«Наши зарплаты — пули ОМОНа»

Белоруссия протестует уже 10-й день подряд. На митинги против действующего президента Александра Лукашенко вышли даже те, кто считался его основным электоратом, главной поддержкой и целевой аудиторией — работники крупнейших промышленных предприятий и государственных СМИ. К забастовкам каждый день присоединяются все новые и новые заводы, а протестные шествия по Минску становятся все многолюднее. Сам Лукашенко два дня подряд пытался продемонстрировать, что не потерял поддержку населения — но, кажется, продемонстрировал обратное. Его провластный митинг заметно проиграл по масштабу и накалу оппозиционным, а под конец президента освистали рабочие. Специальный корреспондент «Ленты.ру» в Минске присоединилась к протестному шествию в тот день, когда Лукашенко пытался заручиться поддержкой заводчан, но получил лишь обидные крики в лицо.

Минские рабочие ходят теперь на забастовки, как на работу. Уже в 8:00 17 августа у проходной Минского тракторного завода (МТЗ) бурлит и разрастается толпа. У людей в руках — бело-красно-белые флаги и плакаты, со всех сторон — привычный за последнее время лозунг «Верам! Можам! Переможам».

Сейчас эти три слова (Верим! Можем! Победим!) в Минске звучат настолько часто, что некоторые всерьез раздумывают, не станут ли те частью нового гимна. Конкуренцию им могут составить разве что фразы «Жыве Беларусь!» и «Уходи!», адресованные названному победителю выборов.

Люди собрались здесь, чтобы снова выступить против действующей власти. Программа у них большая — пройтись по другим заводам города, собрать там бастующих и присоединиться к главному митингу дня возле здания государственной Белтелерадиокомпании (БТ). Люди говорят, что хотят освещения издевательств силовиков над мирным населением на республиканских каналах. Ранее кадры с протестами уже попали в эфир госканала ОНТ.

— Они должны и нас снять, толпу снять, пусть видят, сколько пришло, — говорит мужчина в светлой футболке, эмоционально размахивая руками. Некоторые поддерживают его криками.

За час к территории завода стали подтягиваться и простые жители города, постепенно здесь собираются сотни. В воздух вздымаются кулаки, лица у людей местами отчаянные, местами полные надежды. Скандируют лозунги они практически без остановки, срывая голос до хрипа. Шум такой, что приходится кричать во всю силу, чтобы поговорить со стоящими рядом собеседниками. Половина рабочих завода отказывается выходить на смену, пока не будут выполнены их требования.

Они предельно просты: отправить старое руководство страны в отставку, провести новые, честные и прозрачные выборы, остановить насилие силовиков и издевательства над людьми. В числе бастующих — и мужчины и женщины. «Некоторые члены руководства нас поддерживают. Спасибо им», — говорит мне одна из работниц МТЗ, прикладывая руку к груди.

Примечание редакции: на следующий день все руководство МТЗ начало давить на протестующих, грозя увольнениями и другими санкциями. Многие рабочие запаниковали, их пытаются поддержать коллеги с других предприятий. На стороне людей также выступил заместитель гендиректора МТЗ по идеологической работе.

Вскоре начинается какой-то ажиотаж: в Telegram-каналах проходит информация, что Александр Лукашенко собирается посетить одно из городских предприятий около 10 утра. Новость распространяется подобно пожару в сухом лесу. Организованная колонна начинает понемногу смещаться к выходу, чтобы отправиться туда же, куда и президент, — на Минский завод колесных тягачей (МЗКТ).

— Он что, выйдет к людям?
— Говорят, выйдет… Хочу в глаза ему посмотреть, — говорит с отвращением одна из демонстранток.
— А смысл? Будет рассказывать опять, что не отдаст страну кому-то и как он много для нас сделал, — отвечает язвительно вторая.

И все же толпа, достигшая уже нескольких сотен человек, выдвигается.

Пока шествие движется к МЗКТ, люди обмениваются информацией, как готовится встреча заводчан с Лукашенко: показывают друг другу фото снайперов, автозаков, находящихся на территории, видео с военной техникой, которая прибывает в Минск неизвестно зачем, — позже окажется, что она ехала на учения, пересказывают анонимные сообщения о том, что для встречи тщательно отбирают самых надежных рабочих, которые либо поддерживают текущую власть, либо очень боятся потерять место.

Возле самого МЗКТ уже стоит группа рабочих. Четверо мужчин нервно переглядываются и что-то недовольно обсуждают, из-за жары и темной форменной одежды у некоторых по лицам течет пот, но уходить никто не собирается.

Людей все больше. Это девушки в белых сарафанах с цветами, мужчины с детьми, сотрудники других предприятий. Одна женщина обсуждает с мужем, что во время жесткого подавления протестов ее сына пытались задержать, но ему чудом удалось уйти. На глазах у нее слезы. Несмотря на ненависть народа к сотрудникам ОМОНа и милиции, их гнев направлен на того, кто раздает им приказы, — на некоторых плакатах и вовсе его лицо, «окропленное народной кровью».

Собрались перед проходной МЗКТ работники с МАЗа, МТЗ, Минского электротехнического завода имени Козлова (МЭТЗ), который вообще одним из первых начал бастовать еще 11 августа. Сотрудник этого предприятия мне рассказывает, что руководитель их поддержал и выступил с речью: «Начальник — хороший человек. Чтобы с ним не случилось, мы будем стоять за него все». Криками «Молодцы!» люди приветствуют тех, кто выходит из цехов. Внутрь, наоборот, действительно пускают выборочно: настроенных сурово разворачивают, как и тех, кто просто повязал на запястье белую ленту.

В 10 утра вертолет Лукашенко приземляется на территории завода. Колонна бастующих встречает его криками: «Уходи!», некоторые выкрикивают «Пусть покажется нам!» «Это нормально, что мы хотим правды, понимаешь? Я терпела маленькие зарплаты слишком долго — теперь же в свете последних событий терпение лопнуло. Так бы, может, и не вышла…» — говорит мне в толпе женщина, с какого предприятия — непонятно.

Один из работников электрозавода замечает удостоверение СМИ у меня в руках. Его это радует.

Итоги выступления Лукашенко на МЗКТ потом долго обсуждали — встречу транслировали в соцсетях. Глава государства заявил на трибуне примерно то же самое, что говорил во время своих выступлений перед правительством и на вчерашнем провластном митинге. Например, что ОМОН избивал протестующих, потому что те сами на него бросались, что забастовки и стремление «погубить его» приведут к гибели страны, а новых выборов люди не дождутся, «пока вы меня не убьете».

После того как люди уже на встрече начали выражать недовольство и выкрикивать «Уходи!», Лукашенко как-то внезапно передумал и сказал, что, может, и допустит новые выборы, но только после нового проекта Конституции, и передаст часть своих полномочий, но «не под давлением и не через улицу». Кому именно и какие именно полномочия, он не уточнял, поэтому недовольство неубедительностью нарастало.

Последней каплей терпения рабочих МЗКТ стала попытка убедить их, что протесты проплачены. Лукашенко попросил своих ассистентов включить аудиозапись, на которой два молодых — судя по голосам — человека немного развязно обсуждают, как бы еще накрутить протестующих и добавить митингам жестокости. В толпе поднялся свист, «Уходи!» закричали уже все разом, а не только отдельные группы. Собственно, вскоре после этого президент и удалился.

Обида в толпе нарастает — и из-за отбора на встречу, и из-за того, что на встрече этой было сказано. Шествие к БТ продолжается и разрастается. В цепочке появляется целая вереница жилетов разных предприятий. Люди рассказывают, что Лукашенко приезжал и на МАЗ после МТЗ: там сотрудников просто не выпускали с проходной, и некоторые пролезали через турникеты. Но основная часть МАЗовцев уже давно сама ушла бастовать.

Еще одна промежуточная остановка — Минский подшипниковый завод. На месте люди растягивают тканные плакаты и поднимают бумажные. Большинство против насилия: «Не дадим в обиду наших детей!», «Мы не простим и не забудем!», но есть и те, что посвящены непосредственно рабочим забастовкам. «Наши зарплаты — пули ОМОНа» гласит один из плакатов, который держит в руках молодая девушка.

На зов протестующих никто особо не реагирует из-за проходной. Крупный мужчина в шортах подходит к дверям и начинает кричать во весь голос, от жары и долгой дороги на его лице проступают вены:

После этого часть толпы, переглядываясь и кивая друг другу, действительно заходит внутрь. Основная часть шествия продолжает свой путь и собирается зайти за рабочими еще одного завода — на этот раз Минского моторного. По дороге нам встречаются волонтеры, предлагают бутылки воды, многие благодарят их с улыбкой. Группа выглядит очень сплоченной.

В определенный момент один из протестантов оборачивается и кричит: «Передайте по цепочке, что нужно ускориться. Я понимаю, многие устали, но людям нужна наша поддержка». Движение действительно становится активнее, некоторые женщины даже начинают бежать трусцой, подхватывая подолы юбок. Между тем обсуждения последних событий возобновляются.

Идущие рядом пожимают плечами — мол, как знать, поддерживает ведь его кто-то, провластный митинг же он собрал. «Сына моей сестры пытались заставить вчера ехать из области на митинг в его поддержку, угрожали уволить, но он без сомнений согласился с увольнением», — отвечает одна из женщин.

Возле Моторного завода повторяется та же история, что и возле подшипникового, — людей зовут присоединиться к шествию. Я же решаю покинуть его и ехать сразу на место главного действия сегодняшнего дня — к зданию Белтелерадиокомпании.

По дороге к БТ нам с волонтером встречается неприметный серый автобус, из-за штор которого виднеются люди в милицейской форме. Он набит битком. Несколько сотрудников молча и неподвижно стоят и на аллее, которая ведет к зданию. Люди мимо них проходят с опаской, некоторые опускают глаза, а одна девушка в цветастом сарафане держит дистанцию в полтора метра и нервно теребит ремешок сумки.

Толпа возле БТ начала собираться с 9 утра. Сегодня внутри проходит забастовка операторов и технического персонала. Находятся здесь и сотрудники телеканала ОНТ, где внезапно перестало выходить шоу «Наше утро». Традиционный утренний эфир из-за этого пришлось заменить старыми программами — делать новый было некому.

К протестующим присоединяются случайные прохожие. Люди разместились по периметру здания и на лестницах, многие сидели на газонах. Бастующие кричат «Выходите!», но излюбленный лозунг: «Эйсмонт — трус (Иван Эйсмонт, председатель Белтелерадиокомпании. Его уже не первый раз просят выйти поговорить с бастующими, но он отказывается)».

Стену здания протестующие обклеили плакатами. Многие гадают, есть ли внутри силовики, и если да, то какие именно. Паники нет, но легкое волнение присутствует. На заднем дворе замечают двоих людей в военной форме, которые наблюдают за митингующими из-за ограждения. Отношение к ним разное. Одни кричат: «Можете нас убивать, но детей не трогайте», а другие следуют духу мирных акций и даже проявляют к ним участие, предлагая в жару бутылку воды. Но ОМОНовцы отказываются.

Люди поддерживают сотрудников ОНТ и БТ и ожидают их выхода. Внезапно двери открываются, и выходят несколько мужчин и девушек с рюкзаками. Толпа ликует, но довольными они не выглядят. Комментировать бывшие телевизионщики поначалу что-либо отказываются, но затем их удается разговорить.

Когда, наконец, показывается колонна бастующих рабочих, люди возле БТ ликуют. Подтягиваются уличные музыканты, происходит настоящий праздник. Он длится несколько часов, и, когда день уже близится к вечеру, по толпе распространяется предложение — а не пойти ли нам всем к изолятору временного содержания (ИВС) на улице Окрестина, тому самому, печально известному пытками задержанных? Мол, попросим все дружно отпустить оставшихся, ведь не все еще на свободе.

Большинство горячо поддерживает эту идею, и люди снова отправляются в путь. Я же решаю еще немного задержаться у здания БТ и догнать их позже. Остаюсь практически одна, сидя на газоне на сумке от ноутбука. Примерно в семь часов вечера наблюдаю, как из задней части здания выходит целый строй сотрудников полиции со щитами и дубинками, все они направляются в служебные машины — не зря ходили слухи про то, что здание набито силовиками.

Ко мне подходит милиционер, патрулирующий территорию. Я напрягаюсь. Немного помявшись, он задает очень неожиданный для меня вопрос: «Девушка, может, присядете на лавку? А то холодает». Странно. Ведь несколько дней назад меня бы наверняка уже скрутили впятером, избили дубинками и кинули в автозак — как показали примеры моих коллег, удостоверение СМИ вообще не гарантировало избавления от побоев и попадания в тот самый изолятор. Но потом вся страна начала выходить и строиться в «цепи солидарности» против насилия, на это обратило внимание мировое сообщество, и руководство МВД начало оправдываться. И вот — с 13 августа ни одного силового разгона.

Люди, движущиеся по Минску к изолятору на улице Окрестина, решительно настроены добиться освобождения хотя бы части задержанных, допустить к ним врачей и СМИ. Устраивать беспорядки никто не намерен. Остановить шествие периодически пытаются волонтеры, которые разбили возле ИВС лагерь помощи освобожденным и их родственникам. Говорят, что толпа сделает только хуже, потому что как только сотрудники изолятора слышали протесты — они отыгрывались на заключенных.

Протестующие не слушают до последнего, так что волонтеры решаются на отчаянный шаг. В перелеске возле изолятора они натягивают ленту и встают вдоль нее, не пропуская многотысячную толпу. Не обошлось и без недопониманий и перебранок между первыми рядами протестующих и волонтерами.

Но волонтеры неумолимы. «Во-первых, увидев колонну демонстрантов, они могут просто отыграться на заключенных, а во-вторых — это силовой объект. Если наши действия расценят как беспорядки, они могут применить оружие. Силовики сегодня очень нервные. Мы двумя руками за то, чтобы остановить этот террор, но может стать лишь хуже. Например, они могут просто уничтожить лагерь, и несчастные, что выйдут из этого ада, окажутся без помощи», — объясняет мне один из них.

Видимо, то же самое объяснили и толпе, потому что протестующие начинают рассасываться по перелеску. Пришла информация, что к ИВС едет представитель штаба Светланы Тихановской Ольга Ковалькова, которой вроде бы согласовали встречу с руководством Окрестино. За ленту пропускают представителей прессы, чтобы запечатлеть этот момент.

Однако запечатлевать оказалось нечего. Ковалькова позвонила в дверь, но никто к ней не вышел и не открыл. Ее удостоили только коротким ответом: «Здесь нет политических заключенных».

Толпа гневается, но без решительных действий — все просто делятся друг с другом обидой и непониманием. «Лукашенко и его лукашисты калечат нас и убивают, отправляют наших близких в эту пыточную. Люди оттуда выходят избитые, синие. Лично я хочу, чтобы нас просто услышали и пощадили бы хоть кого-нибудь», — утирая повлажневшие глаза, рассказывает женщина пенсионного возраста. Рядом с ней стоит ее муж и приобнимает за плечо.

Постепенно люди расходятся — кого подвозят волонтеры, кто сами. Сегодня из ИВС так и не выпустили ни одного человека, хотя, по заверениям Генпрокуратуры Белоруссии, собирались. Со стороны возвращающихся протестантов мне слышится фраза: «Ничего, не сегодня — так завтра, не завтра — так послезавтра. Мы будем бастовать каждый день, сколько потребуется, пока этот кошмар не закончится. Как раньше уже не будет. Никогда».

Антонина Матвеева