Мимо тещиного дома я без шуток не хожу

И до этого случались с советскими начальниками публичные эпизоды с употреблением пониженной лексики, но редко и давно. Например, когда Никита Сергеевич Хрущев обещал на весь мир показать «Кузькину мать». Обещание не сдержал, но слова запомнили наравне с «дача» и «бабýшка».

Впервые в новейшей истории сходный казус произошел, когда один президент предложил мочить террористов в сортире. Никто, насколько я помню, не поинтересовался, а почему именно там и так, вроде суд какой-никакой положен преступникам. Потом глава государства решил отрезать «кое-что» иностранному журналисту. Не буду спорить, у некоторых народов есть обычаи обрезать немного по религиозным соображениям. И гигиена, говорят, улучшается. Все засмеялись конфузливо, и десятое дело, был ли журналист рад неожиданной заботе постороннего ему президента. Предполагалось, что рад, по крайней мере, вниманию к своему «кое-что», которое неожиданно прославилось ― на радость или на горе жене.

И вообще, это юмор. Нарисовать кошачий тыл на школьной доске. И пусть психологи гадают над концепцией и расшифровывают скрытые смыслы. Никому ведь даже в голову не придет, что попа кошки это просто зад. Который у всех есть, но немногие показывают. Держат себя в руках как-то. Особенно, если речь идет о репутации на международной арене. Или даже не на международной, а у тещи на блинах. Все мы кого-то представляем или подставляем своей репутацией, поэтому в нормальной системе координат за нее беспокоимся.

Но у нас вот уже лет десять с гаком сленговые милости с барского плеча льются таким потоком, что задали тренд. Всякие «двушечки», «скощухи», «сопливые носы» и прочие достижения дипломатии, создающие оригинальный имидж страны.

Профессор ВШЭ Сергей Медведев недавно в порядке частного мнения предложил передать управление Арктикой международному сообществу. Собственно, реакций тут могло быть две. Не заметить, что вполне в рамках, открыть дискуссию, что тоже допустимо и даже похвально. Однако Медведеву была оказана очередная «королевская милость» в виде определения «придурок». «Придурок» ― профессору ― это больше, чем придурок. Это сигнал из большого космоса и план развития в стиле: «А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то... Голова пухнет. Взять все, да и поделить...»

Данный способ решения проблем продемонстрирован на неделе еще одним «аристократом», как ответ на доклад Freedom House относительно свободы интернета. Место России оказалось между Венесуэлой и Зимбабве, на что заместитель главы Минкомсвязи Алексей Волин доказал своим комментарием, что он образно мыслит, поэтому не просто так существует в высоком кресле: «Не вижу необходимости тратить время на людей, у которых вместо головы иная часть тела. Ничего умного и полезного они не скажут».

На чем любая дискуссия, собственно, закрывается во всех сообществах выше подворотни. И в подворотне тоже закрывается, потому что начинается мордобой. Что, кстати, заставляет контролировать свое словоизвержение любую шпану, кроме русского начальника. Наверху, видите ли, воздух разреживается, и сознание начинает транслировать одну-единственную картину: «Мне все позволено, я властелин мира, так будет вечно!» И эхо гуляет по огромному кабинету: «Вечно… Вечно…»

По этому поводу можно долго и скучно морализировать, но я не буду. Я просто расскажу историю про Гусинского, который в конце девяностых был богом своих владений. И вот так случилось, что одна из его структур практически украла сценарий у сценаристки Р. Довольно нагло увела, не взирая на документы и договоренности. По мере попадания истории в прессу, сценаристке предлагали все больше денег за молчание. Р. отказалась и подала в суд. Долго сказка сказывалась, да не скоро дело делалось, скандал разрастался и, наконец, сам великолепный олигарх решил вмешаться в процесс и вызвал девушку к себе в кабинет. Гусинский был напорист и груб.

Р. долго слушала, а потом сказала примерно так: «Владимир Александрович, я понимаю, что вы кажетесь себе всесильным. Я одно могу вам обещать, когда все изменится, я не поступлю с вами так, как вы поступили со мной. Я не пну вас лежащего». Смех Гусинского долго отражался от стен: «Вы? Мне? Обещаете? Вы хоть понимаете, что у меня пятьдесят тысяч человек только в службе безопасности?»

А вы понимаете, да? Цинь Шихуанди и его терракотовая армия.

Не прошло и двух лет, как Р. вызвал следователь, который вел дело олигарха Гусинского и предложил дать показания. «Я не могу. Я ему обещала», ― ответила Р.

Будущее интернета в России, как и самой России, «придурков» и «ушей мертвого осла» пока неизвестно. Однако, народная мудрость гласит ― нет такого дня, за которым бы не наступил вечер. Еще не вечер.