Россиянина приняли за маньяка и лечили девять лет в психбольнице

35-летний житель Екатеринбурга Евгений Кряжев стал жертвой судебной ошибки и провел девять лет в психбольнице за убийство девушки, совершенное другим человеком. Об этом сообщает РИА Новости.

Мужчина подал иск к государству о компенсации морального вреда в связи с незаконным уголовным преследованием. Он также намерен привлечь к ответственности всех причастных к его уголовному делу: следователей, прокуроров и судей, говорит руководитель организации «Бюро помощи гражданам» Юрий Потапенко.

Осенью 2005 года в екатеринбургском парке Победы было обнаружено тело девушки по фамилии Гимаева. Подозреваемым в ее убийстве стал 20-летний Кряжев, живший рядом с местом преступления.

По словам Потапенко, из-за проблем с психикой молодой человек сознался в убийстве Гимаевой и показал следователям, как совершил преступление. Позже Кряжев отказался от своих показаний и заявил об алиби, но его не стали проверять. В 2006 году его признали невменяемым и отправили на принудительное лечение в психбольницу.

Кряжев признается, что лучше бы отсидел девять лет в колонии, чем в психушке, где ему пришлось употреблять сильнодействующие препараты, которые серьезно подорвали его здоровье. А из-за клейма убийцы от него отвернулись родственники и друзья.

В 2015 году он вышел на свободу. А через два года ему сообщили, что найден настоящий убийца, прокуратура перед ним извинилась за судебную ошибку и сообщила о его праве на реабилитацию.

Гимаева оказалась первой жертвой уральского «маньяка из МЧС» Алексея Фалькина, пойманного в 2017 году по подозрению в убийстве Ирины Вахрушевой. В ходе расследования следователи проверили его ДНК с генотипом, обнаруженным на теле и одежде Гимаевой, и результаты совпали. На счету Фалькина оказалось несколько жертв — более десяти женщин и девочек, из которых трое были жестоко убиты. Он был осужден на пожизненный срок.

Как указал Потапенко, если бы в 2005 году правоохранительные органы добросовестно поработали и раскрыли бы убийство Гимаевой, то маньяка, орудовавшего еще 13 лет, можно было бы тогда остановить.