«Он делал слишком много глупостей...»

Тбилисский суд заочно санкционировал арест бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили, ныне живущего в США. Такое решение вынесено в рамках дел о разгоне митинга оппозиции 7 ноября 2007 года, а также о разгроме и присвоении телекомпании «Имеди», принадлежащей бизнесмену Бадри Патаркацишвили. Экс-президент обвиняется в превышении служебных полномочий по статье 333 УК Грузии, что грозит ему тюремным сроком от 5 до 8 лет. Претензии в адрес бывшего президента, которые сам он считает чисто политическими, прокомментировала экс-спикер парламента, лидер партии «Демократическое движение — Единая Грузия» Нино Бурджанадзе, выступающая одним из свидетелей обвинения.

«Лента.Ру»: Как, по вашему прогнозу, могут дальше развиваться события? Михаила Саакашвили объявят в международный розыск, и он действительно может быть арестован?

Нино Бурджанадзе: В первую очередь, я бы хотела сказать, что дела, которые возбуждены против Саакашвили, изрядно запоздали. Я абсолютно уверена в том, что это нужно было делать, пока Саакашвили был в Грузии. Нужно было тогда задать ему вопросы. Зная, какой он «смелый», я вас уверяю, он оказался бы в очень сложной ситуации. Ему было бы очень сложно ответить на очень многие вопросы. А сейчас он сделал все для того, чтобы отмыть свой достаточно очерненный имидж — он ездит по разным странам и оттуда читает нам мораль. Это, к сожалению, абсолютно заслуга «Грузинской мечты» (правящей в Грузии политической силы, которая сменила у власти команду Саакашвили —прим. «Ленты.Ру») и той некомпетентности, которая, к сожалению, действительно имеет место. Но будем надеяться, что сейчас прокуратура будет более адекватной и предоставит достаточно серьезные аргументы против Саакашвили, хотя я не очень оптимистично на этот счет настроена.

При наличии политической воли Михаилу Саакашвили действительно можно предъявить очень серьезные обвинения, и в этом случае ему будет очень сложно уйти от наказания. Я считаю, что для того, чтобы Саакашвили действительно оказался на скамье подсудимых, нужно обязательно расследовать дело о 26 мая 2011 года (в ночь на 26 мая спецназ расправился с участниками митинга, организованного оппозиционным объединением «Народное собрание», одним из лидеров которого была Нино Бурджанадзе, в результате чего несколько человек погибли, многие были избиты –прим. «Ленты.Ру») и нужно обязательно расследовать события войны августа 2008 года.

В том, что сейчас весь упор делают на разгоне акции оппозиции 7 ноября 2007 года, есть политическая конъюнктура. Потому что в акции 7 ноября 2007 года участвовали те политические силы, которые сейчас находятся в парламенте, а во время событий 26 мая 2011 года они больше поддерживали — открыто или скрыто — Саакашвили, чем реальную оппозицию. Поэтому, видимо, не в их интересах расследовать дело о событиях 26 мая. И еще раз подчеркиваю — обязательно нужно расследовать события августа 2008-го, когда Саакашвили совершил преступление против собственного народа, против собственного населения. Не только осетинского, но в целом, против всего грузинского народа.

И все же, какими могут быть правовые последствия судебного решения?

Мне сложно сказать. Все зависит от уровня и качества расследования. Но раз суд вынес такое решение, то Саакашвили должен быть объявлен в розыск. Но опять же, для того, чтобы объявить в розыск бывшего президента страны, прокуратура должна представить очень компетентные материалы.

Что вы можете сказать о реакции Запада на начало уголовного преследования экс-президента? Она была довольно острой, несмотря на то что власти Грузии обещают прозрачность всех процессов, и прокуратура даже пригласила зарубежных специалистов для оказания помощи в расследовании уголовных дел против бывших должностных лиц.

Отношение Запада к Саакашвили меня всегда разочаровывало. Потому что наши западные друзья упорно закрывали глаза на те злодеяния, которые очень сложно было не заметить. И у меня часто оставалось впечатление, что они вели себя так исключительно потому, что Саакашвили умудрился поднять антироссийский флаг. К сожалению, сейчас такой тренд — если ты против России и ругаешь Путина, то тебе можно все и тебе все прощается.

То, что сегодня Саакашвили читает курс лекций о демократии в одном из университетов Соединенных Штатов, я считаю не лучшим показателем для самой американской системы демократии. Не могут эти люди не знать о тех пытках, которые были в тюрьмах, не могут не знать, не помнить о том, что случилось с телеканалом «Имеди», не могут не знать, что в Грузии была элитарная коррупция. В докладе Госдепартамента США от 2011 года прямо было сказано, что в Грузии есть прогресс в борьбе со взяточничеством, но в стране возрастет элитарная коррупция. Простите, а кто ответственен за элитарную коррупцию? За элитарную коррупцию отвечает президент. Отвечает высший эшелон власти. И этот президент сегодня все еще является чуть ли не «маяком демократии». Я считаю, что это несправедливо. Эту несправедливость я и мои соратники очень сильно на себе испытали 26 мая 2011 года, когда Запад не дал адекватной реакции на то, что происходило до этого дня и после него. Только лишь потому, что Саакашвили приклеил нам пророссийский ярлык.

Защита Михаила Саакашвили настаивает, что обвинение построено, главным образом, на ваших показаниях, хотя прокуратура утверждает, что в деле более ста свидетелей. В их числе и экс-министр обороны Ираклий Окруашвили. Так почему же вас называют главным свидетелем?

Я не могу предоставить ничего такого, что может радикально поменять ход следствия. Все то, что я знала об этих событиях, я неоднократно рассказывала ранее в своих интервью. Надеюсь, что в деле есть серьезные фактологические, документальные доказательства и показания других свидетелей. Что касается апеллирования адвокатов Саакашвили ко мне и их заявлений о том, что вот, мол, Бурджанадзе хочет засадить Саакашвили в тюрьму и тем самым сделать подарок Путину, — это обычная риторика, направленная на то, чтобы представить Саакашвили в качестве флагмана антироссийского движения.

Сакаашвили абсолютно развязал России руки в 2008 году, что и обусловило возвращение российских военных баз на территорию Грузии (имеются в виду российские базы в Абхазии и Южной Осетии, которые официальный Тбилиси считает грузинской территорией —прим «Ленты.Ру»). Ни один человек не смог бы сделать то, что сделал так называемый прозападный Саакашвили. Именно потому, между прочим, в российских политических кругах было мнение, что Саакашвили является одним из самых выгодных президентов Грузии для России. И как раз очень многие люди в российских политических кругах считали, что, чем дольше останется Саакашвили у власти, тем лучше для России. Потому что он делал слишком много глупостей, слишком много плохого для Грузии, что Россия могла использовать в свое благо.

Что именно вы рассказали следствию? В чем суть ваших показаний?

Следователей, главным образом, интересовало, могли ли другие лица, кроме Саакашвили, принимать решения по разгрому телеканала «Имеди» и по разгону акции оппозиции. Лично я не присутствовала на принятии этих решений. На совещаниях, в которых я принимала участие, я была против подобных методов. Зная внутреннюю кухню, я могу однозначно сказать, что никто, кроме Саакашвили, не взял бы на себя смелость принять решение такой важности.

Моя главная претензия к Саакашвили и его команде в том, что они ничего не сделали для того, чтобы не доводить ситуацию до кризиса. Проблема не в том, что власть применила силу против митинга. У меня единственная претензия — сила была неадекватная. Любое государство, даже самое демократическое, вправе применять силовые механизмы против людей, которые выступают в протестном режиме, но демократичность государства заключается в том, чтобы применить адекватную силу, а не закрывать людям выходы, не применять одновременно дубинки, газ, резиновые пули, все имеющиеся на вооружении спецсредства, не бить людей на поражение, по голове, чтобы получили максимально тяжелые травмы и никогда больше не посмели выйти на улицу. А ведь было именно это — была попытка растоптать достоинство людей, чтобы неповадно было в другой раз.

Ваши оценки событий 7 ноября 2007 года, а именно, действий оппозиции — тогда, когда вы были председателем парламента и теперь — несколько разнятся, не так ли? В этом вас часто упрекают ваши оппоненты. Ведь тогда власть утверждала, что пресекла попытку насильственного свержения конституционного строя.

Я до сих пор не говорю полностью того, что могу сказать про тогдашнюю оппозицию, как они себя вели тогда и как очень многие представители этой оппозиции торговались с Саакашвили. Я прекрасно видела, кто что делает и как себя ведет, и очень многие мои высказывания были обусловлены тем, что очень многие люди по ту сторону баррикад вели себя исключительно недостойно. И могу вспомнить слова Льва Николаевича Толстого — ему, видимо сказали, что человек поменялся и это стыдно, и Толстой ответил, разве стыдно меняться? Стыдно не меняться. Человек не может в течение всего времени оставаться на одной позиции и говорить одно и то же. Естественно, человек может поменять свою позицию, просто нельзя предавать свои принципы, нельзя продавать совесть. И еще: одно дело, когда ты говоришь с поста председателя парламента, второго человека в государстве, на которого в конкретный момент наложены обязательства не доводить страну до кризиса, и другое дело, когда ты говоришь об этих же событиях уже постфактум, когда опасность миновала, когда уже через 2-3 года ты можешь сказать то, что ни в коем случае нельзя было говорить раньше, и когда ты уже находишься в оппозиции.

Меня не могли напугать ни тогда, когда я была во власти (я тогда ушла со второго поста в государстве без колебаний, когда сочла необходимым), ни тогда, когда я была в оппозиции к Саакшвили, и меня не смогут напугать и сейчас. Меня не пугают ярлыки, которые мне приклеивают. Пророссийская или антизападная — для меня это неважно. Для меня важно, чтобы я делала то, что считаю правильным. А правильным я считаю то, чтобы в моей стране была нормальная демократическая власть и моя страна дружила с соседями и, в том числе, налаживала отношения с Россией. Потому что я прекрасно вижу, и все, кто кто не слепой, прекрасно видят, что даже в самых критических ситуациях, все государства, в том числе западные, всегда оглядываются на свои собственные интересы в отношениях с Россией.

Но ведь политика «Грузинской мечты» тоже в налаживании отношений с Россией?

Простите, но у «Грузинской мечты» вообще никакой политики нет. Ни внутренней, ни внешней. По отношению к России вообще нет никакой политики. Потому что правящая сила все время оглядывается на то, что скажет Запад. Президент заявляет, что «подумает», «проконсультируется» о встрече с Путиным. В течение почти двух лет никто не взял трубку и ни разу не позвонил в Москву — о какой политике речь? Сейчас между Западом и Россией исключительно сложные отношения, но тем не менее западные лидеры разговаривают с российскими лидерами. А наши руководители, боясь, что им приклеят пророссийский ярлык и руководствуясь принципом «кабы чего не вышло», опасаются сделать какой-либо шаг в направлении России. Это ничего хорошего не принесет ни власти, ни Грузии. Да, «Грузинская мечта» лучше, чем Саакашвили, — нас не убивают, не арестовывают, и на этом спасибо. Но этого далеко не достаточно.

Беседовала Ирина Отидзе