, — рассказал Волков «Ленте.ру». — Части учителей, которые приняли участие в бурной дискуссии, развернувшейся в соцсетях, было объявлено: либо вы берете управление школой на себя, либо уходите. Управленческих амбиций у меня нет — и я решил уйти. Как мне кажется, школа серьезно больна, это нравственная болезнь, и излечиться от нее без внешнего управления учебное заведение не сможет».

По мнению адвоката Констатина Трапаидзе, если вина Бориса Меерсона будет доказана, ему может грозить сразу несколько статей УК РФ — в зависимости от того, что именно он совершил.

«Допустим, учитель, используя свое служебное положение, пытался склонить учениц к половой связи. Возможно, он обещал им хорошие отметки или, напротив, говорил, что будет ставить тройки. Тогда его действия подпадают под вторую часть 133 статьи УК РФ «Понуждение к действиям сексуального характера» с максимальным наказанием в виде пяти лет лишения свободы. Это преступление средней тяжести, и к нему применим срок давности», — объяснил Трапаидзе.

По словам адвоката, если педагог не только домогался своих учениц, но и использовал при этом насилие, то ему светит 132 статья УК РФ «Насильственные действия сексуального характера». Наказание по ней — до 15 лет лишения свободы (если ученицам было меньше 18 лет, но больше 14 лет) или до 20 лет (если ученицам было меньше 14 лет). Наконец, в том случае, если все сексуальные контакты с ученицами у преподавателя были на добровольной основе, его могут привлечь по 134 статье УК РФ «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» (максимальное наказание — до 4 лет лишения свободы за действия с лицом от 14 до 16 лет и до 10 лет лишения свободы за действия с лицом от 12 до 14 лет).

«Преступления, подпадающие под действия 132 и 134 статей УК РФ, считаются тяжкими и не имеют срока давности. Проблема в том, что собрать по ним доказательства, если они были совершены несколько лет назад, сегодня крайне сложно. А именно на конкретных доказательствах строятся все судебные процессы против педофилов», — предупреждает Трапаидзе.

Учитель одной из столичных школ на условиях анонимности поделился с «Лентой.ру» своим видением скандальной ситуации: «Если учитель сделал что-то неправильное в отношении школьника, то в первую очередь родители обращаются к классному руководителю. Тот проводит проверку — если нарушения подтверждаются, он обращается к завучу или директору школы, объясняет ситуацию. Дальше собирается педсовет, на котором учителя решают судьбу своего провинившегося коллеги. Иногда родители, минуя школу, сразу обращаются в вышестоящие инстанции — к примеру, в Минобрнауки. В этом случае опять же собирается педсовет, на котором помимо учителей присутствуют уже и надзорные органы, что плохо для школы в целом. Поэтому в интересах учебного заведения решать все конфликты на месте, без постороннего вмешательства; руководство школы обычно старается брать весь удар на себя и максимально быстро решать проблемы учеников, чтобы о них не узнали выше. Что касается истории со школой №57, она мне кажется просто невероятной. Руководство учебного заведения всегда в первую очередь бережет свою репутацию, а не опекает учителей».

****

Когда материал был готов к публикации, в социальных сетях появился пост (скриншоты имеются в распоряжении редакции) от выпускницы школы №57. Пользователь Ревекка Г. написала, что «счастлива, что это кончилось таким образом». «Последние два года, с начала 11 класса я желаю всей душой, чтобы со мной ничего этого никогда не происходило, чтобы это все оказалось страшным сном», — пишет она. В своем посте девушка не раскрывает деталей, но упоминает некоего «Бориса Марковича». Свою тираду она заканчивает эмоциональным: «Я счастлива, что все кончилось, и мы дальше заживем. Всех честных и добрых люблю, ценю и поздравляю с уходом Меерсона и администрации, которая знала, но молчала». Если верить данным на странице Ревекки Г., она родилась 16 ноября 1997 года. В свою очередь, журналист Андрей Бабицкий в своем аккаунте в социальной сети Facebook подчеркнул, что уже «десять человек согласились рассказать о своей связи с учителем истории — не две девушки, не пять и не семь, а десять уже точно, и, кажется, будет больше». По его данным, «директор школы — Менделевич — видел эти документы несколько недель назад».

Алексей Стейнерт