«Тунисский народ — не работник»

Русская диаспора в Тунисе начала формироваться в 1920-х годах за счет белых офицеров, в 1940-х ее пополнили военнопленные красноармейцы, а в последние два десятилетия — жены тунисцев, получавших образование в России. О своей жизни в этой африканской стране «Ленте.ру» рассказала Александра Азарова, которая живет там чуть менее десяти лет, трудится на московских работодателей и обратно на родину возвращаться не спешит.

Мою историю, пожалуй, нельзя назвать типичной. В отличие от многих женщин, которые переехали в арабские страны в последние годы, я прибыла сюда не с мужем, а просто потому, что мне здесь нравится.

Впервые я попала в Тунис туристкой в 2005 году, когда отдыхала на курорте Махдия. Я только окончила вуз и подарком на защиту диплома решила выбрать пляжный отдых. Думала о Турции, Египте, но прельстилась Тунисом — из-за экзотической Африки, возможности увидеть Сахару и общей европейскости.

Мои познания о Тунисе тогда ограничивались лишь тем, что в этой стране растят оливки и когда-то тут снимали «Звездные войны». До сих пор ярко помню первое впечатление: ранний прилет, восход солнца из-за моря, череда белоснежных отелей вдоль побережья, расцвеченных солнечными лучами в нежные розовые тона. Влажный и соленый воздух, пышная зелень, неторопливость, безмятежность.

После этого я три года подряд проводила отпуск исключительно в Тунисе, и когда мне предложили работу в центре талассотерапии, я не раздумывая согласилась. Обосноваться в новой тунисской жизни мне помог мой мужчина, однако ввиду его плотной занятости на работе мне приходилось устраиваться в быту самостоятельно.

Непросто, когда не знаешь, куда пойти купить мяса; как объяснить, что тебе нужно; к какому времени испекут свежий хлеб и как убедить таксиста в том, что ты не турист с «полными карманами валюты», а местный житель и предпочитаешь ехать по тарифу для своих.

Хватало, конечно, и забавных случаев. Например, я никак не могла научиться различать сладкий и острый перец на вид, а как сказать «неострый» еще не знала. Поэтому в обычном овощном салате, который я силилась создать из подручных продуктов, частенько полыхал пожар. Однажды по ошибке чуть не зашла в мужской туалет на автовокзале — на двери вместо обычных табличек-силуэтов были арабские надписи. Благо, меня спасла какая-то туниска, успевшая в последний момент схватить меня за плечо и направить в нужную дверь.

Кстати, читать я училась по дорожным указателям. По роду деятельности моего спутника я практически ежедневно ездила с ним на экскурсии по всей стране, а все вывески в Тунисе дублируются на двух языках — арабском и французском. И так я сличала буквы в названиях городов, постепенно учась складывать из них слова. Еще очень помогло то, что в институте я изучала иврит, а этот язык принадлежит к той же языковой семье, семитской, что и арабский, поэтому там общая система грамматики, словообразования и много схожего в произношении.

Вскоре я устроилась в тунисское отделение одной из российских туркомпаний. Работала менеджером по бронированию, потом представителем в отеле. По ходу дела приходилось переезжать, и я успела пожить в Махдии, Суссе, Хаммамете. Все это время я удаленно подрабатывала переводчиком с английского и копирайтером. В 2011-м я начала удаленно работать на интернет-портале о путешествиях. Веду колонку эксперта по Тунису, отвечаю на вопросы читателей и периодически обновляю информацию о стране. Эта работа со свободным графиком позволила мне получать московские доходы в сочетании с тунисскими тратами, в буквальном смысле не вставая с дивана. Кроме того, я работаю в качестве гида, и по-прежнему продолжаю переводить с английского и французского — его выучила уже в Тунисе.

Русские появились в Тунисе в конце 1920 года, когда к берегам Бизерты, города в 70 километрах от столицы страны, где располагалась военно-морская база Франции, причалили около четырех десятков кораблей Черноморской эскадры с шестью тысячами человек на борту. К 1930 году Франция распродала русские корабли, а выходцы из Российской Империи остались. В 1937-м в Бизерте на деньги общины был воздвигнут первый в стране православный храм, в 1956-м еще один храм построили в столице. В африканской стране приживались с трудом. Русские нанимались в батраки, трудились в сельском хозяйстве, строительстве, участвовали в общественных работах.

«Если вы путешествуете по Тунисии и в какой-нибудь пустынной местности увидите палатки, то лучше, подходя к этим палаткам, знать несколько слов по-русски, так как там, скорее всего, окажется именно русский. Они приспосабливаются ко всему», — говорилось в одном из французских справочников того времени.

Есть поговорка, гласящая, что «человек рождается уставшим и живет, чтобы отдыхать» — жизнь в Тунисе течет именно так. Тунисский народ категорически не работник — летом здесь трудятся до двух часов дня с двумя выходными в неделю, а на протяжении остального года опаздывают на работу, со вкусом обедают в двухчасовой перерыв и спешат покинуть рабочее место пораньше. Такой уклад жизни, конечно, влияет и на меня, но я стараюсь все-таки не бездельничать в свободное время, а посвящать его приятным и полезным занятиям.

Разница в московских зарплатах и тунисских расходах позволяет заниматься здесь всем что душе угодно. Я хожу в спортзал (абонемент 1,5 тысячи рублей в месяц), у меня персональный тренер (150 рублей за занятие), учу испанский в Институте Сервантеса (девять тысяч рублей за курс против московских 28) и планирую взяться за музыку в новом учебном году. Вообще, для изучающих иностранные языки это благодатная страна — бывший французский протекторат, в столице есть испанский и итальянский институты культуры, Британский совет, а также бесчисленное количество школ классического и тунисского арабского.

Я по натуре интроверт, ни на какие встречи русской диаспоры Туниса не хожу. Общаюсь с хорошей подругой, русской женщиной, у меня есть близкий тунисский друг, в Москве — мама и несколько друзей, и этого мне вполне хватает. Все мое общение с диаспорой ограничивается походами в посольство за новым загранпаспортом и общими фразами, которыми мы перекидываемся на экскурсиях. Есть здесь и российские спутниковые каналы, но я их не смотрю.

По России не скучаю. В интернете есть электронные книги на русском языке, всегда можно сварить борщ (в Тунисе найдутся все необходимые для этого продукты), поговорить с друзьями по скайпу, а новости узнать от туристов.

Раз в год я приезжаю в Москву на месяц-полтора, посещаю музеи и выставки, покупаю книги и хожу в гости к друзьям. Чего не хватает в Тунисе, так это русских продуктов: гречки, селедки, соленых огурцов, бородинского хлеба.

Местное арабское население воспринимало русских как совершенно чужих, но постепенно привыкли, настороженность пропала. Арабы прозвали русских «ле рюс Блан» (les russes blanсs). В Тунисе так говорят и сегодня, хотя уже мало кто помнит происхождение этого определения.

Эмигрантская газета «Русская мысль» писала: «Нужно отметить, что очень быстро после своего появления в Тунисе русские эмигранты завоевали самое дружественное отношение со стороны туземного населения и пользуются и поныне в стране большим уважением».

Вторая волна русских эмигрантов появилась в Тунисе во время Второй мировой войны, когда страна была захвачена фашистскими войсками. В 1942-1943 годах сюда были переброшены несколько тысяч советских военнопленных для дорожных и фортификационных работ. После того как в мае 1943 года союзные войска окончательно разбили фашистов на севере Африки, часть выживших советских солдат решила остаться в Тунисе.

В послевоенные годы русская колония в Тунисе сокращалась. Многие приняли французское гражданство, а когда страна в 1956 году обрела независимость, большая часть русских поспешила в Европу.

Мне кажется, при переезде в другую страну обязателен оптимизм и интерес к окружающему миру, ну и чувство юмора, конечно, очень помогает.

Когда внезапно погружаешься в незнакомую жизнь, обнаруживаешь много того, что кажется необычным, чужим, иногда даже пугающим. Если не находишь общих ценностей с новыми соседями, это может выбить почву из-под ног — не знаешь, за что хвататься, как строить общение. Я для себя с самого начала решила, что важно придавать внимание тому, что нас объединяет: все мы расстраиваемся, когда болеем или не можем найти работу, радуемся успехам детей в школе, помогаем нуждающимся и поздравляем молодоженов. Это служит своего рода мостиками между культурами.

Конечно, я чувствую ответственность за свое поведение здесь как представитель русского мира. В арабском обществе ценится сдержанность, а я достаточно вспыльчива. Приходится строго следить за собой. Приятно, когда потом кто-то скажет, что я спокойная, а другой подхватит: «Да, все русские такие». Тунисцы — открытый народ, принимающий все новое. Здесь были финикийцы, римляне, вандалы, византийцы, арабы, испанцы, турки, французы, и каждый приносил свою культуру. В Тунисе абсолютно нет религиозных конфликтов — здесь много католиков, древняя иудейская община, есть берберы, сохранившие традиционные верования. Все это помогает чувствовать себя гражданином мира — ты свободен, доброжелателен, счастлив и тебе всюду рады.

Последняя волна эмиграции, которая началась в 1990-х годах, связана в первую очередь с «русскими женами», которые вышли замуж за тунисских выпускников советских и российских вузов. Многие из них устроились в сфере туризма, гидами или представителями турфирм. В столице можно найти русских среди преподавателей в школах и врачей. Всего сейчас в Тунисе около трех тысяч русскоговорящих жителей.