Арабский чудотворец

Кабус бен Саид Аль Саид был султаном Омана без малого 50 лет — вплоть до своей смерти 10 января. Он взошел на престол на британских штыках, сместив собственного отца в результате дворцового переворота. Но молодой правитель, придя к власти, не почивал на лаврах, окружая себя роскошью, как многие султаны. Его правление буквально преобразило страну, которая стала одним из образцов просвещенной монархии. «Лента.ру» вспомнила, как Кабус — так кратко именуют его в арабском мире — превратил феодальный рабовладельческий Оман, недавнюю колонию, в самое стабильное государство арабского мира, которое сравнивают с Сингапуром и Норвегией.

На престол Кабус взошел в 1970 году. Достался он ему по сути благодаря просоветским повстанцам, действовавшим в самой западной области Омана — Дофаре.

Дофар еще три тысячи лет назад был известен как регион, где производятся лучшие сорта ладана. В горах, отделяющих Индийский океан от пустыни Руб-эль-Хали, произрастают ладанные деревья — корявые, будто вырванные из почвы и посаженные вверх корнями. Их смола была одним из основных товаров, который оманские купцы продавали на западном побережье Африки, в Персии и Индии. В местах активной торговли появлялись торговые колонии, которые затем превратились в области единой Оманской империи. На пике своего могущества она даже перенесла столицу в свою колонию на острове Занзибар.

К концу XIX века это государство превратилось в протекторат Британской империи и растеряло почти все свои заморские территории: последняя из них, порт Гвадар, была передана Пакистану в 1958 году за три миллиона долларов. Как и в других своих арабских владениях, британцы в Омане просто законсервировали существовавшую на тот момент политико-экономическую систему и не позволяли ей развиваться. Поэтому к 1960 годам Оман считался одним из самых отсталых государств Ближнего Востока, в котором к тому же сохранялось рабство.

К тому времени под боком у него уже появился и реформировался просоветский Южный Йемен, официально именовавшийся народно-демократической республикой. Он превратился в опорную базу для повстанцев из соседнего Дофара, которые создали Фронт освобождения Дофара (вследствие его переименовали в Народный фронт освобождения оккупированного Арабского залива). Дофарцы принадлежали к самым бедным и необразованным слоям общества. Здесь стоит пояснить, что многие из них этнически отличаются от арабов из других областей Омана — они потомки смешанных арабско-африканских браков или африканских рабов. Им приходилось ездить на заработки в соседние государства. За границей дофарцы, общавшиеся с арабами из стран, уже избавившихся от колониальной зависимости, принялись за организацию своего народно-освободительного движения.

В 1965-м в Дофаре началось антимонархическое восстание. В первые годы, несмотря на поддержку войск султана Саида бен Таймура Аль Саида британской авиацией, ситуация складывалась для повстанцев весьма успешно. Они взяли под свой контроль ряд населенных пунктов в горах и на побережье Индийского океана и осадили крупнейший город Дофара — Салалу, где располагалась резиденция султана. По слухам, которые официальная оманская историография, разумеется, не подтверждает, Саид бен Таймур впал от неудач в депрессию, курил много опиума, а управление делами доверил британским советникам. Те, в свою очередь, решили, что пора менять правителя: последней каплей для них стало дерзкое нападение повстанцев на колонну правительственных сил, которая двигалась со стороны Маската на помощь гарнизону в Салале.

У действующего султана был лишь один сын — Кабус, родившийся в ноябре 1940 года. Он получил образование в Королевской военной академии в Сандхерсте и прослужил два года в сухопутных войсках Великобритании. Кабус согласился возглавить заговор. Переворот произошел 23 июля 1970-го — во дворце, без жертв и почти бесшумно: султан пытался стрелять в пришедших с сыном заговорщиков, но в итоге ранил себя. Был ли тому виной опиум, сказать невозможно.

Свергнутого монарха не убили и не посадили в тюрьму, а отправили в Лондон, в почетную ссылку и под надзор врачей. Умер он через два года после произошедшего. Первоначально бывшего султана захоронили в графстве Суррей, однако позже все-таки переправили на родину.

Основной задачей Кабуса после прихода к власти был разгром дофарских повстанцев. Они к тому времени создали в горах свои «свободные зоны» и обучали население основам марксизма-ленинизма. Среди прочего просоветские дофарцы упразднили власть местных вождей, шейхов. При этом некоторых из них казнили, что по местным меркам было сопоставимо с настоящей революцией. Даже в соседнем Йемене новые социалистические власти не решались на радикальные действия против шейхов и предпочитали насилию переговоры.

Оманская правительственная армия в то время представляла собой нечто среднее между племенными ополчениями и почетными караулами и защищала только собственные гарнизоны и близлежащие территории. Операции в горах, где засели повстанцы, проводили подразделения британских военных.

Серьезное поражение, которое изменило весь ход войны, повстанцам удалось нанести через два года после переворота. Произошло это 19 июля 1972 года, когда уверенные в своих силах дофарцы напали на небольшой форт в прибрежном городке Мирбат. В нем находились девять военнослужащих элитного британского спецназа SAS (Special Air Service — специальное подразделение вооруженных сил Великобритании) и три десятка пакистанцев из состава британской армии. На вооружении у них были винтовки, крупнокалиберный пулемет и пушка. Нападавших же было 200-300 человек с автоматами, гранатами и минометами. Они атаковали утром и застали британцев врасплох.

Но для повстанцев, которые привыкли действовать в горах, стало проблемой расположение форта: он стоял на невысоком холме, а от гор его отделяла совершенно плоская, без какой-либо растительности долина в два километра. В итоге прицельная стрельба из пушки позволила британцам отбить несколько атак. После шести часов боя в небе появилась королевская авиация, и дофарцы были вынуждены отступить. В битве за Мирбат с британской стороны погибли три человека, нападавшие же потеряли не менее половины людей, многие были ранены. Кстати, этот бой SAS считает одной из самых героических своих операций, а ту самую пушку даже перевезли из Омана в лондонский музей Королевской артиллерии.

Моральный дух повстанцев был сломлен поражением, ведь их общая численность составляла не более 1,5 тысячи, а в атаке на форт участвовали самые опытные бойцы. Следующие четыре года антимонархическое движение деградировало: теряло территории, а численность его отрядов уменьшалась из-за боевых потерь и дезертиров — сдавшимся власти обещали амнистию и денежное вознаграждение. Кроме того, на помощь Кабусу отправил свою армию шах Ирана Реза Пехлеви. Британское правительство же прислало военных инженеров, которые занялись строительством школ, больниц и мостов в Дофаре, а в засушливых районах они оборудовали колодцы.

Параллельно с этим Кабус приступил к реформам. Было отменено рабство, в стране появились первые средства массовой информации, началось строительство асфальтированных дорог — к 1970 году в стране их было лишь десять километров. При этом доходы от добычи и экспорта нефти, которую обнаружили в Омане в 1964 году (в том числе поэтому британцы активно сопротивлялись повстанцам), султан направил не в личную казну, а на социальное обеспечение населения.

Для проведения прогрессивных реформ у Кабуса было много европейских советников, главным образом британских, как и в соседних монархиях. Правда, в отличие от соседей, оманский султан не тратился на собственное возвеличивание. За почти 50 лет правления он снискал славу этакого мудреца-затворника, который обожает классическую европейскую музыку, иногда музицирует на лютне и органе и одновременно задает нужный вектор развитию страны. Как утверждает американский публицист Роберт Каплан, в сообществе западных исследователей Кабуса сравнивают с творцом сингапурского экономического чуда — премьер-министром Ли Куан Ю. Речь идет именно о сопоставимых реформах.

При Кабусе экономика Омана переориентировалась на все слои общества. Были построены сотни новых школ (в 1970-м их было всего три) и медицинских учреждений; образование, в том числе высшее, сделали бесплатным, как и медицину. По качеству дорог Оман вышел в число лучших стран. Кроме того, если совершеннолетний гражданин страны не имеет собственных средств на покупку дома, государство ему помогает. В малонаселенных районах сейчас можно видеть свежепостроенные поселки с инфраструктурой для комфортной жизни — они предназначены для малоимущих. Дофарцы, когда с ними обсуждаешь былую войну, улыбаются и отмахиваются: мол, отцы и деды пошалили, но, хвала Аллаху, поняли, что его величество султан Кабус — замечательный человек.

Сейчас Дофар — это еще и весьма популярный у состоятельных туристов регион. Благодаря муссонам, идущим из Западной Африки в Индию, его горные районы превращаются в самую зеленую и мягкую по климату зону для отдыха в Аравии. Туда едут арабы из соседних государств, европейцы из Дубая и даже скандинавы. По мнению норвежцев, например, Оман столь же хорошо развит, как их родина. И дело не только в инфраструктуре: султанат — самое толерантное государство на Аравийском полуострове.

В Омане мужчина в шортах не услышит никаких нареканий. Иностранки в мини-юбках не подвергаются домогательствам местных мужчин и предложениям познакомиться — так было и в Сирии до гражданской войны. Местные женщины одеваются в соответствии с канонами ислама, но достаточно эмансипированы: они имеют избирательные права, квоту в парламенте, учатся в университетах.

«Мы всегда были терпимы к другим народам и их обычаям», — утверждают оманцы. По религии они — ибадиты, это что-то среднее между суннитами и шиитами, поэтому они оказывались чужими и для суннитов-бедуинов, и для живущих на другой стороне залива могущественных персов-шиитов. Как считает британский востоковед Бернард Льюис, ибадиты — «самый крайний пример племенной независимости». Они отказывались признавать халифов, сами выбирали правителей — имамов, а если требовалось, то свергали действующего и избирали нового. В то же время благодаря торговле они регулярно общались с далекими от ислама народами, что сформировало уважительное отношение к представителям других этносов вне зависимости от их социального происхождения. И заслуга Кабуса в том, что он культивировал в султанате эту терпимость и взаимное уважение.

В Омане три миллиона собственного населения и, по данным на 2015 год, 1,8 миллиона мигрантов. Большинство из них — выходцы из Пакистана и Индии. В ОАЭ индусов и пакистанцев не меньше, но местные арабы относятся к ним даже хуже, чем к людям второго сорта, и нисколько этого не скрывают. В Омане нет ничего подобного: жители равно толерантны и к европейцам, и к азиатам, и к африканцам. В отличие от ОАЭ, они совершенно не брезгуют работать с мигрантами из Индии или Пакистана на равных должностях — например, водителями или продавцами. Правда, зарплата у оманца будет куда выше, чем у мигранта, но таковы нюансы государственной политики.

Во внешней политике Кабус старался подружиться со всеми державами, имеющими влияние в арабском мире. Он стремился к роли этакого постоянного посредника: например, единственным из арабских лидеров признал в 1979 году мирный договор между Египтом и Израилем. Надо понимать, что на тот момент действия египтян воспринимались в арабском мире как предательство. Заключение соглашения с Израилем означало признание его существования, а не оккупацию сионистами арабской Палестины. А в 1994-м Кабус первым из аравийских монархов принял премьер-министра Израиля в Маскате.

После установления в Иране исламской республики Кабус приложил массу усилий, чтобы наладить отношения с режимом аятолл, хотя свергнутый шах Пехлеви в свое время очень помог ему в разгроме дофарских повстанцев. Кабус пытался быть посредником и в урегулировании конфликта между Ираном и Ираком в 1980-1988 годах.

Хотя Оман предоставил войскам США свою территорию во время операции «Буря в пустыне», Кабус наладил отношения с иракским президентом Саддамом Хусейном. После его свержения и казни в 2003 году в Омане возник культ иракского лидера. Портреты Саддама часто можно видеть рядом с портретами Кабуса. Для оманцев он — символ арабского лидера, который остался верен своим идеалам. Впрочем, это не государственная позиция, а стихийная инициатива масс, которой правительство никак не мешает.

В 2013-2014 годах на оманской территории США проводили переговоры с иранцами об их ядерной программе. Затем, в марте 2015 года, Оман отказался вступать в возглавляемую Саудовской Аравией коалицию и участвовать в наступлении на позиции повстанцев-хуситов, захвативших власть в большей части Йемена. В итоге в Маскате проводились переговоры между хуситами и международно признанными властями Йемена. А когда на йеменском острове Сокотра возникла угроза голода из-за прекращения снабжения с материка, Оман регулярно поставлял гуманитарную помощь на остров собственной авиацией.

Из-за этого конфликта Оман принял много йеменских беженцев. По привычке ожидаешь, что они живут неподалеку от границы в типичных палаточных лагерях, окруженных заборами с колючей проволокой, где дети бегают в пыли, а женщины просят подаяние. Ничего подобного: йеменские беженцы расселяются в поселках и городах, находят работу, снимают жилье и помогают своим семьям, оставшимся на родине. Их присутствие совершенно не влияет на криминогенную обстановку. Здесь также надо заметить, что Оман вообще одна из самых безопасных стран в мире — этому не мешает ни обилие мигрантов, ни затянувшаяся в соседнем Йемене война.

В 2017 году, придерживаясь политики нейтралитета, Оман не поддержал Саудовскую Аравию, Бахрейн, ОАЭ и Египет и не разорвал дипломатические отношения с Катаром. Наоборот, помогал Катару преодолевать экономическую блокаду.

Конечно, волнения и «арабская весна» — серия волнений и госпереворотов в Северной Африке и на Ближнем Востоке в начале 2011 года — не обошли стороной и Оман. В стране тоже прошли демонстрации, вот только направлены они были не против султана, а против коррупции чиновников. Протестующих разогнали, некоторых осудили, но вскоре амнистировали. При этом Кабус пообещал предпринять серьезные действия по искоренению коррупции.

За всю свою жизнь покойный султан был женат однажды и всего три года — с 1976-го по 1979-й. Официальных наследников он не имел и за время правления не назвал человека, который должен стать его преемником.

Новым султаном местная элита выбрала министра культуры и национального наследия Хайсама бен Тарека Аль Саида, который является представителем той же династии, что и Кабус. Назначение стало неожиданностью для оманцев, многие из которых предполагали, что преемником будет 65-летний заместитель премьер-министра Асад бен Тарик. Он был «специальным представителем» Кабуса, совершал визиты за границу и выступал от имени султана. Оман, несмотря на реформы, которые вывели его в число самых передовых стран, все-таки остается восточным государством, поэтому интриги по-прежнему являются неотъемлемой частью его внутренней политики.

Александр Рыбин