Гуляют на свои

Дефицит бюджета США по итогам 2014 финансового года (завершившегося 1 октября) составил всего 483 миллиарда долларов. Это самый низкий показатель с 2008 года в абсолютных цифрах, а относительно ВВП — с 2006-го. Таким результатом американцы обязаны успешному (по крайней мере, более успешному, чем в Европе) восстановлению экономики после рецессии, а также настойчивой борьбе с ростом госрасходов.

Долг США, постоянно обсуждаемый в прессе как крупнейший в мире, давно превратился в проблему глобального масштаба. И это понятно: от благополучия американской экономики в той или иной степени зависят перспективы всех остальных экономик. Поэтому не стоит удивляться, что знаменитая новость октября 2008 года, когда из-за нехватки разрядов остановились часы, ежесекундно считавшие рост национального долга в Нью-Йорке, вызвала такой ажиотаж.

Ситуация с американским долгом, впрочем, часто излишне драматизируется. Многотриллионные цифры, поражающие воображение, выглядят грозно, и рассказы о том, что США вот-вот объявят дефолт, возникают регулярно. На самом деле и цифры не столь ужасны, если сравнивать с американским ВВП и общим объемом национального богатства, и возможности США для регулирования долговой проблемы велики.

Самое главное то, что США должны в своей собственной валюте. Вне зависимости от конкретного вида, облигации на общих основаниях циркулируют на внешнем и внутреннем рынке. В России ближайшая аналогия — рублевые облигации федерального займа (ОФЗ), которые с недавнего времени покупают и иностранные инвесторы. США, таким образом, могут занимать для возврата уже имеющихся долгов неограниченно либо, в самом крайнем случае, провести девальвацию валюты и обесценить заимствования (что невозможно в случае тех же евробондов России).

Кроме того, размеры долга в некоторой степени создают для США конкурентное преимущество. Масштабы рынка делают облигации исключительно ликвидным товаром. Спрос на них есть всегда, что существенно влияет на размер ставок. К примеру, сейчас они настолько низкие, что Америка выплачивает в качестве процентов меньшую сумму, чем в 2008 году, когда долг был значительно ниже.

Наконец, почти треть всего долга приходится на различные межбюджетные обязательства, а также Федеральную резервную систему. Собственно публичный долг — это около 12,5 триллионов из 17 с лишним. Правда, уровень внешних обязательств довольно велик — приближается к 7 триллионам, то есть более половины публичного долга (еще 20 лет назад — менее трети).

Все вышесказанное, конечно, не означает, что беспокойство по поводу долговой нагрузки Америки совершенно надуманное. Долг в 100 процентов ВВП, имеющийся сейчас, — это очень много. В США такой уровень демонстрировался последний раз во время Второй мировой войны. Во многих странах Европы показатели долга к ВВП существенно меньше, в худшую сторону отличаются разве что Греция и Италия, а в том, что эти страны в ближайшие десятилетия выползут из долговой ямы, есть серьезные сомнения.

Поэтому проблема дефицита бюджета в американской политике является настолько острой. Когда в конце 2000-х годов ежегодный дефицит перешагнул за отметку в триллион долларов, публика была в шоке. Представители правого крыла республиканцев (в особенности из «Партии чаепития» — сторонники радикального снижения налогов) неоднократно заявляли, что политика дефицита ведет к экономической катастрофе. Им противостояли как чиновники администрации Барака Обамы, так и известные экономисты вроде Пола Кругмана, уверявшие, что в условиях кризиса дефицит и масштабные госрасходы неизбежны.

Тем не менее в этот раз стремление американцев к бережливости победило. Хотя и не без труда: дважды за последние пять лет повышение потолка государственного долга вызывало бурные споры в Конгрессе и едва не довело до прекращения работы государственных учреждений. Так что дефицит начал сокращаться, причем не «медленно, но верно», а со скоростью, в последний раз зафиксированной после Второй мировой.

Дефицит завершившегося финансового года, в Америке не совпадающего с календарным, зафиксирован на уровне 483 миллиарда долларов. В 2009 году, для сравнения, он достигал полутора триллионов. С учетом того, что доллар с тех пор потерял часть покупательной способности, а ВВП довольно заметно вырос, прогресс и вовсе невероятный. Если считать от общего объема экономики, то дефицит всего 2,8 процента, что ниже, к примеру, трехпроцентного Маастрихтского критерия, требующегося при приеме страны в ЕС (хотя в самом Евросоюзе страны-участницы к соблюдению этой нормы относятся куда менее щепетильно).

Конечно, причина тут не только в умеренных тратах, хотя планируемые расходы на социалку и оборону пришлось под давлением республиканцев порезать очень сильно. Как минимум не меньшую роль сыграл и взрывной рост налоговых поступлений в федеральный бюджет США. В прошлом году доходы американской казны достигли 2,77 триллиона долларов, а в этом — уже более 3 триллионов. Расходы же увеличились лишь на скромные 50 миллиардов долларов.

Рост доходов обусловлен общим подъемом национальной экономики, которая, кажется, оживает после кризиса. В этом году рост ВВП ожидается на уровне 2,5 процента, что недалеко от показателей середины 2000-х годов. В свою очередь, успешное восстановление приписывается программам «количественного смягчения», суть которых выражается в скупке ФРС ценных бумаг, в том числе и государственных обязательств. То есть благодаря увеличению внутригосударственных долгов удалось сократить публичные.

Насколько долго продлится нынешний рост экономики США, сказать трудно. Последние сообщения говорят о том, что Америка уже ощущает на себе эффекты от ослабления глобальной экономики в целом. Нельзя исключать, что показатель дефицита текущего года может оказаться рекордно низким и улучшить его в обозримом будущем вряд ли удастся. По крайней мере профицитный бюджет, который за полвека американской истории наблюдался только при администрации Клинтона в конце 90-х, маловероятен. Но для США наращивание долга — дело житейское. По-прежнему бешеный спрос на облигации этой страны на мировом рынке позволяет предположить, что с наращиванием заимствований ничего страшного не случится. Во всяком случае в ближайшее время.

Дмитрий Мигунов