Всеволод Бояринов№-7138510 „5“

Я знаю стишок получше.

Когда Боширов и Петров, друг друга запаля,
травили, чтоб он был здоров, Сергея Скрипаля,
а копы, черт их побери, валяли дурачка,
— когда следили на двери флаконом «Новичка»,
осуществляя свой блицкриг, как повелела власть,
— случилось им на краткий миг под камеры попасть.
Теперь портреты этих двух, Британии грубя,
Лавров высмеивает вслух, а лидер про себя,
— но это признаки Суда, почти его финал.
Я их не видел никогда, но тотчас же узнал:
и эту выпуклую грудь, и впалое чело…
Мы их не выдадим отнюдь. Ха-ха, еще чего!
Ужели надо объяснять простейшую матчасть?
Их можно выследить, заснять, распространить, проклясть,
но не поймают этих двух ни мистер, ни мусьё.
Как можно выдать русский дух? Почуять — да. И всё.

О, как я знаю этих двух! Так пахнет жизнь сама:
дух ожиданий, дух разрух, и горя от ума!
Как пахнет пеплом и золой, пустыней нежилой,
где слева следователь злой, а справа — тоже злой!
Я узнаю всего верней, как на дверной скобе,
их отпечатки на своей работе и судьбе.
Да что там я — ничтожный прах, нагар большой свечи!
Судьба Отчизны в их руках, растущих из (молчи).
Два вечных друга, два бойца в невидимой броне,
побитых молью слегонца, но все еще вполне,
— я узнавал их столько раз на всех своих путях,
в сетях, раскинутых на нас, а также в соцсетях!

Два верных друга без имен, как водится в ЧК,
Петров и Васечкин времен чекистского крючка,
на вид обычная урла, однако, между тем,
модель двуглавого орла, Евразия, тандем,
— заметь, они всегда вдвоем, как слово и мотив,
в дуальном облике своем Россию воплотив.
Как тот Равшан — а с ним Джамшут, а может, русский Глеб;
как щит и меч, «Король и шут», как лук и черный хлеб,
как Чук и Гек, шафран и плов, стакан и полуштоф,
еврейский Ильф и наш Петров (Петров! Везде Петров!).
Бредут собянинской Москвой и горной Тебердой,
крепки, как орган половой у особи младой,
один с квадратной головой, другой же с бородой,
несут флакон с водой живой и с мертвою водой.

Вперед, Боширов и Петров, герои смутных лет.
Над вами Родины покров, за вами дымный след.
Вас ждет гибридный вечный бой, его не завершить.
Ваш долг — архангельской трубой планету оглушить
и водрузить российский флаг на логовище змей,
на наш сегодняшний рейхстаг, где ждет Тереза Мэй.

Дмитрий Быков

Когда Боширов и Петров, друг друга запаля,
травили, чтоб он был здоров, Сергея Скрипаля,
а копы, черт их побери, валяли дурачка,
— когда следили на двери флаконом «Новичка»,
осуществляя свой блицкриг, как повелела власть,
— случилось им на краткий миг под камеры попасть.
Теперь портреты этих двух, Британии грубя,
Лавров высмеивает вслух, а лидер про себя,
— но это признаки Суда, почти его финал.
Я их не видел никогда, но тотчас же узнал:
и эту выпуклую грудь, и впалое чело…
Мы их не выдадим отнюдь. Ха-ха, еще чего!
Ужели надо объяснять простейшую матчасть?
Их можно выследить, заснять, распространить, проклясть,
но не поймают этих двух ни мистер, ни мусьё.
Как можно выдать русский дух? Почуять — да. И всё.

О, как я знаю этих двух! Так пахнет жизнь сама:
дух ожиданий, дух разрух, и горя от ума!
Как пахнет пеплом и золой, пустыней нежилой,
где слева следователь злой, а справа — тоже злой!
Я узнаю всего верней, как на дверной скобе,
их отпечатки на своей работе и судьбе.
Да что там я — ничтожный прах, нагар большой свечи!
Судьба Отчизны в их руках, растущих из (молчи).
Два вечных друга, два бойца в невидимой броне,
побитых молью слегонца, но все еще вполне,
— я узнавал их столько раз на всех своих путях,
в сетях, раскинутых на нас, а также в соцсетях!

Два верных друга без имен, как водится в ЧК,
Петров и Васечкин времен чекистского крючка,
на вид обычная урла, однако, между тем,
модель двуглавого орла, Евразия, тандем,
— заметь, они всегда вдвоем, как слово и мотив,
в дуальном облике своем Россию воплотив.
Как тот Равшан — а с ним Джамшут, а может, русский Глеб;
как щит и меч, «Король и шут», как лук и черный хлеб,
как Чук и Гек, шафран и плов, стакан и полуштоф,
еврейский Ильф и наш Петров (Петров! Везде Петров!).
Бредут собянинской Москвой и горной Тебердой,
крепки, как орган половой у особи младой,
один с квадратной головой, другой же с бородой,
несут флакон с водой живой и с мертвою водой.

Вперед, Боширов и Петров, герои смутных лет.
Над вами Родины покров, за вами дымный след.
Вас ждет гибридный вечный бой, его не завершить.
Ваш долг — архангельской трубой планету оглушить
и водрузить российский флаг на логовище змей,
на наш сегодняшний рейхстаг, где ждет Тереза Мэй.

Дмитрий Быков

Пускай в Басманный суд подают, там точно выиграют.

А как же "Мексика построит забор за свои деньги!"?

Это стих Дмитрия Быкова, просто не отформатирован.

Когда Боширов и Петров, друг друга запаля, травили, чтоб он был здоров, Сергея Скрипаля, а копы, черт их побери, валяли дурачка, — когда следили на двери флаконом «Новичка», осуществляя свой блицкриг, как повелела власть, — случилось им на краткий миг под камеры попасть. Теперь портреты этих двух, Британии грубя, Лавров высмеивает вслух, а лидер про себя, — но это признаки Суда, почти его финал. Я их не видел никогда, но тотчас же узнал: и эту выпуклую грудь, и впалое чело… Мы их не выдадим отнюдь. Ха-ха, еще чего! Ужели надо объяснять простейшую матчасть? Их можно выследить, заснять, распространить, проклясть, но не поймают этих двух ни мистер, ни мусьё. Как можно выдать русский дух? Почуять — да. И всё.
О, как я знаю этих двух! Так пахнет жизнь сама: дух ожиданий, дух разрух, и горя от ума! Как пахнет пеплом и золой, пустыней нежилой, где слева следователь злой, а справа — тоже злой! Я узнаю всего верней, как на дверной скобе, их отпечатки на своей работе и судьбе. Да что там я — ничтожный прах, нагар большой свечи! Судьба Отчизны в их руках, растущих из (молчи). Два вечных друга, два бойца в невидимой броне, побитых молью слегонца, но все еще вполне, — я узнавал их столько раз на всех своих путях, в сетях, раскинутых на нас, а также в соцсетях!

Два верных друга без имен, как водится в ЧК, Петров и Васечкин времен чекистского крючка, на вид обычная урла, однако, между тем, модель двуглавого орла, Евразия, тандем, — заметь, они всегда вдвоем, как слово и мотив, в дуальном облике своем Россию воплотив. Как тот Равшан — а с ним Джамшут, а может, русский Глеб; как щит и меч, «Король и шут», как лук и черный хлеб, как Чук и Гек, шафран и плов, стакан и полуштоф, еврейский Ильф и наш Петров (Петров! Везде Петров!). Бредут собянинской Москвой и горной Тебердой, крепки, как орган половой у особи младой, один с квадратной головой, другой же с бородой, несут флакон с водой живой и с мертвою водой.

Вперед, Боширов и Петров, герои смутных лет. Над вами Родины покров, за вами дымный след. Вас ждет гибридный вечный бой, его не завершить. Ваш долг — архангельской трубой планету оглушить и водрузить российский флаг на логовище змей, на наш сегодняшний рейхстаг, где ждет Тереза Мэй.