Порог войны. Холодной.

10 марта 2015 года Россия объявила о выходе из Договора об обычных вооруженных силах (ДОВСЕ) в Европе, приостановив свое участие в заседаниях Совместной консультативной группы (СКГ). Этот путь занял восемь лет, на протяжении которых Россия и НАТО так и не смогли сформировать общий подход к контролю над уровнем вооружений по обе стороны границы. Достижение компромисса в ближайшие годы не представляется возможным.

Честь объявить об окончательном выходе России из ДОВСЕ выпала руководителю российской делегации на переговорах в Вене по вопросам военной безопасности и контроля над вооружениями Антону Мазуру, который сделал соответствующее заявление в ходе очередного заседания СКГ. Констатировав бесплодность усилий по поиску общего языка, дипломат сообщил о готовности России к возобновлению работы над новым режимом контроля над обычными вооружениями (KOBE). Интересы России в рамках СКГ по просьбе Москвы отныне будет представлять Белоруссия, остающаяся участником договора. Заявление МИД фактически констатировало смерть договора, наступившую еще в 2011 году, когда был прекращен диалог между Россией и альянсом о новом режиме контроля над обычными вооружениями в Европе.

Договор об обычных вооруженных силах в Европе был подписан 19 ноября 1990 года представителями 16 государств — членов НАТО и шести — Организации Варшавского договора (ОВД), установив для каждой из сторон равновесные ограничения и снизив тем самым риск внезапного нападения. Срок жизни исходного документа, однако, оказался куда меньше ожидаемого: летом 1991-го соглашением ее участников была ликвидирована Организация Варшавского договора, а менее чем через полгода прекратил свое существование и Советский Союз. Тем не менее договор действовал, хотя уже ни в малейшей мере не отражал реального соотношения сил в Европе: сохранявшиеся национальные квоты давали НАТО легальную возможность обеспечить примерно троекратный перевес над Россией по количеству обычных вооружений.

Еще больше проблем создавали фланговые ограничения, лимитировавшие количество боевой техники и вооружений в зонах, которые могли исходно рассматриваться как плацдармы для глубоких охватывающих операций: это были Греция, Исландия, Норвегия и Турция для НАТО и Болгария, Румыния, Закавказский, Ленинградский, Северо-Кавказский и Одесский военные округа для ОВД. Квоты размещения техники на территории Болгарии и Румынии, равно как и большей части бывших советских республик, к этому моменту уже не имели значения для России, однако Северокавказский и Ленинградский округа стали более чем важными: во-первых, на юге разгорелся чеченский конфликт, во-вторых, эти округа внезапно попали на передовую. В итоге установленные «фланговые лимиты», позволявшие России держать в каждом из двух этих округов в частях и на базах хранения военной техники не более чем на две развернутые дивизии, оказались резко недостаточными на случай обострения обстановки.

Отчасти эти ограничения были смягчены в 1997-м — документ, подписанный в мае этого года в Вене, пересматривал границы фланговых зон, обеспечивал России несколько большую свободу маневра, однако все это нивелировалось начавшимся процессом расширения НАТО за счет бывших стран — членов ОВД.

Выход, как некоторые думали, был найден в 1999 году, когда подписали адаптационное соглашение, вводившее национальные и территориальные лимиты. Последние предполагают размещение на территории государств боевой техники других стран, но не выше оговоренного уровня. Хотя это соглашение фактически фиксировало троекратное превышение возможностей НАТО по развертыванию техники в Европе над Россией, оно позволяло зафиксировать соотношение сил в наиболее чувствительных фланговых районах, давая определенные гарантии.

Этого, однако, не произошло: из числа 30 стран, подписавших соглашение, ратифицировали его только четыре, — Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина, — и в силу оно так и не вступило. Грузия и Молдавия отказались от ратификации, требуя вывода российских войск, после чего их примеру последовали страны НАТО. Вступившие в НАТО в 2004 году страны Балтии также не присоединились к адаптированному договору.

Тем не менее именно 2004 год принес определенные надежды: генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер пообещал России не расширять инфраструктуру альянса в Европе. Вскоре после этого Россия ратифицировала договор.

Проблемы возникли менее двух лет спустя: в январе 2006 года тогдашний министр обороны России Сергей Иванов сообщил, что выход из ДОВСЕ может рассматриваться Москвой как реальный шаг в случае, если соглашение не будет ратифицировано остальными участниками и не вступит в силу. К этому моменту Россия выполнила свои обязательства по договору, включая сокращение войск на территории Грузии и Молдавии до договорного уровня. Однако войска на территории этих двух стран оставались камнем преткновения: Россия полагала договоры с Молдавией и Грузией, подписанные отдельно от ДОВСЕ, исключительно предметом обсуждения с Кишиневом и Тбилиси соответственно, в НАТО же увязывали вопрос ратификации ДОВСЕ с выполнением этих соглашений.

В феврале 2007 года Россия обвинила НАТО в превышении фланговых ограничений в связи со вступлением в состав альянса новых членов, а также напомнила об отсутствии прогресса в процессе ратификации договора. «Судя не по словам, а по делам, члены НАТО, очевидно, не заинтересованы в том, чтобы ДОВСЕ был обновлен и эффективно работал, чтобы в военной сфере существовали четкие, отвечающие нынешним реалиям правила игры», — заявил Анатолий Антонов, в то время директор департамента МИД по вопросам безопасности и разоружения.

26 апреля о возможном моратории на выполнение ДОВСЕ заявил президент России Владимир Путин, указавший на то, что Россия осталась единственной страной, выполнившей все количественные обязательства в рамках договора, включая и фланговые ограничения. Дополнительным камнем преткновения стали уже озвучивавшиеся тогда планы по развертыванию в Европе средств противоракетной обороны США, незадолго до того вышедших из договора о ПРО 1972 года.

В мае 2007-го Россия предложила созвать чрезвычайную конференцию по обсуждению проблем с выполнением договора странами НАТО, однако понимания не встретила. Россия настаивала на присоединении к договору стран Прибалтики, а также сокращении общего уровня численности вооружений и техники стран НАТО для компенсации потенциала, приобретенного в результате расширения блока.

Кроме того, Москва потребовала снять фланговые ограничения для территории России, точное выполнение которых в условиях распавшегося СССР и расширения НАТО делало перевес Запада в силах на данных участках угрожающим. Адаптационное соглашение 1999 года должно было, согласно российским условиям, вступить в силу не позже 1 июля 2008-го. НАТО, в свою очередь, повторил требования о выводе российских войск из Грузии и Молдавии, при этом если вывод войск с грузинской территории в это время уже завершался, то оставлять наедине с Кишиневом Приднестровье, не имеющее общей границы с Россией, Москва не могла и не собиралась.

Конференция окончилась ничем, и в июле 2007 года Владимир Путин подписал указ о приостановке Россией действия ДОВСЕ и связанных с ним международных соглашений. Представители НАТО выразили дежурное разочарование этим шагом, но никаких конкретных предложений о формате возможного компромисса на последовало.

7 ноября 2007 года Госдума заморозила исполнение ДОВСЕ, поддержав президентский мораторий. Тогда же о перспективах договора высказался начальник Генштаба ВС России Юрий Балуевский, назвав условия ДОВСЕ дискриминационными и подрывающими обороноспособность страны. «Договор позволяет им практически без всяких ограничений реализовывать стратегию продвижения НАТО на восток, осуществлять реконфигурацию американского военного присутствия в Европе, постоянный мониторинг состава и состояния российской группировки вооруженных сил в европейской зоне», — пояснил Балуевский.

Предложения, направленные в ноябре 2007 года в Москву со стороны Вашингтона относительно сотрудничества в сфере ПРО, не помогли приблизиться к компромиссу: российская сторона настаивала на подписании обязывающего договора, США с этим не соглашались.

Со своей стороны в НАТО не приняли российское предложение о пересмотре национальных лимитов для стран — членов альянса. Российский мораторий в итоге вступил в силу 12 декабря 2007 года. НАТО вскоре обратился к России с просьбой снять мораторий, мотивируя это отсутствием подобного механизма в положениях договора.

Диалог по контролю над обычными вооружениями в Европе практически сошел на нет после «войны 888», августовской войны 2008 года и возобновился лишь в 2010-м, в рамках анонсированной администрацией Барака Обамы «политики перезагрузки». Однако за последовавший год с небольшим сделано ничего так и не было. Осенью 2011-го США и Великобритания отказались предоставлять Москве информацию в рамках ДОВСЕ. И диалог о перспективах договора был окончательно заморожен.

О смерти ДОВСЕ (как минимум с точки зрения России) официально сообщил три года спустя министр иностранных дел Сергей Лавров, выступая в Госдуме. «Мы подождали несколько лет, как вы знаете, потом сказали: "Ну тогда извините". Мы старый ДОВСЕ не считаем чем-то для себя обязательным, вышли из него в соответствии с предусмотренными процедурами», — отметил глава МИД. Вскоре о том же заявил и замминистра обороны Анатолий Антонов.

«Анахронизмом является сегодня в Европе существующий ДОВСЕ. По сути, де-факто он мертв, но де-юре страны НАТО, западные страны никак не могут от него отказаться», — заявил Антонов.

Антонов особо отметил, что позиция России в вопросах соблюдения международных договоренностей по контролю над вооружениями остается неизменной: Москва выступает за равную и неделимую безопасность. Он подчеркнул, что за текущий год ни одного нарушения международных договоренностей со стороны России не было.

Эти формальные заявления уже не преследовали цели кого-то в чем-то убедить. Итог был предрешен, и Антон Мазур 10 марта просто его озвучил. Но каким может быть дальнейший путь?

Во-первых, надо отметить, что ситуацию в целом произошедшее не изменит: быстро нарастить численность обычных вооружений ни для одной страны (или даже целого альянса) невозможно. При этом численность вооружений НАТО в Европе по-прежнему превышает российскую по разным показателям почти в 3 раза, а если сравнивать группировку НАТО с общим потенциалом европейских членов Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — примерно в 2-2,2 раза. На начало 2012 года альянс располагал в Европе 11,6 тысячи танков, 22,8 тысячи боевых бронированных машин, 13,3 тысячи артсистем калибра 100 миллиметров и более, 3,6 тысячи боевых самолетов и 1,1 тысячи ударных вертолетов.

Европейские страны ОДКБ — Россия, Белоруссия, Армения — имели 5,2 тысячи танков, 10,1 тысячи боевых бронированных машин, 6,1 тысячи артсистем калибром 100 и более миллиметров, 1,7 тысячи боевых самолетов и 0,4 тысячи ударных вертолетов.

Тем не менее теперь Россия сможет решить несколько наиболее острых проблем, в частности усилить группировку в Калининградской области, где до настоящего времени разрешалось иметь фактически не более чем две мотострелковые бригады с небольшим усилением. Скорее всего, будет также наращиваться потенциал ВВС в западных областях страны, причем главным образом за счет поставок новых и модернизированных машин.

Наиболее опасна в сложившихся условиях очевидная неготовность НАТО не то что идти на компромисс, но хотя бы демонстрировать возможность изменения позиции. Любое отступление оппонента немедленно расценивается в Брюсселе и Вашингтоне как повод занять освободившееся пространство, а любая попытка отреагировать вызывает даже не возмущение, а искреннее непонимание, словно покушение на священные основы мироздания. Связано ли это с уходом из политической жизни опытных «переговорщиков» времен холодной войны или с чем-то еще, сказать сложно, но подобное поведение не способствует развитию диалога ни в коей мере.

НАТО ответит, скорее всего, усиленным развитием инфраструктуры альянса в Восточной Европе и созданием новых совместных формирований — таких, например, как польско-литовско-украинская бригада (ПолЛитУкрБриг), а также отработкой операций передового развертывания на случай необходимости усиления группировки США в регионе. Очевидно, что основными союзниками США станут именно «новые члены» НАТО, главные кандидаты на получение военной и финансовой помощи со стороны Вашингтона.

Впрочем, основной фактор, определяющий будущее отношений Москвы и альянса, очевиден: украинский кризис. И к сожалению, на этом фронте пока нет никаких признаков прочного мира, несмотря на сокращение обстрелов с обеих сторон. Политическое урегулирование в данный момент недостижимо в силу множества причин, а значит, украинские события и дальше будут разделять Россию и НАТО, причем с каждым новым обострением все сильнее. В этих условиях неизбежным является, в частности, замораживание переговоров о дальнейшем сокращении ядерного оружия. Для России оно по-прежнему остается главным и самым надежным козырем в случае реальной военной угрозы со стороны альянса.

Илья Крамник