Боевой миропорядок

Турецкая провинция Анталья с 15 по 16 ноября превратилась в центр мировой политики. Лидеры ведущих стран мира приехали туда на саммит G20. Им было что обсудить: прежде всего — угрозу международного терроризма и исключение риска повторения парижских событий. Переговоры шли достаточно бурно, а на следующий день после саммита Кремль выступил с важным заявлением о том, что катастрофа Airbus над Синаем — результат террористического акта. В качестве ответной меры Путин пообещал найти и ликвидировать всех виновных в этой трагедии. «Лента.ру» попыталась предположить, как после саммита и заявлений президента изменится российская политика.

Участники саммита G20 («Большой двадцатки») изначально должны были обсуждать важнейшие политические проблемы — терроризм и беженцев. Сама по себе такая повестка является определенным нарушением устоявшихся правил, поскольку, по негласной договоренности, политика обсуждается в рамках G8, а на долю G20 обычно приходятся вопросы экономики, защиты окружающей среды и другие проблемы, не требующие принятия судьбоносных решений.

Однако на этот раз все было иначе. На повестку саммита повлияли совершенные в небе Египта и в столице Франции террористические акты. Кроме того, по авторитету G8 ударил отказ от сотрудничества с Россией: в определенной степени этот шаг поставил под вопрос легитимность принимаемых в рамках саммита решений, поскольку вне зависимости от текущей политической ситуации Москва играет немалую роль в архитектуре международной безопасности — что и продемонстрировали события последних месяцев.

В итоге политические вопросы ожидаемо стали основной повесткой G20. Предполагалось, что дискуссии на эту тему состоятся в первый, не основной день саммита. Однако террористические атаки в Париже, которые произошли накануне открытия G20, изменили первоначальные планы, и в центре всех обсуждений оказались методы борьбы с международным терроризмом. Одним из наиболее активных участников дискуссии стал глава российского государства, который задолго до G20 поставил вопросы антитеррористической безопасности во главу угла современной политики.

Ни одна тема международной политики на саммите не обходилась без участия Москвы, что сделало восприятие мнения российской стороны совершенно иным. Позднее, в ходе итоговых пресс-конференций, чиновники высказывали мнение о том, что Путин опроверг миф о международной изоляции России. С ними — редкий случай — соглашались и крупные западные СМИ. Агентство Bloomberg, в частности, отметило, что российский лидер превратился из изгоя в активного участника мировых событий, а американский The Wall Street Journal признал, что Путин «оказался на передовых и центральных позициях всего саммита в Турции». Собственно, аналогичные выводы можно было сделать из официальной хроники: фото переговоров Путина и Обамы стали едва ли не символом саммита этого года.

Несмотря на очевидную дипломатическую поддержку политики России широкая коалиция с коллективным Западом пока не сложилась. Да, все признают серьезность угрозы, исходящей от «Исламского государства» (деятельность организации запрещена в России решением суда) и других подобных организаций. «Атаки террористов в Париже — это атаки на цивилизованный мир», — заявил президент США Барак Обама и предложил ответить на угрозы, которые несет ИГ, силами Североатлантического альянса. Хозяин Белого Дома прямо заявил, что Париж вправе инициировать статью 5 устава НАТО, после чего «все страны альянса должны прийти на помощь Франции в борьбе с внешним противником».

Суть здесь в том, что России нужен не западный, а глобальный антитеррористический блок. По этой причине торг, который развернули главы государств вокруг борьбы с терроризмом, не получает положительного отклика в Кремле. «Нам боятся давать территории, по которым не надо наносить удары, опасаясь, что мы всех обманем и именно туда и будем наносить удары. Видимо, о нас думают исходя из своих собственных представлений о порядочности», — возмущался по этому поводу Владимир Путин.

В этой системе координат не может быть никаких предварительных условий для сотрудничества. К слову, этот тезис предельно четко проговаривается на официальном уровне. «Все государства были едины в том, что последние события, в том числе теракты в Париже, делают абсолютно императивным для всех отставить в сторону любые предлоги, отговорки, любые предварительные условия и сконцентрироваться на создании подлинно универсального антитеррористического фронта», — подчеркивает глава министерства иностранных дел России Сергей Лавров.

Нежелание западных партнеров двигаться в сторону конструктивного сотрудничества ведет только к одному результату: Москве придется активизировать действия в Сирии в одностороннем порядке. К этому Кремль подталкивает логика событий, такой вывод напрашивается после заявления Путина о неотвратимости наказания для террористов, взорвавших российский самолет. Более того, президент России уже предупредил, что масштабы нашей воздушной операции в Сирии увеличатся. Возможно, Москва прибегнет к дополнительным дипломатическим инициативам для организации политического диалога между противоборствующими сторонами в Сирии.

Причем усилия в этом направлении заметны не только по заявлениям дипломатов. Москва выступила с инициативой, обратившись к вменяемой части сирийской оппозиции и обещая ее лидерам активную воздушную поддержку со стороны России для борьбы с боевиками ИГ и другими террористическими организациями региона. «Мне представляется, что это может стать хорошей базой, хорошей основой для последующей работы на площадке политического урегулирования», — подчеркнул глава российского государства.

Насколько можно судить, Кремль не намерен ожидать сколько-нибудь ясной реакции. Это стало понятно по итогам совещания, на котором глава ФСБ доложил об имеющихся доказательствах теракта в небе над Синаем. «Работа нашей боевой авиации в Сирии должна быть не просто продолжена, она должна быть усилена таким образом, чтобы преступники поняли, что возмездие неизбежно», — сказал Путин. И добавил, что намерен проверить, как идет эта работа. Уже спустя несколько часов начальник Генштаба Вооруженных сил РФ генерал армии Валерий Герасимов доложил Путину, что группировка Воздушно-космических сил России, наносящая авиаудары по объектам террористов в Сирии, будет усилена еще 37 самолетами.

Параллельно в Кремле подчеркивают, что несмотря на интенсификацию собственных действий Россия по-прежнему готова к сотрудничеству с Западом. «Если наши партнеры считают, что настало время как-то менять наши отношения, мы будем это приветствовать. Мы никогда не отказывались от совместной работы и двери не закрывали», — заявил президент. Само по себе предложение о сотрудничестве вовсе не означает, что Россия не справится с террористами в Сирии без посторонней помощи. Однако комплекс мер по обеспечению международной безопасности должен включать в себя работу с другими странами. Кроме того, не исключено, что в Кремле рассматривают возможное сотрудничество как повод для дальнейшего развития двусторонних отношений с Соединенными Штатами.

Важнее всего то, что односторонняя реализация политики Кремля по широкому спектру вопросов, касающихся международной повестки, привела к тому, что Москва уже находит понимание отдельных представителей западных партнеров. В частности, вполне ожидаемо к политической линии России может присоединиться Париж: в ходе саммита G20 в Турции Франсуа Олланд изъявил желание встретиться с Владимиром Путиным в двустороннем формате.

Уже 17 ноября, после очевидного ужесточения внешнеполитической линии Кремля и последовательного усиления позиции по Сирии, стало известно, что российский и французский лидеры условились скоординировать действия военных ведомств и спецслужб двух стран для осуществления антитеррористических операций в Сирии.

Для этого 26 ноября в Москве пройдет двусторонняя встреча президентов России и Франции. Наращивание двустороннего сотрудничества связано «с варварским террористическим актом, следствием которого стало крушение российского авиалайнера в Египте, и трагическими событиями во Франции», говорится на сайте Кремля. Согласно сообщениям сайта Елисейского дворца, перед визитом в Москву для встречи с президентом Владимиром Путиным Франсуа Олланду предстоит обстоятельный разговор в Вашингтоне — с президентом США Бараком Обамой.

Геворг Мирзаян
Михаил Пак