«Раньше ничего не боялась»

Когда Анне Антипиной было 16 лет, она ушла жить в иркутскую тайгу вместе с отчимом — он считал, что бежит от человеческого зла и вирусов. В лесу Анна провела 19 лет, 13 из которых прошли в домике-балке во многих километрах от поселка Сереброво. Отчим стал ей мужем, хоть и неофициальным. За долгое время вдали от цивилизации в семье появились четверо детей. Антипиным пришлось пережить голод, пожар, холод, смерть сына, а в 2002 году отшельница c детьми вернулась к людям. С тех пор Анна живет обычной жизнью. Или почти обычной. Фотограф Александр Дорош встретился с ней, чтобы вместе вернуться в домик-балок, — Анна впервые решилась взглянуть на то, что осталось от ее прошлой жизни. Ее история — в материале «Ленты.ру».

Анна родилась в 1966 году в деревне Коротково Иркутской области. Родители ее были обыкновенными советскими гражданами. По современным меркам семья была не самая благополучная, но трудолюбивая: мать работала дояркой, отец был кем-то вроде чернорабочего. В семье было четверо детей, двоих сейчас уже нет в живых. Родительский дом был довольно большой — свое хозяйство, куры, коровы.

Жизнь Анны с самого детства так или иначе была связана с охотой. Она вспоминает, что отец часто брал отпуск и уходил в тайгу — добывать зверя.

Восемь классов будущая отшельница окончила в родной деревне, а с появлением отчима у семьи начались многочисленные скитания по стране.

Виктор Гранитович Марцинкевич появился в семье неожиданно — пришел в деревню пешком через тайгу, попросился переночевать в доме матери да так и остался. Родом он был из Смоленска, получил два высших образования.

Когда он начал изучать тайгу и общаться с местными охотниками, то понял, что хочет уйти — от пороков общества и болезней. Поиск или создание Фактории (школы естества) были главной целью его жизни. Он хотел обучать людей старинным и полезным ремеслам, самостоятельным навыкам и в то же время жить вдали от общества. По словам Анны, Виктор умел все: подковать лошадь, сшить сбрую, сделать своими руками лыжи и посуду. Для реализации идеи не хватило денег. Отшельница говорит, что по поводу болезней Виктор в итоге оказался прав — мир захватила пандемия коронавируса.

С 16 лет Анна стала жить с отчимом — прежде чем осесть в тайге, им пришлось объехать множество городов и сел в поисках идеального места: были в Москве, Вологде, Великом Устюге, три года жили в Брянской области.

Мать Анны идею ухода в тайгу не поддержала и сошла с поезда, который шел на Дальний Восток из Красноярского края. Она вернулась к старшей сестре в поселок, где и прожила до конца жизни. С тех пор с Анной они не виделись. Анна жалеет, что с матерью не удалось проститься: о том, что она умерла, она узнала только спустя четыре года.

Во время разговора Анна часто говорит о том, что ей очень грустно от того, что СМИ очерняют образ Виктора Гранитовича. Сама она благодарна ему и тайге за все — и за приобретенные навыки, и за лишения.

До рождения детей пара скиталась шесть лет по Сибири — забредали за 200 километров от ближайшего населенного пункта. Пока были вдвоем, питались тем, что даст природа: собирали ягоды, добывали мясо.

После Вани в тайге родилась дочь Оленья — в 1986 году. Необычное имя девочка получила из-за оленя, которого удалось поймать, когда он гулял неподалеку от их домика. Девочку подкармливали бульоном с мясом. По сути, он спас ей жизнь, так как еду достать в то время было очень трудно. Но, по словам Анны, мир жестоко обошелся с необычным и красивым именем дочери — ее засмеяли и отвергли. Когда девушка получила паспорт, то стала Аленой. Мать продолжает звать старшую дочь по-старому, но та очень обижается. Отшельница считает, что дочка пошла в отца: творческая, пишет стихи с трех лет, очень любит тайгу и до сих пор ищет себя.

В 1989 году семья окончательно поселилась в балке — Анна и Виктор подрабатывали в лесхозе, добывали живицу, за что им и выделили это временное жилище. Семья не планировала там задерживаться, так как жилье было очень маленькое, буквально на одного-двух человек, но рождение еще троих детей изменило все планы. Роды проходили, конечно же, в тайге, их принимал сам Виктор. Документов у детей до выхода в мир не было, свой паспорт Анна тоже потеряла — утонул вместе со всем снаряжением, когда Антипины перебирались через половодье.

Убранство в балке было простое и скромное — узкая длинная комната, стол, печка в углу, с двух сторон кровати-нары, а между кроватями — небольшой проход. Ютиться семье из шестерых человек было тяжело, но кое-как все же помещались — кто-то из детей спал с мамой, другой с папой, а старший ночевал в узком проходе, где стоит печка. Там стелилась шкура из добытого в тайге зверя, как у оленеводов в юртах. Печка зимой топилась круглые сутки — сохраняла тепло и подогревала пищу. Летом еду варили на костре.

По словам Анны, семья не молилась никаким богам и не проводила сектантские обряды — жили в чистом труде и уединении. Однако cвязь с миром все же была, так как глава семейства нередко наведывался в поселок Сереброво. Виктор Гранитович соорудил понягу — что-то вроде объемного рюкзака, в котором он мог перетащить 80 килограммов вещей за раз. Сделал ее из шкуры пойманного зверя. На спину ему это сооружение надевали несколько мужчин, а расстояние от поселка до балка приходилось преодолевать исключительно пешком. Cначала выбирался раз в месяц, с появлением детей стал ходить чаще. Антипин часто приносил домой продукты и вещи, которые нельзя было добыть в тайге самостоятельно: соль, хлеб, книги и газеты. Анна из тайги не выходила, а дети, когда подросли, помогали нести вещи отцу — сначала встречали в семи километрах от поселка, а потом уже близко к нему.

Семья обменивала продукты на вещи, которые делала своими руками: заячьи шапки, варенье, заготовки черемши. Иногда Антипин лечил людей в деревне, и за это ему тоже давали продукты. Первое время в гости заходили охотники, с развалом СССР о семье, живущей в тайге, позабыли.

Так как вирусы подстерегали Виктора на каждом шагу, принесенные продукты обрабатывались: хлеб замораживали перед употреблением, крупы сушили. Искусственные продукты типа колбасы семья не ела. Полностью натуральное хозяйство построить в тайге у них так и не получилось.

Антипины охотились — ставили силки и капканы. Ловили белок, соболя, рябчиков, по осени попадались глухари. Добыли как-то и медведя, сделали из него тушенку. Собирали сибирский лук, чернику, рябину и малину. Тайга давала множество целебных трав: подорожник, таволгу, марьин корень. Дети вели многочисленные дневники — писали о наблюдениях, об охоте. Анна записывала погодные изменения. Так было легче ориентироваться в природе и знать, когда необходимо проверить капканы или сколько дней назад прошел зверь по снегу. По сей день она фиксирует свои наблюдения — например, о том, как ездила на охоту и поймала белку или соболя.

Детей учили грамоте, по вечерам читали им повести, рассказы, журналы и газеты. Семья была в курсе всех событий за пределами тайги. Дети много рисовали и писали. Cейчас Анна хочет опубликовать сборник стихов Оленьи, которые она сочинила, живя в тайге.

Стирали вещи по-простому — топили печку и грели воду, а затем натирали дощечкой. Виктор Гранитович приносил из поселка порошок, так что проблем с чистотой в тайге не возникало. Были и банные дни, мылись по очереди, а в качестве шампуня использовали щелок из золы. «Когда вышла из тайги, мне все обзавидовались, спрашивали, откуда у меня волосы такие чистые и красивые», — вспоминает Антипина. Иногда семья все же болела, но, как уверяет Анна, переносили недуги в легкой форме.

День проходил в заботах: вставали с первыми лучами солнца, заготавливали дрова на зиму, готовили пищу и делали запасы. Затем обходили ловушки и смотрели, какой зверь попался, потом ставили новые. Скучать по родственникам и матери Анне по молодости было некогда — весь день проходил в трудах, а дети не давали отвлечься ни на минуту. Письмами они тоже не обменивались.

Посуду использовали ту, которую принесли из дома. Примерное время определяли по солнцу — торопиться на электричку или автобус было не надо.

Пережили в тайге и пожар. Когда только увидели, что огонь разгорается, начали тушить его самостоятельно: у Анны обгорели руки, а у Виктора ноги. Потом шутили, что Анна будет понягу таскать, раз у нее ноги здоровые, а муж — детей пеленать.

Желание уйти из тайги возникало, признается Анна. Как она сама говорит, нередко «строила козни» и упрашивала Виктора жить в поселке.

«Я тогда была в целом неопытная, замужем — за мужем стояла. Сейчас уже все сама умею делать по хозяйству. И дети мои все умеют», — рассуждает она.

Дорогу от балка до поселка Виктор помнил наизусть. Первое время пользовался компасом или картой, но потом обходился и без них — местность была хорошо знакома.

Одежду тоже делали, перешивали и детскую. Анна отлично помнит, как сшила для Виктора Гранитовича рубашку, и она стала его самой любимой, он постоянно ходил в ней в поселок. Дети по вечерам тоже сидели и учились шить — делали заплаточки.

Семья не отказывалась от праздников. Отмечали дни рождения. Дети приберегали друг для друга конфеты, которые приносил отец из поселка на праздники, а Оленья однажды вырезала деревянную тарелку для мамы. Та хранит ее как драгоценную вещь. Новый год в тайге тоже отмечали. Наряжали елку из мишуры и фантиков, она шелестела на ветру. «Мы не были никакими сектантами, все отмечали», — добавляет Анна.

В семье не матерились, о сексуальных вопросах говорили с детьми только по необходимости. Анна со смехом вспоминает, как во время пряток один из мальчиков не мог найти Алесю и назвал ее стервой. Та заплакала и пожаловалась.

Но вместе с тем годы шли: дети повзрослели (старшей Оленье было 16 лет), сам Виктор слабел, так как таскал тяжести на спине. Анна поняла, что больше в тайге оставаться нельзя. Она осознала, что у детей должно быть будущее, к тому же нередко семья голодала — и сама Анна чувствовала, что ей все тяжелее переносить бытовые лишения. Да вдобавок тесниться в балке было крайне неудобно.

«Появилось осознание, что жизнь, которой мы живем, все-таки какая-то неправильная», — рассказывает она о своем решении уйти из тайги. Она помнила смерть сына, и мысль, что его могли спасти, не шла из головы. Cтановилось труднее продавать те вещи, которые делали сами, — наступили неспокойные времена.

В 2002 году Анна и дети впервые вышли в поселок. Спустя 19 лет жизни в тайге женщина боялась заговорить с людьми, хотя и знала, к кому обратиться за помощью. Антипина сразу же пошла к людям, с которыми общался Виктор, а они отправили к директору сельсовета.

В итоге женщине с детьми дали дом и организовали вывоз необходимых вещей из балка, а позже помогли восстановить документы. Виктор Гранитович наотрез отказался уходить из тайги.

Так об Антипиных узнали СМИ. Анна о них невысокого мнения: «Да, мы спустились с кедра, но мы не были ни дикарями, ни алкоголиками». Дети поначалу стеснялись находиться в обществе, но со временем полностью адаптировались. Только Оленья чувствовала себя некомфортно среди сверстников: в интернате, куда она поехала учиться, курили, пили и матерились, а девочка к такому не привыкла.

Анна вышла замуж (с Виктором Гранитовичем они не были официально расписаны) за местного жителя Александра. У них родились еще две дочки — Светлана и Снежана.

Света живет с родителями, учится в девятом классе и помогает по хозяйству. Снежана получает cреднее специальное образование в Ангарске. Хозяйство у семьи большое: два коня, коровы, куры. Анна продолжает заниматься охотой и рыбалкой и говорит, что методы у нее и Александра разные. Нынешний супруг считает прошлую жизнь Антипиной дуростью.

Другие дети разъехались по поселкам и городам: работают шоферами, в туризме, живут обычной жизнью.

Последний раз вся семья виделась с Виктором в день рождения Оленьи в феврале 2003 года. Ему предлагали остаться, но он снова отказался. Взял необходимые продукты и ушел обратно в тайгу. Через месяц старшая дочь решила его проведать: на лыжах отправилась в балок и нашла его мертвым возле печки. Анна считает, что причиной его смерти стала грыжа или другой недуг.

Виктор Гранитович просил похоронить его на горе, которую он приметил во время вылазок по тайге. Он считал, что там, с высоты, будет смотреть на всю семью. У Анны средств на это не было, поэтому пришлось организовать могилу около таежного жилища.

Почти 20 лет не была Анна в своем таежном доме. В этом году вернулась: по дороге боялась, что умрет от тоски и печали.

Теперь сыновья Антипиной собираются привести балок в порядок.

Бывшая отшельница считает, что она единственная из семьи, кто остался всецело верен привычным таежным делам: ездит на «Буране», управляет конем, охотится. Ее главная мечта — собрать всех детей за одним столом.

«В любой части света, на любом участке жизни человек встречает трудности», — так она заканчивает наш разговор.