«Это болезненно для России»

Джо Байден официально станет новым американским лидером уже в 2021 году и пока не занимается вплотную внешнеполитическими задачами. Ясно одно: вряд ли новая политика Вашингтона на постсоветском пространстве понравится Москве, учитывая опыт работы Байдена на посту вице-президента, когда в администрации Барака Обамы он курировал украинское направление. Будущий президент США продвигал резкую антироссийскую позицию, и его взгляды с тех пор не изменились. К концу 2020 года на пространстве бывшего СССР прибавилось очагов нестабильности — к украинскому кризису добавилось шаткое перемирие в Нагорном Карабахе, протесты в Белоруссии и революция в Киргизии. Как США будут отстаивать свои интересы на приграничных с Россией территориях? Об этом «Ленте.ру» рассказал эксперт по вопросам российско-американских отношений, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» Дмитрий Суслов.

Чего ждут от Байдена в Кремле?

Дмитрий Суслов: Не только необходимость сдерживания России на постсоветском пространстве объединяет демократов и республиканцев. В условиях беспрецедентной поляризации американской политической системы и интенсивности внутриполитической конкуренции подавляющее число вопросов внешней политики США становится инструментами борьбы между партиями. Внутри Соединенных Штатов при этом существует консенсус по поводу политики в отношении России, Китая и Ирана.

В этой связи можно сказать, что межпартийное согласие присутствует по вопросам сдерживания России, восприятия ее в качестве врага, которому нужно противодействовать во всех сферах политики и во всех регионах мира. Особенно на постсоветском пространстве, где американцам важно поддерживать независимость государств против России и критиковать все шаги властей в ее сторону. Действительно, это один из немногих вопросов, по которому существует консенсус.

Где, например?

Да, это традиция, закономерность американской политики на постсоветском пространстве, которая сложилась еще в первой половине 1990-х годов и принципиально с тех пор не меняется. Есть некоторые колебания от администрации к администрации, но фундаментально курс США на постсоветском пространстве остается тем же. Он был сформулирован бывшим советником по национальной безопасности Збигневом Бжезинским как поддержание геополитического плюрализма на постсоветском пространстве, сдерживание России и предотвращение формирования россиецентричного экономического и политического режима в регионе.

Еще одна точка нестабильности — Белоруссия. Именно республиканцы оказывали наибольшую помощь оппозиции. Как может измениться политика в отношении Лукашенко?

С геополитическими, идеологическими и символическими. Геополитический фактор заключается в том, что США пытались и продолжают пытаться по инерции предотвращать появление глобального соперника, который мог бы бросить им вызов. Идеологические — в том, что недопущение наличия у России сферы влияния на постсоветском пространстве рассматривается как очень важный инструмент и фактор российской демократизации.

Если же России дать возможность контролировать соседей и иметь сферу влияния по периметру своих границ, то никаких стимулов для строительства демократии по западному образцу у нее не возникнет. Еще одна причина — символическая, которая заключается в том, что именно распад Советского Союза воспринимается в Соединенных Штатах как главный индикатор их победы в холодной войне. Она, в свою очередь, важна как первооснова претензии США на глобальное лидерство. Поэтому с этой точки зрения американцам важно, чтобы постсоветское пространство было раздробленным и у России не было сфер влияния.

В администрации Обамы будущий президент США занимался Украиной. Опасен ли приход Байдена для Зеленского, учитывая его тесные отношения с Порошенко и снижающийся рейтинг действующего президента?

Она носила противоречивый характер. С одной стороны, лично у Трампа постсоветское пространство не вызывало какого-то большого интереса. Более того, в ходе его президентства та же Украина стала для него лично политической проблемой. Потому что процедура импичмента была инициирована из-за так называемого «Юкрейн-гейта» — попыток Трампа оказывать давление на украинское руководство.

При этом надо понимать, что его интересы во многом связаны с вопросами международной торговли, борьбы с Китаем, Ираном и радикальным исламизмом. Еще одной проблемой для него является торговый дефицит США, поскольку Трамп считает, что зарубежные партнеры как-то обманывают американцев. Постсоветское пространство ни в одном из этих вопросов не играет важной роли. Хотя бы потому, что торговля США со странами этого региона существенно ограничена по сравнению с другими. Более того, Трамп рассматривал Россию как потенциального партнера по сдерживанию Китая, поэтому дополнительно у него не было большого интереса.

Но все эти соображения не относились к администрации Трампа.

А насколько это может быть нужно Байдену?

В период его президентства он сам провозглашал один курс, а его окружение — другой. Окружение стремилось обеспечить преемственность американской внешней политики, ослабить ревизионистские инициативы Трампа. Поэтому и разведывательное сообщество, и Министерство обороны США, и Совет национальной безопасности, и Государственный департамент делали все для того, чтобы последовательно проводить политику сдерживания России на постсоветском пространстве.

В условиях начала «Раша-гейта» обвинения в якобы сговоре между Трампом и Кремлем в 2016-м преследовали его на протяжении всего президентства. Даже окончание расследования специального прокурора Роберта Мюллера не поставило в вопросе окончательную точку — «российский шлейф» сохранялся за Трампом на протяжении всего его президентского срока. Поэтому любой его шаг в отношении России рассматривался именно сквозь призму возможного сговора, что исключало возможность нормального американо-российского диалога. Ситуация обрекала администрацию Трампа на еще более жесткую антироссийскую политику, нежели до его прихода к власти.

То есть новая администрация должна была доказывать, что не участвует в сговоре с Россией и по своей собственной инициативе проводит жесткую политику в ее отношении. В течение своего президентства уже и Трамп в интересах внутриполитической борьбы постоянно подчеркивал, что он выстраивает наиболее жесткий курс в отношении России. Делалось это, чтобы ослабить внутриполитическое давление на себя со стороны демократов. Российский фактор был главным их инструментом для атак на Трампа. Поэтому его администрация существенно ужесточила политику сдерживания России, даже по сравнению с годами правления Барака Обамы.

Кстати, о военных конфликтах. После «осенней войны» в Нагорном Карабахе немало экспертов выразили мнение, что Украина мечтает о реванше и попытается повторить успех Азербайджана. Нужно ли это Киеву на самом деле?

Да, во-первых, я говорю о начале этих поставок. На такой шаг не решалась даже администрация Обамы. Во-вторых, помощь Украине в период администрации Трампа была практически безусловной. Он попытался поиграть с поддержкой, связав это де-факто с расследованием против Байдена, но ничего из этого по большому счету не получилось. США при Трампе продолжали выделять Украине кредиты по линии Международного валютного фонда (МВФ).

В-третьих, существенно интенсифицировалось взаимодействие НАТО с Грузией. Именно в период президентства Трампа снова заговорили о том, что вступление или как минимум очень тесная интеграция Грузии с альянсом, вплоть до предоставления ей Плана действий по членству в НАТО, — это возможно. При Обаме об этом не говорили вообще.

В-четвертых, администрация Трампа двояко попыталась разыграть белорусскую карту, воспользовавшись обострением российско-белорусских отношений перед президентскими выборами 9 августа. Был беспрецедентный визит в Минск государственного секретаря США Майка Помпео, который встречался с президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Это была попытка США простимулировать его поворот в сторону от России.

После президентских выборов американцы в рамках общей западной политики США не признали итоги голосования. Они поддерживают белорусскую оппозицию в лице Светланы Тихановской. Все это говорит о том, что администрация Трампа все же ужесточила политику сдерживания России на постсоветском пространстве, руководствуясь, в первую очередь, внутриполитическими соображениями.

Стоит ли ожидать кардинального изменения внешнеполитической стратегии США при Байдене в отношении постсоветского пространства? Ведь у демократов профессиональная и сильная команда по региону. Взять хотя бы будущего госсекретаря Тони Блинкена, который будучи руководителем аппарата сенатского комитета по внешней политике разработал проект «новой Украины»…

Безусловно, для России было принципиально важно добиться урегулирования конфликта именно самостоятельно, без участия Соединенных Штатов и Франции, к большому их раздражению. Действительно, и в Вашингтоне, и в Париже крайне недовольны тем, как Москва положила конец последней Нагорно-Карабахской войне и подтолкнула стороны к соглашению, достигнутому 9 ноября.

Реакцией, своего рода ответным шагом американцев на данную дипломатическую победу стал визит Помпео в Грузию. Опять-таки были провозглашены гипотетические возможности, по крайней мере грузинской стороной, вплоть до открытия американской военной базы на территории Грузии. Вряд ли это произойдет, потому что это крайне дестабилизующий шаг, который может привести к очередному обострению войны Грузии с Абхазией и Южной Осетией. Но в любом случае будет очень резкое усиление военной региональной напряженности.

Скорее всего, это просто «проброс» со стороны американцев, дескать, если Россия и дальше будет выталкивать США из Закавказья, то они в ответ будут наращивать свое присутствие в Грузии. Как политико-дипломатическое, так и военное. Россия действительно стремится как можно больше вытолкнуть США и ЕС с постсоветского пространства, потому что мы находимся в состоянии жесткой конфронтации, тогда как именно постсоветское пространство — один из наиболее острых ее кейсов. США сдерживают Россию, мы, естественно, стремимся их вытолкнуть. Где это получается, то и хорошо, как, например, в Нагорном Карабахе.

Минская группа ОБСЕ после достижения перемирия в Нагорном Карабахе — жизнеспособный формат?

Полностью она себя не исчерпала как инструмент легитимизации. В любом случае потребовалась поддержка США и Франции в рамках Совета Безопасности ООН для того, чтобы узаконить на международном уровне то решение, которое было принято президентом России Владимиром Путиным, президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и премьер-министром Армении Николом Пашиняном.

Плюс Минская группа ОБСЕ по-прежнему осуществляет общеполитический контроль уже за реализацией соглашений. Именно не как институт, принимающий решения, а своего рода ревизионная комиссия — внешний инструмент, который следит за принятым без его участия решением. В этом смысле Минская группа ОБСЕ полезна. Стоит обратить внимание, что Россия вообще не говорит о том, чтобы ее распустить. Но как механизма разрешения конфликта, совместного принятия решений по конфликту в Нагорном Карабахе, ее де-факто уже не существует.

При этом в октябре Вашингтон предпринимал попытки примирить стороны карабахского конфликта, но безуспешно. Урегулирование ситуации в регионе без участия США — это победа России?

Принципиальным образом политика Байдена на постсоветском пространстве не изменится, по сравнению с политикой Трампа. Вряд ли новая администрация свернет запущенные программы. Например, поставку летальных вооружений и военной помощи Украине.

В первую очередь, к ним относятся Грузия и Украина. Байден продолжит активно поддерживать украинцев. На уровне риторики Байден будет говорить о том, что Украина — это форпост, который защищает Европу от российской агрессии и, соответственно, ее необходимо спасать от атак «авторитарного Мордора».

Не исключено, что США поддержат Украину по вопросу пересмотра Минских соглашений. На сегодняшний день необходимость изменения договоренностей и отказ от их исполнения в существующем виде — это официальная позиция украинских властей, которая десятки раз формулировалась лично президентом Владимиром Зеленским и его окружением. США способны выступить открыто в поддержку этой точки зрения, даже несмотря на то, что они не являются сами участниками «нормандской четверки» и не подписывались под «Минском-2». Тем самым они могут поставить крест на Минских соглашениях, что позволит Германии и Франции тоже выступить в пользу их пересмотра. Это будет крайне опасная ситуация.

В чем это выражается? Имеете ли вы в виду, например, решение поставлять летальное оружие Украине «против русских», как говорил госсекретарь США Майк Помпео?

Я не думаю. Во-первых, если возобновится полномасштабный военный конфликт, то это не очень будет соответствовать обещаниям Зеленского и вообще его кредо — закончить войну. Получится, что он не просто не закончил, а буквально начал новый вооруженный конфликт. Во-вторых, в случае большой эскалации Вооруженные силы Украины будут снова наголову разгромлены. Это не вызывает никаких сомнений. Будет большое количество жертв, и не исключено, что территории самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР) расширятся.

Новая эскалация при этом будет более ожесточенной, чем то, что мы видели в 2014 году. Поскольку украинская армия существенно усилилась за прошедшие шесть лет. Но все же баланс сил несопоставим. И то, что Украина будет разгромлена, у меня нет никаких сомнений. Для России это экзистенциальный вопрос. И это станет крайне болезненным для Зеленского. Скорее всего, в результате возобновления войны на Украине произойдет новая политическая трансформация.

 Почему?

Для США обострение конфликта в Донбассе, безусловно, приведет к качественно новому усилению санкционного давления на Россию. Возможно, что мы приблизимся к уровню иранских санкций, и Россию в результате могут отключить от межбанковской системы SWIFT. Будут введены все ограничения, не включая торгового эмбарго. Полного запрета на импорт российских энергоносителей, конечно же, вводить не станут — «лайт-версия Ирана».

Возможно, администрация Байдена будет в этом заинтересована, потому что она хочет общего усиления давления на Россию. Другое дело, что эскалация приведет к резкому обострению ситуации в области европейской безопасности. Не исключено, что это может аукнуться обострением ситуации где-то еще, помимо украинского фронта.

Тогда как администрация Байдена заинтересована в переговорах после продления Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III). Поэтому баланс может быть вполне не в пользу поддержки новой эскалации в Донбассе. Издержки от этого для Байдена могут превысить те выгоды, которые он получит в случае ужесточения санкционного давления в отношении России. Совсем исключать подобную ситуацию, конечно, нельзя, но учитывая риски для США и последствия для Украины, не думаю, что это вполне вероятный сценарий.

Подводя итоги президентства Дональда Трампа, скажите — являлся он проблемой для России, или же его политика на постсоветском пространстве была инертной?

Не думаю. Скандал с нефтедобывающей компанией Burisma не имеет никакого отношения к Зеленскому, украинское расследование будет преследовать самого Байдена. Республиканцы продолжат разыгрывать эту карту. Но я не думаю, что это как-то скажется на отношениях двух президентов. Байден провозгласит поддержку Зеленскому, реформам, которые тот будет проводить. На уровне риторики и политико-дипломатических действий США я ожидаю в любом случае усиление поддержки и солидарности с Украиной, а не какое-то сокращение.

С какими факторами связано то, что США после распада СССР рассматривают постсоветское пространство как место для противостояния с Россией?

США вполне могут ввести пакет дополнительных санкций против России за политику на постсоветском пространстве, в частности, в отношении Белоруссии. Байден будет открыто и еще более тесно, чем это делал Трамп, поддерживать белорусскую оппозицию. Не случайно, что он пригласил Тихановскую на свою инаугурацию в Вашингтон. Это недвусмысленный акт поддержки и сигнал России. В отношении режима Лукашенко со стороны США будут вводиться новые санкции и усиливаться тем самым изоляция Белоруссии от Запада.

При том, что это достаточно болезненно для России, Байден будет настаивать на еще большей синхронизации политики ЕС и США на постсоветском пространстве. И он будет требовать от европейцев большей лояльности и согласованности их шагов с Белым домом в ответ на более благожелательную риторику в отношении ЕС и укрепление трансатлантического взаимодействия. Это приведет еще и к ужесточению европейской политики, помимо политики американской. То есть солидарности с демократиями и поддержка оппозиции там, где ее, по мнению США, нет.

То есть поддержка антироссийских режимов и политических сил — общий вектор внешней политики США?

Помимо открытой помощи белорусской оппозиции, Запад будет поддерживать руководство Молдавии, Украины, Грузии, начнет заигрывать с Арменией — это будет еще одним важным шагом Байдена на постсоветском пространстве.

Поэтому Армении по большому счету якобы невыгодно оставаться в рамках Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и тем более Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Следовательно, необходимо извлекать уроки из поведения России в отношении второй войны в Нагорном Карабахе и переориентироваться на Запад — это будет основной месседж Байдена. Не исключено, что такая риторика приведет к возобновлению нестабильности, по крайней мере, внутри самой Армении.

Что касается Центральной Азии, то Байден, очевидно, продолжит ту же самую политику, которая на самом деле сформировалась еще во время президентства Джорджа Буша-младшего. С точки зрения США, Центральная Азия должна быть отдельным от России геополитическим регионом, ориентированным в своей внешней и внешнеэкономической политике преимущественно на юг, то есть в отношении Индии.

«Лента.ру»: Можно ли говорить, что демократы и республиканцы рассорились по всем аспектам внешней политики США, кроме позиции по постсоветскому пространству?

На постсоветском пространстве никакого улучшения диалога точно не будет. Я думаю, ждут худшего: обострения соперничества, ужесточения риторики с обеих сторон, усиления открытой враждебности в отношениях двух стран.

Другое дело, что повестка дня российско-американских отношений только постсоветским пространством не исчерпывается. В том числе российские власти ожидают резкого усиления риторики в отношении внутренней политики России. И здесь будут существенные изменения. Обратите внимание, что за весь период президентства Трампа никто из высокопоставленных представителей его администрации не встретился с Алексеем Навальным. Ни один. И я не припомню, чтобы подобные встречи проходили в посольстве США в Москве. Думаю, Байден с этого начнет и поставит это на широкий поток — встречи и открытая поддержка российской оппозиции.

Общая политическая атмосфера будет поэтому еще более враждебной. Но с администрацией Байдена при этом получится более продуктивный диалог, избирательное взаимодействие по тем вопросам, где интересы все же совпадают. А это продление договора СНВ-III, взаимодействие по вопросу новой архитектуры стратегической стабильности — решение по поводу того, что придет на смену Договору о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Кроме того, это диалог по ракетам средней и меньшей дальности. В целом это взаимодействие по военной проблематике.

Также в Кремле, как я думаю, ожидают совместной работы по иранской ядерной программе. Потому что Байден и его ключевые представители будут пытаться вернуться в Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). Не исключено и относительно тесное взаимодействие с администрацией Байдена по вопросу изменения климата. Россия в последнее время стала очень резко усиливать актуальность этого направления. В том числе, это подготовка площадки для диалога с США по климатической проблематике. Для России достаточно хорошо, что представителем администрации по данному вопросу будет Джон Керри, с которым выстроены еще со времен Обамы хорошие отношения. А вот на постсоветском пространстве конфронтация Вашингтона и Москвы только усилится.

Александр Непогодин