Катастрофические последствия

Год назад над Донбассом был сбит самолет авиакомпании Malaysia Airlines, все 298 человек, находившиеся на его борту, погибли. Трагедия произошла в тот момент, когда обстановка в мятежном регионе была крайне напряженной: украинские военные наступали, повстанцы оказались на грани разгрома, от которого их спасло только внезапное появление у них тяжелого вооружения. В объяснения ополченцев, что эту технику они захватили у украинской армии, мало кто поверил. Тем не менее благодаря ПЗРК мятежникам удалось лишить ВСУ поддержки с воздуха, — до того штурмовики и вертолеты ВВС Украины безнаказанно наносили удары по их позициям, а украинские военно-транспортные самолеты перебрасывали подкрепления и снаряжение заблокированным гарнизонам. В самый разгар этой «битвы за воздух» и случилась катастрофа «Боинга».

Для украинского руководства и его симпатизантов она стала настоящим подарком. К тому моменту ситуация в информационном поле была для Украины не самой благоприятной: мало кого из жителей стран Запада волновало, что происходит в далеком и непонятном Донбассе. После гибели «Боинга» все изменилось. Поле для политических маневров, контактов, обмена мнениями и дискуссий между Западом и Россией резко сузилось. Владимир Путин превратился в западных СМИ в подобие Гитлера, с которым невозможно договариваться.

Большинство стран мира отреагировали на падение «Боинга» так, как обычно реагируют на трагедию, случившуюся где-то далеко и с кем-то другим: выразили глубочайшие соболезнования жертвам и родственникам жертв катастрофы и потребовали как можно скорее организовать тщательное международное расследование и наказать виновных — рутинные формулировки, отшлифованные годами дипломатической практики. Но представитель Нигерии при ООН Джой Огву назвал гибель «Боинга» апокалипсисом и заявил, что эта трагедия предвещает скорый конец мира.

Практически сразу гибель «Боинга» превратилась в козырь в большой внешнеполитической игре, и западными странами, поддерживавшими Киев, эта карта была разыграна очень быстро и грамотно. Почти сразу выделилась группа «ястребов»: США, Австралия и Канада, плюс Эстония.

На борту «Боинга» было 27 граждан Австралии, и граждане страны требовали от Канберры объяснений. Прошло всего два дня, и премьер-министр Тони Эббот уже обозначил виновных — «поддерживаемые Россией повстанцы». Еще больше гнев австралийского премьера распалила беседа главы МИД Австралии Джулии Бишоп с вызванным к ней российским послом — Владимиром Морозовым, сказавшим, что, возможно, в случившемся виновна украинская сторона. Бишоп даже потребовала от сепаратистов, чтобы те не смели использовать тела жертв в качестве заложников, хотя никаких намеков на то, что они могут поступить подобным образом, не было. С тех пор австралийский премьер вспоминал «Боинг» при каждом удобном случае, угрожая даже «взять за грудки» Владимира Путина, если он приедет в Австралию.

Если Эббот сначала предпочитал не обвинять непосредственно Россию, то канадцы не утруждали себя дипломатическими тонкостями и недомолвками. В заявлении канадского премьера Стивена Харпера осуждалась «военная агрессия России и оккупация ею (части территории —прим. «Ленты.ру») Украины, что и вызывает затянувшийся конфликт в регионе». Глава МИД Канады Джон Бэрд был еще более откровенен и резок. По его словам, «Кремль, возможно, и не нажимал на спусковой крючок, но именно он зарядил пистолет и вложил его в руку убийцы».

Вскоре подтянулась и Эстония — премьер Рыйвас, только недавно вступивший в должность, сообщил, что Таллин ужесточит санкции против России, так как это «моральный долг Эстонии перед жертвами катастрофы "Боинга"».

Из американских официальных лиц резче всего выступила представитель США в ООН Саманта Пауэр: она объявила, что самолет был сбит ракетой SA-11, выпущенной с территории, контролируемой ополчением, и не исключено, что «российский персонал оказывал техническую помощь в запуске этой ракеты». Но слова дипломата, пусть даже занимающего такой высокий пост, и слова президента — разные вещи. Барак Обама в своих выступлениях никогда не обвинял Россию напрямую, но неизменно указывал, что Москва виновна в том, что поддерживает ополченцев на востоке Украины, а, следовательно, создала предпосылки для трагедии.

Европа в целом заняла более сдержанную позицию: в отличие от США, Канады, Австралии и Эстонии, лидеры ЕС не бросались обвинениями, хотя и допускали явно недружественные высказывания и жесты. Премьер Нидерландов Марк Рютте, к примеру, пригрозил усилить санкции против России, если она не будет помогать расследованию трагедии. Латвия запретила въезд трем российским певцам, «оправдывающим российский империализм» — Олегу Газманову, Иосифу Кобзону и Алле Перфиловой, более известной под сценическим псевдонимом Валерия. Аналогичным непрямым образом поступила Польша, отменив «Год Польши в России» и «Год России в Польше».

Совсем иначе повела себя европейская пресса, буквально взорвавшаяся обвинениями в адрес ополченцев, России и Владимира Путина лично. Общественность стран Европы, до того достаточно индифферентно относившаяся к происходившему на Донбассе, была потрясена гибелью граждан ЕС. Если до этого у Москвы были все основания полагать, что Германия, как обычно, пролоббирует нормализацию отношений России и Союза, то после катастрофы это стало невозможно. Официальный Берлин не мог игнорировать настроения граждан ФРГ. Попытка капитанов немецкого бизнеса, заинтересованных в связях с Россией, разрядить обстановку полностью провалилась. Ангела Меркель заявила, что «Россия несет ответственность за все, что происходит сейчас на Украине». В этих условиях Россию поддержали только германские левые: председатель парламентского Комитета по обороне Александр Ной из «Линке» потребовал прекратить политические спекуляции в отношении якобы очевидной вины России, пока нет результатов расследования.

В Европе на высшем уровне звучали и более спокойные голоса. Президент Финляндии Нийнистё сразу после трагедии позвонил российскому лидеру и отметил, что Хельсинки рассматривает Москву как сторону, заинтересованную в установлении истины. Глава МИД Греции Эвангелос Венизелос, исландский министр иностранных дел Гуннар Браги Свейнссон и президент Португалии Анибал Сильва вообще воздержались от каких-либо обвинений — они заявили, что история с «Боингом» говорит прежде всего о том, что конфликт на востоке Украины необходимо прекратить немедленно.

В схожем тоне выступили президент Бразилии Дилма Русеф и глава МИД ЮАР Майте Нкоана-Машамбане, призвав не делать резких заявлений и дождаться результатов расследования. В целом можно отметить, что страны БРИКС заняли нейтральную позицию, которая в условиях политического давления на Россию автоматически превратилась в нейтрально-дружественную.

Прошло всего четыре с небольшим месяца после гибели «Боинга», и в австралийском Брисбене собрался давно запланированный саммит G20. К тому времени позиции сторон окончательно определились: Запад продемонстрировал, что не намерен отказываться от жесткой риторики в отношении России, Москва в свою очередь показала, что не собирается идти на попятный.

Было очевидно, что Путину на саммите придется нелегко, но сложно было даже предположить, до какой степени. К ноябрю благодаря усилиям западных «ястребов» российский президент стал «нерукопожатной» фигурой. Масло в огонь подлило и то, что саммит проходил в Австралии, премьер-министр которой открыто угрожал «разобраться с Путиным».

Поездка на саммит продемонстрировала изоляцию России со стороны западных держав. Конечно, Эббот Путина за грудки не взял, но предложил ему извиниться за сбитый «Боинг», а Харпер потребовал от российского лидера «убираться с Украины».

Удар российский президент держал достойно, не сорвавшись и умудрившись даже «потроллить» коллег. Сложно сказать, что выиграли от своих эскапад западные лидеры, зато понятно, что именно они проиграли: Россия ускорила начатый «разворот на Восток», а перспектива узнать правду о том, кто на самом деле сбил «Боинг», стала еще туманнее.

Саммит оказался самой низкой точкой в отношениях России и Запада. С того момента страсти по «Боингу» заметно поутихли: общественность получила массу других инфоповодов, чтобы обсуждать, переживать и делиться мнением, а лидеры стран Запада вспомнили, что одним «Боингом» мировая повестка не исчерпывается. Есть еще вопросы иранского атома, борьбы с «Исламским государством» и множество других, где без сотрудничества с Россией не обойтись.

Однако ближе к годовщине трагедии о погибшем самолете вспомнили вновь. Ряд западных СМИ, включая CNN, опубликовал со ссылкой на «собственные источники» отдельные фрагменты из проекта итогового заключения международной комиссии, а Малайзия при поддержке Нидерландов, Австралии, Бельгии и примкнувшей к ним Украины объявила, что будет добиваться трибунала по «Боингу».

Эта идея вызвала понятный скепсис российских дипломатов. На данный момент действуют два трибунала, каждый из которых имеет статус вспомогательного органа Организации объединенных наций: МТБЮ и МТР, трибуналы по бывшей Югославии и по Руанде. Они занимаются расследованием военных преступлений, совершенных на соответствующих территориях, привлекая к ответственности лиц, причастных к геноциду и в целом преступлениям против человечности. Схожей юрисдикцией обладают и так называемые смешанные трибуналы — спецсуд по Сьерра-Леоне, трибунал по Ливану и чрезвычайные судебные палаты в Камбодже.

Случай с «Боингом» отличается кардинально. Несмотря на весь трагизм ситуации, масштабы совершенно несопоставимы: в конце концов, никто же не учреждал трибунал из-за гибели иранского «Эйрбаса», сбитого американской ракетой над Персидским заливом в 1988 году, или Ту-154, уничтоженного в 2001 году украинскими зенитчиками во время учений.

Но даже если трибунал будет собран, обвинению предстоит практически невозможная задача — доказать, что «Боинг» был сбит намеренно, что те, кто стрелял по нему или отдавал приказ об этом, знали, что ведут огонь по гражданскому пассажирскому лайнеру. Характерными прецедентами можно назвать оправдательные приговоры, вынесенные МТБЮ бывшему президенту Сербии Милану Милутиновичу — его адвокаты заявили, что он не контролировал напрямую армию, а следовательно, не может нести ответственность за ее действия, — и боснийскому командиру Сефару Халиловичу, который был оправдан, поскольку «убийства самовольно совершили отдельные лица, следовательно, преступление не было спланировано». Доказать же, что командование ополченцев или ВСУ, либо лично президенты Владимир Путин или Петр Порошенко спланировали уничтожение «Боинга», будет крайне затруднительно.

Комиссия по расследованию гибели «Боинга» должна представить свои выводы в октябре 2015 года, но уже понятно, что каковы бы они ни были, та сторона, на которую возложат вину за катастрофу, их не признает. И в первую очередь потому, что вместо беспристрастного анализа произошедшего и предотвращения возможности повторения подобных трагедий в будущем, политики превратили гибель людей в козырную карту в большой игре за мировым столом.

Алексей Куприянов