Союз труда и криминала

1 мая 1886 года американские рабочие показали, что труд может оказывать организованное сопротивление капиталу. Объединения трудящихся стали мощной политической силой, а работодателям пришлось считаться с мнением профсоюзов. Впрочем, на деле главную выгоду из «Первомая» извлекли отнюдь не наемные работники.

«Труженики Америки, поднимайтесь! Бросайте орудия труда, прекращайте работу, закрывайте фабрики, заводы и рудники 1 мая 1886 года. Один день протеста, только один!...» С такого воззвания начинались события, которые могли бы стать переломными в истории США.

Добиваясь сокращения рабочего дня и улучшения условий труда, американские пролетарии были настроены весьма решительно. Жесткие ответные действия властей — стрельба по митингующим, массовые увольнения, аресты и даже казни — лишь усугубляли ситуацию.

На политическую авансцену вышли профсоюзы вместе с поддерживающими их левыми радикалами, прежде всего — анархистами. А Чикаго — один из центров майских протестов 1886-го — на десятилетия превратился в «рассадник крамолы». В 1905 году здесь была учреждена организация «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Она создавалась как альтернатива более умеренной «Американской федерации трудящихся», делала ставку на прямое действие и исповедовала революционный синдикализм.

Тем примечательнее, что спустя еще 20 лет именно в этой столице рабочих протестов появился другой синдикат — мафиозный. К мафии в строгом понимании этого слова данная преступная группировка имела отношение скорее по роду деятельности, нежели по происхождению. Она объединяла не только выходцев из Сицилии, и не только итальянцев. Здесь были евреи, ирландцы, греки.

«Чикагский синдикат» рассматривал себя не столько как «семью», сколько как объединение «владельцев» нелегальных бизнесов — содержателей борделей и казино, рэкетиров, бутлегеров. Забавно, что по аналогичному неиерархическому и непартийному принципу должно было быть устроено и рабочее самоуправление по версии радикальных профсоюзных лидеров.

Более того, сам термин «синдикализм» происходит от французского syndicat (профсоюз, союз). И именно «взаимодействию» с профсоюзами «Чикагский синдикат» в немалой степени обязан своим успехом. Как утверждают исследователи, к концу 20-х годов около 60 отраслей Чикаго были «под железным контролем мафии», получавшей до половины процента дохода патронируемых бизнесов.

Впрочем, «патент» на профсоюзный рэкет принадлежит вовсе не Чикаго. Впервые об использовании рабочих объединений в криминальных целях задумался нью-йоркский «авторитетный бизнесмен» Арнольд Ротштейн. Вообще, это был один из главных «инноваторов» американского преступного мира, и далеко не случайно в известных кругах его называли «Мозгом». Ротштейн «трансформировал организованную преступность, превратив бандитскую деятельность хулиганов и убийц в большой бизнес, работающий словно корпорация, во главе которой стоял он сам», — отмечает публицист Лео Кэтчер (Leo Katcher). Профсоюзы стали важным элементом этого бизнеса. Предприниматели не прочь были прибегнуть к помощи гангстеров для того, чтобы нейтрализовать пролетариев-смутьянов. А сами профлидеры готовы были поделиться своей кассой ради того, чтобы припугнуть штрейкбрехеров и работодателей.

Одну из таких игр «в два конца» в 1926 году позволила сыграть забастовка работников швейной промышленности, которой воспользовались Ротштейн и его тогдашний подопечный Луис «Лепке» Бухгалтер.

Не страдающий чрезмерным человеколюбием Лепке подкупом и угрозами добился избрания главой профсоюза своего человека — Пауля Гамбергера, а затем обложил данью и самих рабочих, и предпринимателей.

Вслед за портными последовали таксисты, работники ресторанов, булочники, докеры. Уоррен Баффет покупает акции знакомых ему компаний — тех, чьими услугами или продуктами он пользуется в повседневной жизни. Еврейские гангстеры Нью-Йорка поступали сходным образом. Они «скупали» профсоюзы в тех отраслях, где трудились их менее обеспеченные соплеменники-иммигранты.

Возможно, сказывалась и заметная роль евреев в профсоюзном движении, а также в анархистских и социалистических организациях. Но если соответствующие симпатии именитых российских «экспроприаторов» вроде Григория Котовского, Нестора Махно или даже Мишки Япончика не являются секретом, то делать выводы о политических взглядах Ротштейна и Бухгалтера весьма затруднительно.

Одно можно сказать определенно: многие американские короли «профсоюзного рэкета» имели отношение к стране «победившего социализма». Родители Бухгалтера эмигрировали из Вильно. Багси Сигел тоже родился в семье выходцев из России. А Меир Лански появился на свет в Гродно.

И точно так же, как «вождь пролетариата» Владимир Ленин, главные неформальные опекуны американских пролетариев знали, насколько важно кино. Так, Сигел к концу 30-х контролировал голливудские профсоюзы статистов и техников, которые могли бы в одну минуту парализовать производство любого фильма. В обмен на защиту от непредвиденных проблем владельцы студий готовы были изрядно раскошелиться.

«У вас процветающий бизнес. Я избрал своего человека президентом профсоюза, потому что он хорошо делает то, что я ему говорю. Я босс, и я хочу иметь два миллиона от киноиндустрии», — подобную фразу приходилось слышать в те годы многим продюсерам. И не только из уст Багси Сигела.

Гангстеры не без выгоды для себя дискредитировали профсоюзы. Едва ли это был политический заказ или результат какого-то «пакетного» соглашения с властью. Скорее, связи криминала с рабочим движением были этаким «последним доводом королей».

Например, именно к помощи Лански прибегло во время Второй мировой войны командование ВМС США, когда потребовалось предотвратить забастовку бруклинских докеров. «Джо Адонис просто позвонил по телефону и передал приказ в Бруклин, что забастовки не должно быть, и что он лично будет иметь дело с теми из Международного профсоюза докеров, кто создает проблемы. И я скажу вам, что забастовки не было, не было даже намека на нее», — вспоминал впоследствии человек, прозванный «бухгалтером мафии».

А в 1960-м Мюррей Хамфрис — один из видных представителей «Чикагского синдиката» — обеспечил поддержку профсоюзов для Джона Кеннеди. С другой стороны, Джек Руби — создатель чикагского профсоюза мусорщиков, подельник Лански и Фрэнка Костелло — стрелял в Ли Харли Освальда и таким образом уничтожил единственного свидетеля, способного прояснить причины трагедии в Далласе.

Неудивительно, что попытки некоторых политиков декриминализировать рабочие объединения заканчиваются провалом. В 1960-1970-х годах сенатское расследование показало, что с организованной преступностью связаны как минимум два крупнейших американских профсоюза — Международное братство водителей грузовиков и Международный союз сотрудников отелей и ресторанов. Спустя два десятка лет следы мафии обнаружились еще и в Ассоциации независимых рабочих и Международном союзе трудящихся Северной Америки.

Похоже, теневой бизнес на «страховках» от забастовок, инвестировании профсоюзных фондов и «контрактах любящих сердец», которые заключаются между работодателями и профлидерами, не менее живуч, чем стремление наемных рабочих отстаивать свои права.

Александр Бирман