Конкурс политической песни

Забавно, что все опять закончилось Сергеем Шнуровым и скандалом. Слова вице-премьера в том, что пусть лидер группировки и не выиграет на конкурсе, так хотя бы пошлет «их всех» со сцены, можно было бы оценить как частное высказывание, если бы политики такого уровня не следили за своими словами и не стремились бы понравиться публике.

Публика оценила что-то свое, и только сам Шнур обиделся, прикинулся «нечистой силой нижнего порядка» и нахамил в адрес конкурса. Все позвенели твиттами, этими бескровными шпажками XXI века, потыкали в горячие места и разошлись.

И только недоумение осталось — ну откуда столько страсти? Ведь по сути, международный музыкальный конкурс песни и пляски! Да, политизированный. А что сегодня не политизировано? Политика давно везде, даже у обывателя в холодильнике. Пора бы привыкнуть и в медитативном умиротворении научиться грамотно и беззлобно отделять мух от котлет.

Однако, публику так просто не успокоишь. На осиновый кол «Евровидения» нанизываются большая политика, кухонная политика, политика момента, экономическая составляющая, репутационная и вечный национальный вопрос ко всем подряд: «ты меня уважаешь?» Наш исполнитель — не просто певец, это Прометей, посланник, и крылья скорее всего державные, и не просто так, а уж в титре поперек экрана Russia: «You are the only one», прозрачно зашифровано целое послание странам и континентам.

Конкурс, конечно, не так прост, каким кажется. Хотя, что вообще сегодня без подтекста? Даже у подкладки пиджака Кристин Лагард есть свои тайны. Но это прелестная Дами Им, кореянка из Австралии, может петь на шведской сцене об абстрактных понятиях и любви к парню. У нас все серьезно. Мы читаем между строк и видим между кадров. На исполнителя давит груз ответственности, певец больше чем певец, и мало просто выйти и спеть, до и после надо еще объясниться, обозначить позицию и вписаться в непростой политический дискурс.

На этом фоне милыми шалостями выглядит глумление наших ведущих в эфире трансляции. Передел туристических маршрутов в пользу «щедрых» Греции и Кипра, обещание разгромить «жадных» чехов на другом поле и многозначительное молчание на игнор жюри Германии. Естественно, неслучайный.

Проблема музыкального конкурса в том, что перед многомиллионной толпой поставлен в корне некорректный вопрос: ведь на самом деле невозможно определить, кто лучший. Евровидение, это не конкурс вокала перед приемной комиссией профессионалов. Это парад современных технологий, в котором исполнитель выходит на сцену с ушами, заткнутыми мониторами, а в один номер конкурсанта вложен бюджет, осчастлививший бы десятки страждущих. Хлеб и зрелища неравномерно распределяются по планете. И здесь тоже нет никакой справедливости.

Но кто в здравом уме и твердой памяти скажет, чье выступление лучше: Джамалы, Лазарева или Дами Им? Никакими «вокаломометрами» не определить художественную ценность современной эстрадной композиции. Она в любом случае относительна.

Но публике нужно состязание. Нужно усложненное зрелище, приправленное современными технологиями и политическими смыслами. Тут все песни конкурсантов на разогреве у сорокаминутной финальной коды — интриги с раздачей 12-бальных призовых шаров и зрительским голосованием. Тут такое непаханое поле страстей, такой саспенс, что мама не горюй. А еще так ловко вкручена идея о том, что «все зависит от вас и вашего выбора», что даже бесконечно далекие от этой околомузыкальной вакханалии зрители прыгают на своих диванах и вопят на ведущих: «Ну давай уже, давай, не тяни!»

Победа и поражение оказывают гипнотическое действие на сознание, генетически обусловленное памятью о войнах, в которых формировалось человечество. Первый, лучший, выигравший, победивший: эта цепочка ведет наверх, к тому, кто не просто победил врага или соперника, но кто победил саму смерть. Мы никогда до конца не разберемся в мотивах нашей страсти соревноваться и наблюдать за соревнованиями. «Победитель всегда прав» и «победителей не судят», они в круге почета, восхищения и зависти, и только скорости и аппетиты растут и нам нужны все новые и новые герои. В относительно мирное время нам нечем занять самые древние струны нашей души. Мы смотрим телевизор, и в конкурсе песни видим и текст, и подтекст, и все тайные фишки мировой закулисы, и открытый вызов, и причины драться не на жизнь, а на смерть, хотя бы и в своих постах и блогах.

Человек не меняется. Невостребованные обычной жизнью страсти переполняют его. Они нуждаются в выходе. Эфиры нуждаются в рейтинге, телеканалы в рекламном бюджете. Мы вертимся как ослепленные белки в грандиозном колесе чужих идей и миллиардов и голосуем, потеем, возмущаемся и видим скрытые смыслы там, где они есть, и там, где их нет.

С другой стороны, выньте из этого музыкального вертепа бородатую женщину, бурановских бабушек, финских монстров, Джамалу, политику и состязательную истерию. Что останется? Ничего. Ля-ля-ля. АББА и Селин Дион и без «Евровидения» стали бы звездами. И не только за счет таланта.

Но принцип «бритвы Оккама» в том, что не надо все усложнять. Там, где можно обойтись простым, не стоит искать сложного. И в любом случае, лучше строить сцену, чем стену там, где с самого начала совсем не зрители были режиссерами и кукловодами политических интриг и конфликтов.

И с одним утверждением «Евровидения-2016» невозможно не согласиться.

Мира нам всем и любви!