Счет, пожалуйста

В одном относительно процветающем русском городе местного журналиста неизвестные отвезли в лес и переломали ребра. Он как-то потом из леса выполз через сутки. Никто в городе не сомневался, что беды журналиста связаны, как принято писать в протоколах, с его профессиональной деятельностью. Называли имя заказчика. Но злоумышленников так и не нашли. Этой истории лет пять уже, если не больше.

В другом относительно процветающем русском городе большой начальник просто упрятал оппонента в тюрьму по ложному обвинению. Промурыжил полгода, а потом выпустил, и позвал к себе в пресс-службу. И человек пошел, потому что куда ему еще идти.

В третьем ― прогрессивный губернатор с демократическим прошлым засадил в СИЗО конкурента. Бизнес они как-то сложно делили. Конкурент, человек умеренно молодой и не особенно здоровый, из СИЗО выполз, как тот журналист из леса. Но, наверное, много всего понял.

В четвертом ― это вовсе на моих глазах происходило ― мелкий клерк из администрации президента позвонил губернатору, тоже, кстати, демократу и прогрессисту. И пожурил его за материал, напечатанный местной газетой. Как орал губернатор на главного редактора газеты, через некоторое время закрывшейся! Как орал! Хоть в кино снимай.

Я, помню, изумлялся тогда еще, как много свободного времени у мелких клерков из администрации. А ведь изумляться стоило другому, конечно же.

Таких историй ― сотни или тысячи. Все, кто ездил в последние десять лет из постсовременной Москвы во внеисторическую Россию, привозили их. Рассказывали друзьям как страшные анекдоты. Страшными анекдотами из чужой и непонятной жизни эти истории и оставались для Москвы, даже если попадали в свободные и неприкосновенные московские газеты.

Противопоставлять Москву и Россию ― это, конечно, вовсе избитый ход. Москва зажралась, как известно. А Россия погрязла в косности, как тоже известно. И в том, и в другом утверждении много, кстати, правды. Но есть другая неприятная правда, которую последние полтора года сделали отчетливой, выпуклой: московская тусовка (говорю «тусовка», чтобы не сказать, например, «интеллигенция») давно сдала Россию Путину в обмен на собственную условную неприкосновенность. В обмен на относительно легкие и относительно большие деньги, на уютные кафе, на модные галереи, на возможность проклинать отсутствие свободы слова во всех газетах.

А потом вдруг Россия пришла в Москву. Беспредел, явочным порядком в России установившийся, начал оформляться законодательно. В последние полтора года я раз за разом натыкался на непонимание друзей из Перми, Екатеринбурга, Саратова, Твери ― всё это прекрасные, можно даже сказать, процветающие города, ― пытаясь заразить их своим возмущением по поводу очередной выходки федеральных властей.

― Всегда ведь так было, ― говорили друзья. Внеисторическую Россию мудрено удивить беспределом.

Вот и получается, что Москва России на самом деле кое-что должна. А ведь Россия ― это не только сравнительно крупные города. Это умирающие малые города. Это мертвая деревня. Это целые национальные республики, отданные на откуп феодальным князьям и сброшенные в средневековую дикость.

Я не люблю пафос. Пафос уместен разве что в речи Путина на празднике в честь Петра и Февронии Муромских, святых покровителей семьи и брака. Но куда тут деться от пафоса. В Москве грядут выборы мэра. Так уж вышло в нашем центростремительном, пост- и, одновременно, нео-тоталитарном государстве, что выборы градоначальника столицы ― вопрос в первую очередь политический. Так называемый «мэр» собрался получать так называемый «мандат доверия москвичей» исключительно для того, чтобы телевизор мог врать, что нет в Москве никаких протестных настроений. Хозяйственно-расхитительскую деятельность можно прекрасно вести и без всякого мандата.

Интересно, конечно, наблюдать, как ссорятся партии в стране с несуществующей партийной системой. Как ползут кандидаты и кандидатики на раздел заранее отмеренных им процентов голосов. Но есть возможность ― отдавая себе отчет, что предстоят не выборы мэра, а «выборы Собянина», ― поговорить на этих выборах, через головы специалистов по симуляции избирательного процесса, с Россией. О политике. О том, что «всегда так было» не должно означать, что всегда так будет. О возможности альтернативы. О будущем, отличном от прошлого.

Не расплатиться, конечно, по счетам, но хоть немного отдать.

И совсем последний, но важный тезис: чтобы поддержать единого кандидата, вовсе не нужно ждать, чтобы вождишки несуществующих партий между собой договорились. Они все равно не договорятся.