Не надо тут прислоняться

В начале декабря французская транспортная компания RATP опубликовала свод правил поведения в парижском метро. Как мы помним, метрополитен — транспортное средство повышенной опасности, шутить с ним не надо; соответственно, и правила поведения должны быть серьезными. В компании RATP считают иначе. Мало того что опубликованный свод правил ограничивается всего 12 пунктами (правда, его составители рассмотрели около 2000 пожеланий и предложений), так еще и написаны многие из них весьма игриво.

Пассажирам, в частности, сообщают, что развешанные на станциях знаки с перечеркнутыми сигаретами — вовсе не произведения современного искусства. Парижанам рекомендуют помогать туристам, заблудившимся в подземке — хотя бы ради того, чтобы услышать, как иностранцы уморительно произносят французские названия станций. Наконец, мое любимое: «В жаркие дни даже императорские пингвины прижимают свои крылышки к телу, вот и ты клешнями не размахивай!» На самом деле, конечно, такого пункта в своде правил нет. То есть про пингвинов — это чистая правда, но вторую часть правила интеллигентные французы сформулировали иначе: даже пингвины могут, вот и вы постарайтесь конечности держать при себе, чтобы пот из подмышек не капал на головы других пассажиров.

Если бы перед сотрудниками московского метрополитена поставили задачу составить подобный свод правил, итоговый документ получился бы совсем другим. Скорее всего, российские правила были бы сдержанны и немногословны (многословные правила все равно никто не читает — а даже если и читает, то сдается где-то в районе суммы измерений по длине, ширине и высоте). «Не лезь, куда не следует. Проходи, не задерживайся. Не задавай лишних вопросов. Вообще не задавай вопросов. Не лезь, тебе, *****, сказано!» На этом, пожалуй, и все.

Дело в том, что уже давно никто не воспринимает московское метро как что-то удобное, как средство, способное облегчить жизнь горожанина. Пассажиры толпами лезут в подземку по необходимости. Сотрудники же — ну, с ними все понятно, труд их тяжек (это не ирония, наверняка так и есть), поэтому при каждом удобном случае они дают понять, что, вообще-то, делают пассажирам одолжение. Мне трудно поверить, что машинисты действительно случайно захлопывают дверь ровно перед носом очередной бабушки, пытающейся запрыгнуть в вагон — особенно если происходит это не в час пик. Я не могу понять, почему нельзя включить простаивающий эскалатор на переходе с кольцевой на радиальную хотя бы во время пиковых нагрузок (все знают, что пересадка с одной ветки на другую может занять минут 15). Ну и, наконец, все слышали, как станционные работницы, жрицы метрохрама, оповещают пассажиров о том, что на следующий поезд почему-то нет посадки. «Уважаемые пассажиры», — говорит такая работница с интонациями, из которых следует, что об уважении речи не идет.

Это не значит, что подземка в Париже или, скажем, в Нью-Йорке лучше московской. Любое метро в большом городе задыхается от нагрузок и своими запутанными переходами сбивает приезжих с толку. Разница только в том, что в Париже, как выясняется, у людей, отвечающих за работу метрополитена, есть чувство юмора, фантазия и такт. О наших местных такого не скажешь.

Но вы не подумайте, что я жалуюсь. Я познакомился с московским метрополитеном более 30 лет назад — и с тех пор поддерживаю с ним отношения, которые пока не планирую прерывать. Как и большинство москвичей, я испытываю к этому виду транспорта теплые чувства — но, в отличие от многих других жителей города, не стесняюсь в этом признаться. Метро, я люблю тебя! Я хочу жить с тобой долго и счастливо. Жаль, что ты так и не сумело полюбить меня в ответ.