Рабы немы

В Латвии снова активизировалась борьба против русского языка. 23 марта за недостаточное знание латышского своего места лишился депутат краевой думы при небольшом городе Балви Иван Баранов. Латгальский окружной суд, рассматривавший поданный против Баранова инспекторами Центра госязыка иск, счел, что тот «не использовал латышский язык и не владеет им в объеме, необходимом для работы». Не помогло даже то, что для Баранова это был уже третий депутатский срок. Мандата его лишили.

Русский в Латвии — родной язык примерно для 35 процентов населения. Да и большинство латышей, особенно старшего возраста, владеют им вполне сносно. Однако чтобы устроиться на работу, любую — хоть директором, хоть дворником, не только в госсекторе, но и в коммерческих структурах, представителю «нетитульной нации» необходимо получить специальное удостоверение, подтверждающее знание государственного языка — латышского. Эти удостоверения-«аплиецибы» бывают трех степеней (А, B и C) и выдаются по результатам экзаменов. Желающий занять важную и высокооплачиваемую должность обязан предъявить «аплиецибу» высшей степени — С.

Но даже с таким удостоверением нельзя себя чувствовать в полной безопасности. Вас могут вызвать в Центр госязыка (ЦГЯ) на проверку (раньше инспекторы практиковали выезд на рабочие места) — например, по «сигналу» какого-нибудь «доброжелателя». Если выяснится, что вы действительно подзабыли латышский, выпишут штраф до 250 евро. А если повторная проверка не выявит изменений к лучшему — увольнение. Выгнать с работы могут даже народного избранника, как это и произошло 23 марта с депутатом краевой думы при небольшом городе Балви на востоке Латвии Иваном Барановым.

Этнически русских политиков в Латвии регулярно подвергают проверкам и разного рода санкциям за недостаточное знание латышского. О том, как это бывает, рассказал «Ленте.ру» на основании личного опыта депутат Думы Даугавпилса Юрий Зайцев. «Два года назад, в марте 2014-го, меня пригласили в Крым на референдум по самоопределению в качестве одного из международных наблюдателей. По возвращении в Латвию я честно рассказал, что никаких подтасовок и нарушений на этом референдуме не заметил. Сразу после этого на меня "наехал" Центр госязыка — с обвинением, что я, дескать, не знаю латышского на необходимом для депутата уровне. Мне дали полгода на то, чтобы улучшить знания. В противном случае меня собирались по суду лишить мандата. Поразительно, что языковая инспекция у нас способна отстранить депутата, избранного народом!» — говорит собеседник. Для Зайцева эта история закончилась благополучно: он полгода усердно занимался с преподавателем, после чего успешно сдал экзамен, сохранив свое место в самоуправлении.

А ведь подавляющее большинство жителей Даугавпилса — русскоязычные. Латышский на улицах города слышен редко. «Я уверен, что определять, кто может быть депутатом, должен электорат, а не языковые инспекторы. Голосуют за кандидата, за его идеи, а не за владение латышским языком. Спустя четыре года те же избиратели примут решение о том, насколько тот или иной депутат справился со своими обязанностями, проголосовав за него повторно или нет. Существующую же у нас систему проверок знаний языка "по наводке" иначе как "языковой инквизицией" назвать нельзя», — говорит Зайцев. Постоянным нападкам «языковых церберов» подвергается и мэр Риги Нил Ушаков. «Наш Центр госязыка снова отличился. В этот раз они потребовали от меня объяснений, почему Рижская Дума общается с рижанами в Facebook в том числе и на русском. Пришлось ответить, что латвийское законодательство никоим образом не регламентирует общение государственных и общественных организаций в зарубежных социальных сетях», — возмущался недавно Ушаков.

Когда ЦГЯ подвел итоги своей деятельности за 2015 год, выяснилось, что учреждение пополнило бюджет государства на 21 150 евро, взысканных в виде штрафов. «Чаще всего штрафовать пришлось за недостаточное использование государственного языка при выполнении профессиональных и рабочих обязанностей», — сообщил директор ЦГЯ Марис Балтиньш. По его словам, за год зафиксировано 479 «преступлений» такого рода — причем в четырнадцати случаях нарушение было повторным. Помимо этого, в 2015-м в Латвии выявили 156 нарушений, связанных с недостаточным использованием латышского языка при маркировке товаров и составлении инструкций. Еще 29 нарушений касаются оформления вывесок, надписей, афиш, плакатов и объявлений. Всего за год ЦГЯ оформил 5781 акт проверки — на 951 больше, чем в 2014-м.

Порой доходит до смешного. Так, в свое время «языковых инквизиторов» до глубины души возмутили английские надписи на железнодорожных станциях в Сигулде и Юрмале: Departure, Route, Platform, Number, Аrrival. Летом 2014-го Центр госязыка возбудил дело об административном нарушении: из-за неиспользования предусмотренного латышской грамматикой знака долготы в массивных бетонных буквах RĪGA на въезде в столицу. Вместо этого знака над буквой i прикрепили сердечко бело-голубого цвета. В ответ на претензии в Рижской Думе заявили, что знаком долготы служит нижняя часть символического сердца. Однако в ЦГЯ с этим не согласились. Ушаков доказывал: «То был маркетинговый ход, полностью себя оправдавший. Сердечко привлекло внимание многих рижан и гостей Риги, и сейчас в Думе открыта выставка лучших фотографий — тысячи людей с радостью делали свои снимки на фоне надписи Rīga с сердечком. Увидеть в этом сердечке угрозу русификации — это, извините, уже чересчур. Как говорили в одном популярном фильме: шиза косит наши ряды». Но в итоге «патриоты» добились своего: «крамольное» сердечко убрали, а взамен его вновь водрузили знак долготы.

ЦГЯ периодически обращается к русскоязычным гражданам с призывом разговаривать на рабочих местах только на латышском. А в 2015 году в стране был учрежден особый институт «общественных помощников Центра государственного языка». На них возложена обязанность «следить за тем, не допускаются ли нарушения в порядке использования государственного языка в публичном пространстве». «Вообще-то, эти "общественные помощники" всегда здесь существовали, просто сейчас их оформили официально. С того дня, как появилась языковая инспекция, когда ввели штрафы за недостаточное знание латышского, нашлось достаточно суровых бабушек, которые при случае с удовольствием "стучали". Скажем, на несчастных продавцов в магазинах, изъяснявшихся на латышском недостаточно чисто. Этих продавцов вызывали к себе языковые инспекторы, экзаменовали, штрафовали… Но сейчас данная тема уже не слишком-то актуальна. Те из русских, кто работают в местах, где знание латышского действительно необходимо, давно его выучили, получили соответствующие удостоверения», — объяснил «Ленте.ру» ситуацию латышский журналист Юрий Алексеев.

А вот что действительно доставляет нацменьшинствам Латвии множество неприятностей и с чем они многие годы безуспешно борются — это искажение русских имен и фамилий в паспортах и официальных документах на латышский лад (например, Sergejs Ivanovs, Jurijs Vasiljevs). Среди дел такого рода особый резонанс вызвала история семьи Антоновых, которым в 2013 году латвийский Административный районный суд, а до этого ЗАГС Лиепаи отказали в регистрации имени сына Мирон (Miron). Ребенка разрешили зарегистрировать лишь под именем и фамилией Mirons Antonovs. Это категорически не устраивало родителей, поскольку имя Mirons созвучно с латышским словом mironis («труп», «мертвец», «покойник»). Проиграв борьбу в латвийских инстанциях, Антоновы обратились в Европейский суд по правам человека. Но и там в конечном счете их претензии отвергли. Пока шла тяжба, ребенок оставался без свидетельства о рождении, что лишило его права на медицинскую помощь, социальные государственные субсидии и выплаты.

«Мы надеялись, что у самого высшего судебного органа ЕС хватит здравомыслия, чтобы хотя бы поверхностно понимать разницу между именами Марк и Маркс. Я уже не говорю о разнице между фамилиями Шишкин и Сискинс, Пышкин и Пискинс, Еленой Щук и Джеленой Сукой. Но хватило и смелости, и наглости, притом что не надо быть юристом, чтобы видеть грубое нарушение Латвией прав человека в этом вопросе. В таком контексте мы не можем исключать преступного сговора, что, по понятным причинам, неприемлемо в принципе», — отметил в беседе с «Лентой.ру» депутат Думы Риги, правозащитник Руслан Панкратов, уже долгие годы занимающийся делами об именах. Панкратов напоминает, что в декабре 2010 года Комитет ООН по правам человека вынес решение по делу «Райхман против Латвии». Бывший сопредседатель Латвийского комитета по правам человека Леонид Райхман требовал разрешить ему использовать свои имя и фамилию в официальных документах без окончания «с». В ООН обязали Латвию не только устранить нарушения в отношении Райхмана, но и принять необходимые меры, дабы подобные случаи впредь не повторялись. Впрочем, этого так и не сделали.

«Латинский алфавит позволяет писать и заграничные, и русские имена без ущерба для латышского языка. То, что происходит сейчас в одной из стран ЕС, — не что иное, как ханжеский и догматичный лингвистический феодализм. Борьба за право оригинального написания своих родовых фамилий имеет два основных аспекта. Первый — практический. При выезде за границу "облатышенное" имя вызывает целый ряд затруднений, а иногда и непреодолимых проблем. Именно поэтому правозащитная общественная организация "Верните наши имена" предлагает на основе положительного опыта других стран указывать параллельный вариант оригинального написания с учетом пожелания самого владельца. Второй аспект — эмоциональный, связанный с идентичностью: кто я? Новое, "облатышенное" написание русских имен и фамилий разрушает связь людей с их родителями и предками и является незаконным вмешательством государства в личную и семейную жизнь», — подчеркнул правозащитник. И хотя ситуация складывается действительно сложная, Панкратов пообещал, что с отказом ЕСПЧ борьба русских Латвии за свои имена не закончится.

Владимир Веретенников