Американские принцессы

Участие детей в любых шоу, будь то конкурсы красоты или кулинарные состязания, — всегда вызывает неоднозначную реакцию. Родители, как правило, радуются успеху своих чад, а психологи предупреждают, что столкновение с взрослым миром конкуренции и разочарований лишает их детства. Некоторые и вовсе видят в этом эксплуатацию детей. Куда больше споров разгорается вокруг американских дрэг-шоу — красочных представлений с переодеванием мужчин в кабаре-див. В последние годы там все чаще появляются совсем юные участники. Консервативные американцы бьют тревогу. Они видят в этом серьезную угрозу подрастающему поколению, ведь дрэг-культура сформировалась в среде ЛГБТ. «Лента.ру» разбиралась в особенностях детских травести-шоу и в том, какие цели преследуют их устроители.

Внимание: данная статья, как и все материалы на сайте «Ленты.ру», относится к возрастной категории «18+» и не предназначена для детей.

Нью-Йорк, поздний вечер. Зал гей-клуба полон — все смотрят представление. У самой сцены толпятся мужчины средних лет с долларовыми купюрами в руках — они наблюдают, как 11-летний мальчик под песню Гвен Стефани скидывает с себя платье, оставаясь в спортивных штанах и коротком топике — таком же, как в клипе исполнительницы. Затем он, передвигаясь по сцене, подражая танцевальным движениям певицы, начинает собирать со зрителей деньги. Это восходящая звезда дрэг-культуры, Дезмонд Наполес, чье имя в последние пару лет все чаще появляется в крупнейших американских медиа.

Лицо Дезмонда — известного под псевдонимом Desmond is Amazing (Дезмонд Потрясающий) — кажется, всегда покрыто вычурно ярким макияжем. Даже когда он появляется без накладных ресниц и губной помады, в его манере говорить и жестикулировать сохраняется гротескная женственность. Вот он открывает ежегодный дрэг-съезд под радостные крики ярко накрашенных мужчин, вот он гордо марширует походкой от бедра на гей-параде, вот — презентует радужные кеды Converse в честь Месяца Гордости ЛГБТ, вот — танцует на открытии учрежденной этой же компанией премии «Гордости», одетый в трико, в туфлях на огромных шпильках. Ру Пол, главная «дрэг-королева» Америки, называет мальчика не иначе как «будущим этой страны». Его десятки раз приглашали к себе крупнейшие американские СМИ, и ведущие всякий раз общались с ним и его родителями радушно и участливо.

Общественность, впрочем, не торопится следовать за лидерами мнений: на многих видео Дезмонда на YouTube дизлайков куда больше чем лайков, а пользователи оставляют возмущенные комментарии. Как рассказывает в Instagram Дезмонда его мать Вендилу Наполес, консервативные медиа все чаще выставляют историю ее сына в неприглядном свете, а их читатели не перестают жаловаться в ювенальные службы — в какой-то момент число жалоб превышало две сотни. Никаких нарушений, правда, специалистам найти не удалось.

У социальных работников, пожалуй, есть причины интересоваться положением дел в их семье. Дезмонд появлялся в качестве гостя в программе, которую ведет Майкл Элиг — известный нью-йоркский тусовщик, отсидевший 17 лет за жестокое убийство под воздействием тяжелых наркотиков. Интервью выглядит несколько шокирующе — маленький мальчик в серьгах и губной помаде сидит между двумя мужчинами под картиной, на которой видно изображение ребенка и слово «рофинол» — снотворное, популярное у насильников.

На другом видео, в компании взрослой дрэг-королевы Дезмонд отвечает на комментарии в интернете — и невзначай изображает употребление кетамина — сильнодействующего диссоциативного вещества. Мать Дезмонда отрицает неприятные подтексты, но консерваторы с ней не согласны и продолжают писать гневные комментарии.

В ответ на обвинения в разрушительном влиянии на собственного сына Вендилу рассказывает, что мальчик сам начал проявлять интерес к переодеваниям еще в возрасте двух-трех лет — брал мамину одежду, полотенца и постельное белье, чтобы делать костюмы и дефилировать по квартире, как по подиуму. И стоит отметить, что он такой не один — уже многие дети в США увлеклись дрэг-культурой. Это становится настолько популярно, что про маленьких «королев» (их еще называют «дрэг-принцессами») снимают документальные сюжеты. В них чаще всего фигурируют любящие матери, готовые принимать своих детей такими, какими они хотят быть. Но есть один нюанс — как правило, желание примерить вызывающие наряды кабаре-див и копировать их манеру поведения появляется у ребенка после просмотра конкурсного реалити-шоу RuPaul Drag Race.

Эта популярная передача идет по американскому телевидению вот уже одиннадцать сезонов. Ее вдохновитель и главный персонаж Ру Пол Андре Чарльз выступает в роли ведущего и судьи. Этот афроамериканец сделал для популяризации дрэг-движения, наверное, больше, чем кто-либо другой.

Сама мода на выступления в кричащих женских образах существовала в гомосексуальных сообществах уже давно, но в современном виде дрэг оформился в середине XX века в американских гей-клубах. Артисты не просто переодеваются — они придумывают себе полноценную сценическую личность с ярким именем, часто содержащим скабрезную игру слов, тщательно продумывают макияж, костюм и даже корректируют фигуру, используя накладную грудь, ягодицы и т.д.

Важно понимать, что далеко не все из тех, кто наряжается в артистку кабаре, на самом деле хотят быть женщинами — как правило, дрэг-королевы — геи, но среди них встречаются и натуралы-трансвеститы, и трансгендеры, и даже женщины, которым просто интересен такой способ самовыражения.

Стоит также отметить, что помимо нарочитой жеманности, фривольности и накладных ягодиц, в дрэге есть элемент комедии и пародии — к ней, к слову, относится и выступление Дезмонда в образе Гвен Стефани. Известный каждому пример комедийного дрэг-образа — Верка Сердючка, сценическое альтер-эго артиста Андрея Данилко. И благодаря таким, как он, дрэг начинают воспринимать в качестве отдельного вида искусства.

Но появление детей на дрэг-сцене — явление новое и, возможно, поэтому вызывает настороженность и неприятие у консервативных граждан. Ведь дрэг сформировался в обществе, где отношение к гомосексуалам было, мягко говоря, нетерпимым. Его создавали люди, испытавшие на себе давление общества, а часто и семьи. Сам Ру Пол вырос в не самой благоприятной обстановке — его мать многие годы злоупотребляла наркотиками, переживая тяжелое расставание с его отцом. Многие из икон движения впоследствии покончили с собой или погибли от наркотиков. Поэтому изначально никто не думал посвящать в свою культуру детей — на афишах первых сезонов RuPaul Drag Race даже присутствует плашка «только для взрослых зрителей».

Но в первом десятилетии XXI века ситуация начала меняться, и уже в 2017 году, приветствуя разношерстную толпу на фестивале DragCon, Ру Пол говорит: «Теперь мы — больше чем когда-либо — посланцы будущего Америки!» Под радостный визг участников он выводит на сцену Дезмонда и после короткого разговора разрезает ленточку — и мальчик в присущей ему манере закидывает руку за голову.

К этому моменту появление детей-«принцесс» среди дрэг-королев — уже не редкость: дети ходят на адаптированные для них шоу, ездят в летние лагеря, посвященные дрэг-культуре, и вовлечение в нее детей становится все более нормальным в глазах окружающих.

Впрочем, и само понятие «нормального» размывается: главное в дрэге, как считает феминистский философ Джудит Батлер — разрушение гендера, комплекса социальных норм, «навязываемых» индивиду обществом из-за его половой принадлежности. «Дрэг показывает, как гендер ежедневно присваивается, театрализуется, воплощается», — пишет она в эссе «Имитация и гендерное неподчинение».

Там же она утверждает, что дрэг неправильно называть имитацией «женского», ведь сама по себе «женская» (равно как и «мужская») идентичность — просто коллективные фантазмы, имитировать которые, считая их нормой, заставляет нас общественное давление. «Гендер есть имитация чего-то, у чего нет оригинала, — заявляет Батлер, — невозможная имитация самого себя, естественность которой — лишь следствие многократного повторения, социального выстраивания субъекта». И эту постройку можно (и нужно) разобрать.

В последние годы такая деконструкция гендерных норм все больше ускоряется: дрэг-артистов зовут в детские шоу на YouTube, в крупнейших мюзик-холлах страны детей свободно пускают на лиричные мюзиклы, где главные герои в дрэг-образах проходят через осуждение общества, чтобы в итоге убедить всех окружающих в допустимости своего выбора.

Еще одним шагом в деле гендерного просвещения стали дрэг-чтения. В 2015 году феминистская писательница Мишель Ти разработала концепцию мероприятий для библиотек под названием Drag Queen Story Hour, «Час историй от дрэг-королевы». В рамках ее программы геи и трансгендеры в женских нарядах и макияже приходят в детские библиотеки, чтобы рассказать малышам — чаще всего, дошкольного возраста — о принятии себя и условности стереотипов о мужском и женском.

Но попытки преподать детям уроки гендерной толерантности порой встречают непонимание и открытый протест в обществе. Так было в январе 2019 года, когда канадскую «дрэг-принцессу» Квин Лактейшу — десятилетнего мальчика по имени Немис — сфотографировали в обнимку с победителем седьмого сезона шоу Ру Пола, на котором в этот момент был лишь кусок ткани, едва прикрывавший его гениталии. Разгоревшийся скандал, однако, не привел к каким бы то ни было последствиям для артиста. Другой аналогичный случай и вовсе прошел незамеченным.

Куда больше вопросов возникает к дрэг-чтениям. И проблема, как выясняется, не столько в содержании бесед, сколько в том, кто именно их проводит. Весной этого года в одной из «королев», встречавшихся с детьми в библиотеке Хьюстона, признали мужчину по имени Альберто Гарза, ранее осужденного за растление восьмилетнего ребенка. Активисты, борющиеся за отмену дрэг-чтений обвинили тогда библиотекарей в том, что они не проявляют должной осмотрительности, отбирая лекторов.

Чуть позже в той же самой библиотеке среди чтецов опознали еще одного зарегистрированного педофила: в 2004 году Уильяма Трэвиса, известного под сценическим псевдонимом Лиза Лотт, признали виновным и осудили за растление малолетних — его жертвам было от 4 до 8 лет.

Впрочем, консервативных американцев возмущает и сама форма проведения дрэг-чтений. Часто артисты не только беседуют с детьми, но и устраивают небольшие выступления: в одном из них «королева» легла на пол и позволила детям лежать на ней и обниматься. В другом фигурировали танцы с киданием на сцену долларовых банкнот — как это бывает в гей-клубах.

Консервативных и христианских активистов, выступающих против раннего гендерного просвещения детей, называют ненавистниками, ханжами, узко мыслящими людьми. Это достаточно активная, но немногочисленная группа граждан. Так, их петиция за запрет дрэг-чтений за два месяца набрала меньше 50 тысяч голосов. Ее сторонники считают, что объяснять сложные проблемы сексуальности детям в таком возрасте — поступок, равнозначный растлению. «Это опасно не только духовно и морально, но и физически», — пишут они, апеллируя к историям о педофилах в ярких платьях.

Но родители юных «королев» считают, что опасности их подвергают вовсе не родители и не ЛГБТ-активисты, а, напротив, — их противники. «Он просто дитя, которое играет и развлекается, а угроза для него — именно ненависть в сети, — говорит мать Немиса. — И я счастлива видеть его таким, каким он хочет быть». Ее сын ездит с гастролями по всей стране, а юный Дезмонд посещает каждый гей-парад в родном Нью-Йорке, продолжает выступать в образе Гвен Стефани — и, похоже, каждый его шаг, сопровождаемый радостными возгласами публики, сотрясает гендерные, сексуальные и моральные нормы.

Впрочем, артистическое переодевание — не единственный способ пересмотра традиционных гендерных норм. В следующем материале мы расскажем, как в США в ряде случаев детям позволяют прибегнуть к гормональной терапии для смены пола.

Степан Костецкий