Хочу тебя обратно!

Летом 2016 года в Латвии запустили социальную кампанию #GribuTeviAtpakaļ («Хочу тебя обратно»). Ее инициаторы решили воззвать к чувствам нескольких сотен тысяч покинувших страну соотечественников с таким посылом: возвращайтесь, нам вас не хватает! «Лента.ру» разбиралась в том, как маленькое прибалтийское государство, страдающее от оттока населения, пытается запустить программу реэмиграции.

Первого мая 2004-го Латвия, наряду с другими странами Балтии, вступила в ЕС. По словам очевидцев, в преддверии этой даты к границе съехались автобусы с людьми, готовыми рвануть в Западную Европу. Впрочем, отток населения начался гораздо раньше: так, автор этих строк ездил из Латвии на заработки в Великобританию еще в 2001 году. Но тогда это все же было куда труднее: приходилось получать трудовые визы, оформлять большое количество разных документов. После присоединения к ЕС уже ничто не удерживало латвийцев. Ведь зарплаты в Великобритании, Ирландии, Скандинавии в несколько раз выше, и там требуется много рабочих рук. Сел в автобус или самолет — и никаких виз, никаких таможенников.

«Часто люди не могут работу нормальную найти, вот и уезжают. На многих из эмигрантов висит кредитная удавка: в докризисные годы купил квартиру, взял под нее грабительскую ипотеку, нынче, оставаясь в Латвии, оплачивать ее не способен — обычная история. А здесь зарплата еженедельная и в любом случае гораздо большая, чем на родине», — объясняет «Ленте.ру» бывшая латвийская радиоведущая Виктория Строде, нынче оформляющая гражданство Ирландии.

Латвия постепенно пустела. Я мог это видеть на примере родного Даугавпилса — второго по величине города в республике. Независимость страны он встретил густонаселенным (по латвийским меркам, конечно) — около 130 тысяч человек. До начала 2000-х по центральной улице Ригас каждый вечер прогуливались толпы народа, почти на каждом углу зазывающе светились окна баров, кафе и ресторанов, повсюду можно было встретить знакомых. А в 2008-м все вдруг как-то обратили внимание на то, что по вечерам на улицах непривычно тихо, закрываются кафе и магазины, исчезает молодежь, так любившая пошуметь в парках. Дальше — больше. Сейчас в городе официально числится чуть более 98 тысяч населения. Но в реальности наверняка меньше. «Есть ощущение, что в Даугавпилсе осталось тысяч 60-70. Твердых доказательств у меня нет, но имеются косвенные признаки. Так, недавно у нас прекратил работу открывшийся несколько лет назад "Макдоналдс" — из-за нерентабельности. Другой пример: суточный расход воды на городском водоканале составляет пять тысяч кубов в сутки — против 30 тысяч в советское время», — рассказал «Ленте.ру» местный оценщик недвижимости Михаил Лавренов.

По официальным данным, численность населения страны сегодня — свыше 1,9 миллиона человек (в Латвийской ССР было более 2,6 миллиона). Только за последние десять лет страну покинули 300 тысяч граждан. Однако есть все основания считать, что официальная статистика не соответствует действительности. Ведь для того, чтобы считаться проживающим за рубежом, эмигрировавший латвиец должен уведомить официальные инстанции на родине. Но многие игнорируют эту процедуру, поскольку трудовым мигрантам нет от нее особенной пользы. Дома же они бывают в лучшем случае наездами.

Демографы бьют тревогу. Ссылаясь на прогнозы Eurostat, руководитель Рижского бюро Международной организации миграции Илмар Межс предположил, что лет через шестьдесят в Латвии останется чуть больше миллиона граждан. Но беда, по его словам, даже не в количестве, а в соотношении пенсионеров и работоспособного населения. «По прогнозам, перекос увеличится в несколько раз. Либо пенсия будет в несколько раз ниже, либо в Латвию хлынут мигранты. Откуда они приедут — будущее покажет», — говорит эксперт. По его словам, лет пять-шесть назад, на пике эмиграции латвийцев, страна «была контужена оглушительно тяжелым экономическим кризисом», и бегство тогда выглядело вполне объяснимым. Теперь же Латвия номинально числится в лидерах ЕС по темпам экономического роста, но по-прежнему растут и темпы эмиграции. «В 2010-2011 годах ежегодно уезжали по 30−40 тысяч населения. Мы надеялись, что в прошлом году отток уменьшится. Но к сожалению, 2015 год показал, что количество эмигрантов не сократилось, а возросло. В основном уезжают не из Риги, а из Латгалии и других отдаленных регионов», — констатирует Межс.

Демограф в шутку посоветовал правительству «перехватывать людей прямо в аэропорту, чтобы они не уезжали в Ирландию, или там в Англию, а оставались в Риге или рижском районе, где работа есть». Рождаемость в прошлом году немного выросла, но этого недостаточно. «Если сравнивать 2014 и 2015 годы, то в 2015-м Латвия потеряла уже 17 тысяч человек, в отличие от 15 тысяч в 2014-м. И это как-то настораживает, я начинаю нервничать. Потому что мы связывали большой отток населения с кризисом, а теперь у нас экономика вроде бы улучшается. И кстати, прирост рождаемости очень незначителен», — подчеркивает Межс. По мнению специалиста, беда в том, что для многих в сегодняшней Латвии иметь детей — это слишком большая роскошь.

Все последние годы власти напряженно размышляют, как вернуть хотя бы часть уехавших. Недавно глава специально созданного Центра по делам демографии Имантс Парадниекс выдвинул идею об увеличении пособий для семей с приемными детьми — с нынешних 45 евро в месяц за ребенка до 92,5 евро. Для этого потребуется 4,8 миллиона евро. Еще порядка четырех миллионов необходимо для увеличения пенсий по утрате кормильца — с 43 евро до тех же 92,5 евро ежемесячно. Для многодетных семей предлагается ввести 25-процентную скидку на общественный транспорт.

Государство уже не раз пыталось запустить процесс реэмиграции соотечественников. Людей заманивали на родину перспективными вакансиями, различными программами по социализации. Но, как недавно признал с досадой президент государства Раймонд Вейонис, «пока не видно большого потока возвращающихся, общий план государства не работает». И вот в июле Институт Латвии начал кампанию «Хочу тебя обратно». Всем латвийцам предлагают отправлять уехавшим родственникам и друзьям видео- и аудиопослания с таким призывом: «Вы для нас важны — и Латвия всегда будет вашим домом!»

Директор института Айва Розенберга пояснила: «Мы, люди Латвии, соединены в одну систему кровообращения. И в эти неспокойные времена нам надо заботиться о своих. Пришло время ясно сказать, что мы хотим видеть наших соотечественников вернувшимися домой — тогда, когда они будут к этому готовы». О своем желании участвовать в кампании заявили представители государственного и частного сектора. Ряд предприятий предложили «возвращенцам» рабочие места, а Госканцелярия выпустила специальное приложение с практическими советами для реэмигрантов. Всячески популяризуются истории уже вернувшихся граждан, которые они сами и рассказывают.

Прецеденты действительно есть. Так, латвиец Эдгар Кумпин уехал с отцом в США еще в конце 90-х, когда семья выиграла грин-кард. Там юноша окончил школу, а затем и Вашингтонский университет, где обучался экономике. После этого зачислился в военную академию, четыре года отслужил в американской армии по контракту. Завершив в 2013 году службу в чине старшего лейтенанта, Эдгар демобилизовался и вернулся с отцом на родину. «Все-таки армейским опытом я сыт по горло, — признался Кумпин «Ленте.ру». — Кроме того, вдруг остро захотелось в Латвию. Меня здесь очень часто спрашивают: а почему ты, собственно, вернулся, ведь у тебя большинство друзей живут за границей? В Америке у меня действительно было все: хороший дом, дорогая машина, перспективы. У отца неплохая работа. Но мое сердце, как выяснилось, все же принадлежит родине. И мы вместе с папой вернулись». Сейчас Эдгар Кумпин трудится в родной Латгалии в водолазно-спасательной службе.

Впрочем, многие не в силах сделать окончательный выбор. Юрий Каршин работал в латвийской прессе, потом перебрался в Англию и долгое время трудился там на заводе. Вернулся, устроился преподавателем в районную школу. Однако, потеряв место из-за сокращения количества учеников, вновь был вынужден уехать в Великобританию. «Зачем люди массово едут за границу? В той же Латгалии по нынешним временам не очень многим удается найти высокооплачиваемую работу. И в какой-то момент человек решает уехать. К европейскому уровню доходов — и, главное, расходов — быстро привыкаешь. Тем не менее там, на чужбине, тебе нередко напоминают, что ты всего лишь приезжий, гастарбайтер. В итоге настает психологический момент, когда человек начинает отчаянно тосковать по родине, верить, что сможет найти себя в родных краях. Ну, или у него дома возникают какие-то дела, степень неотложности которых каждый определяет сам. В большинстве случаев это просто служит поводом, чтобы вернуться назад. Но дома найти столь же высокооплачиваемую работу часто не удается. Вот и болтаются многие между двух миров: поработают там, покрутятся здесь и вновь возвращаются на жирные зарубежные харчи», — раскрывает подноготную реэмиграции латвиец Каршин в беседе с «Лентой.ру».

В прошлом году латвийский Институт философии и социологии провел опрос среди эмигрироваших. Выяснилось, что 63 процента эмигрантов из Латвии по-прежнему ощущают сильную духовную связь с родиной. Вместе с тем 30 процентов опрошенных не планируют возвращаться туда ни при каких обстоятельствах. Именно за души оставшихся 70 процентов и идет сейчас схватка.

Владимир Веретенников