«Посиди, а там разберемся»

В конце августа суд поставил точку в истории 23-летнего жителя Саратова Дмитрия Рубинштейна: он больше полугода провел в СИЗО и колонии... по ошибке. Правоохранительные органы просто перепутали его со сводным братом, 27-летним Александром Студентовым, который действительно был осужден за наркотики. При этом тот факт, что на зону отправился человек, даже по фотографиям не похожий на осужденного, ничуть не смутил ни полицию, ни суд. Рубинштейн провел за решеткой больше семи месяцев, прежде чем его освободили, признав ошибку. Подробности истории о том, как бумаги оказываются важнее человека и сильнее здравого смысла, Дмитрий Рубинштейн рассказал в интервью «Ленте.ру».

Что стало переломным моментом в вашей истории?

Дмитрий Рубинштейн:У моего сводного брата [Дмитрий — приемный ребенок] были проблемы с наркотиками. Александра часто задерживала полиция, мама таскалась с ним, и я его не раз откачивал. Я так понимаю, на него было заведено несколько дел, но он все же мог надеяться на условный срок. Но когда завели еще одно, он уже не мог рассчитывать на снисхождение и должен был отправиться на зону.

Чтобы все же получить условный срок, брат представился мной, ведь у меня никогда не было ни приводов [в полицию], ни судебных разбирательств. Мои документы брату, видимо, дала мама. Прошлым летом она позвонила мне и сказала, что у меня как у сироты появился шанс получить квартиру. Якобы у нее есть знакомый юрист, который поможет все быстро сделать. Тогда я передал ей все свои документы: часть оригиналов она вернула, а часть оставила себе и передала брату. Потом из материалов дела я узнал, что на первый суд брат пришел с моим военным билетом — сам он вообще не служил.

Что вы почувствовали, когда вас лишили свободы?

Не скажу, что меня сильно удивила эта ситуация: с приемной матерью и сводным братом у нас всегда были сложные отношения. Я с ними давно не общаюсь — у них, скажем так, другая жизнь. Пока я жил с ними, практически содержал их обоих с того дня, как стал работать. Причем логика у мамы и брата была простой: принес деньги — ты хороший, не принес — плохой.

Когда я женился, мы с женой купили машину, а мама и брат попросили отдать автомобиль им — говорили, что постепенно выкупят его. В итоге несколько месяцев они машину использовали, но ничего не платили, и я сказал, чтобы они ее нам вернули.

В то время мы с женой жили у матери, жена была на последнем сроке беременности. И тут мама просто взяла и выгнала нас, просто сказала: «Уходите отсюда». С тех пор мы с ней и с братом вообще перестали общаться.

Но на деле все вышло иначе?

Мне об этом рассказала жена, когда я был на заработках в Москве. Ей позвонили и сказали: ваш муж в розыске, его должны посадить. Она в тот же день мне позвонила, рассказала все и говорит: наверняка тебя кто-то разыгрывает. Мы подумали, что это шутка или какой-то обман.

Я пытался ему объяснить, что ни в одном суде не был, ни в каком процессе не участвовал и вообще никогда не был связан с наркотиками — такого просто быть не может.

Но полицейский все равно сказал, что нужно к нему явиться. Уже на следующий день, 19 марта, я вернулся в Саратов и приехал в отделение полиции №1. Конечно, были опасения. Я понимал, что могут посадить, а могут и нет — 50 на 50. Но все же надеялся, что меня хотя бы отпустят под домашний арест или под подписку о невыезде, пока будут разбираться.

Как вы узнали о подлоге?

В отделе полиции у меня посмотрели паспорт — оказалось, что мои данные сходятся с теми, что были в деле. Брат указал мою фамилию, мой адрес, номер и даже мою жену. Правда, в показаниях он неправильно указал отчество моей жены и год ее рождения. Но это, похоже, никого не смутило.

У меня сняли отпечатки пальцев, но сравнивать с теми, что были в базе, не стали. Только потом выяснилось, что если бы полицейские их пробили, то поняли бы: все отпечатки в деле — не мои, а моего сводного брата. Как они это упустили — не могу понять.

Полицейский, который со мной общался и смотрел фото моего брата в базе данных, понял, что перед ним не тот, кто ему нужен, хотя внешнее сходство у нас с братом есть. Но сделать ничего сотрудник не смог. Он объяснил, что ему просто передали, что меня нужно закрыть — и он этот приказ выполняет.

А если он отпустит меня, тогда его самого могут уволить или посадить. Меня в отделе пытались успокоить — правда, своеобразно, в духе «посидишь незаконно — будут за это капать деньги, а там адвокат разберется». В итоге в тот же день, 19 марта, я попал в СИЗО, а 31 марта — в колонию. Выяснять никто ничего не стал.

Насколько неожиданным был для вас такой поворот?

Раньше я не то что никогда не сидел — даже в наручниках никогда не был. А тут меня в наручниках отвезли в СИЗО, причем в машине без окон, а потом закрыли в камере с решетками, где сутками сидишь и никуда не выходишь. Это стало для меня шоком.

А из сотрудников колонии мне мало кто верил. Когда к ним приезжает новый этап — они опрашивают, кто ты, куда пойдешь работать.

Меня спрашивали: «Ты наркоман?». Я говорил, что нет, объяснял всю историю, но они [тюремщики] не очень удивлялись. Три месяца ко мне никто не приезжал и моей судьбой не интересовался, пока жена не нашла адвоката. Все это время она была одна с малышом, но, несмотря на все трудности, с первого дня пыталась меня вытащить.

«Лента.ру»: Как получилось, что вас перепутали с братом?

Адвокат распространял мою историю среди журналистов — и дело пошло. Ко мне каждый день стали ездить из прокуратуры и брать показания. Общались мы только в присутствии адвоката, который постоянно приезжал. Без него я не говорил с сотрудниками прокуратуры.

В итоге началась проверка, возбудили дело по вновь открывшимся обстоятельствам — и 25 августа суд меня освободил. В настоящее время идет судебный процесс над моим сводным братом. Я так понимаю, по вновь открывшимся обстоятельствам будет новое дело на него и на мою приемную мать, а я по этому делу буду проходить свидетелем.

Пока ни судья, ни полицейские, из-за которых я больше полугода был лишен свободы, не понесли никакого наказания. Но мы с адвокатом будем заниматься этим и добиваться справедливости.

Как пояснили «Ленте.ру» в Саратовской областной прокуратуре, жалоба от адвоката Дмитрия Рубинштейна поступила к ним лишь в начале августа.

С момента начала проверки и до освобождения Рубинштейна прошло больше 20 дней. Как пояснили в прокуратуре, это объясняется сложностью процедуры.

После реабилитации Дмитрия Рубинштейна следствию и суду предстоит установить, кто из должностных лиц ответит за то, что невиновный человек несколько месяцев находился в местах лишения свободы.

Беседовала Мария Рубникович