«Для русских мы — бандеровцы»

«Лента.ру» продолжает серию репортажей из украинских регионов. Накануне президентских выборов журналист и писатель Игорь Ротарь отправился в поездку по стране, чтобы понять, чего боятся и о чем мечтают простые люди. С какими мыслями пойдут они голосовать 31 марта. А настроения у украинцев, надо признать, самые разные — от горячего желания все изменить до полной апатии. В Закарпатье, где на небольшой территории компактно проживают представители десятка этносов, это разнообразие особенно заметно. В предыдущем материале речь шла о венграх, которые рассчитывают на автономию, чувствуя поддержку Будапешта. В этот раз мы расскажем о русинах. В отличие от венгров, украинские власти не признают их отдельным этносом и национальным меньшинством, — и поддержки им ждать неоткуда.

«Из трех вероятных победителей на выборах для русинов однозначно неприемлем действующий президент Петр Порошенко. На сегодняшний день мы хотим хотя бы культурной автономии: учиться на родном языке в школе, иметь свои передачи на телевидении и радио, свои газеты. Нынешний президент однозначно против нашего возрождения. Будем надеяться, что тот, кто придет ему на смену, учтет чаяния русинского народа!» — говорит мне председатель общества подкарпатских русинов Микола Бобинец.

С точки зрения киевских политиков и историков, Микола Бобинец допустил жуткое кощунство: по их мнению, русины — это этническая группа украинцев, живущая в Закарпатье, но никак не отдельный народ. Правда, с такой трактовкой не согласны в ООН, а также — в Чехии, Словакии и Венгрии, где русины признаны самостоятельным этносом и нацменьшинством со всеми полагающимися им правами.

Можно долго спорить о том, кто в данном случае прав, ведь само понятие «народ» достаточно размыто. Взять, например, тех же украинцев. В знаменитом произведении Николая Гоголя «Тарас Бульба» казаки считают себя русскими и борются за святую Русь. В Российской империи украинцев (тогда — малороссов) считали лишь субэтносом русского народа и, кстати, эта версия снова зазвучала в современной России.

Но очевидно, что все жители Закарпатья признают, — их язык и обычаи «трошки» (немного) отличаются от украинских. Более того, здесь часто слышны такие вроде бы случайные оговорки: «Я поехал в Украину». Когда в 1991 году на Украине проходил референдум о независимости, то в Закарпатье был отдельно поставлен вопрос о самоуправляемой территории в составе страны, и эту идею поддержали 78 процентов избирателей.

— Для галичан (жители Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей) мы венгры, для венгров — русские, а для русских — бандеровцы, — с сарказмом говорит мне официантка в ресторане.

— Если я буду говорить на нашем диалекте, то украинцы меня просто не поймут. Для нас украинский довольно сложный язык. Вот, например, галстук они краваткой называют! Да никогда бы не догадался, что это такое! Нет, русский для нас полегче будет! — откровенничает со мной таксист.

Особенности закарпатцев объясняются их историей. Географически здесь располагается центр Европы: к югу от Рахова поставлена стела с подтверждающей сей факт надписью. На этих землях издавна вперемешку жили самые разные народы. Национальный состав меняется каждые 20 километров: русинские (украинские) села меняются на венгерские, словацкие, румынские. В Закарпатье ощущается влияние даже далекой Италии: главным закарпатским городом Ужгородом и его окрестностями почти четыре столетия владели итальянские графы Другеты из Неаполя, и лично мне приходилось встречать закарпатцев, уверяющих, что в них течет и итальянская кровь.

Но, безусловно, наибольшое влияние в Закарпатье всегда имела Венгрия, рассматривающая этот регион как свою территорию. В этом смысле ситуация здесь принципиально отличалась от Галиции, где украинцами правили поляки и австрийцы. После Первой мировой войны Закарпатье отошло к Чехословакии, а Галиция — к Польше. Если в Польше украинцев притесняли, то в Чехословакии была создана русинская автономия. О правлении чехов в Закарпатье до сих пор вспоминают с теплотой и благодарностью.

— Да они половину Ужгорода отстроили! И не халтурили, дома все качественные, добротные! Да что там дома, я сам мебельщик, в одном «доме культуре» еще с чехословацких времен мебель осталась. Мне, как специалисту, любопытно было посмотреть, — все как новенькое стоит! Нет, золотое время было, — рассказывает мне охранник в гостинице.

Кстати, русины говорят, что их язык ближе к словацкому, чем к украинскому. В Словакии и сегодня довольно много русинских сел. В этой стране издаются русинские газеты, у русинов есть свои программы на радио и телевидении. Поэтому неудивительно, что в Закарпатье многие очень жалеют, что Чехословакия распалась — «так мечтали к ним присоединиться».

В отличие от Галиции, идеи Степана Бандеры в Закарпатье совершенно непопулярны, и местные жители очень обижаются, что в России многие считают их «бандеровцами». Я несколько раз в качестве приветствия говорил местным жителям «Слава Украине!» (Обращение предполагает ответ «Героям слава!», и в период Второй мировой войны использовалась в качестве приветствия членов ОУН и УПА — обе организации запрещены в России. Сегодня это приветствие на Украине используют как националисты, так и чиновники, в том числе Порошенко.) Но каждый раз сталкивался в лучшем случае с непониманием. В Закарпатье так лучше не шутить.

Ужгород производит впечатление типичного европейского городка с богатой историей: узкие улочки, костелы, многочисленные кафе с вкуснейшими пирожными. Ощущение заграницы усиливается тем, что практически все здесь говорят на русинском диалекте украинского, который отличается как от литературного русского, так и от государственной мовы. Я с журналистской настойчивостью спрашивал всех встречных, русины они или украинцы, и, как правило, получал дипломатичный ответ: закарпатцы.

Как мне показалось, обывателя гораздо больше волнует, сколько он сможет «зароблять грошей», а не абстрактные теории национальной идентичности. А вот ситуацией в стране местные жители как раз очень даже недовольны. «Я за Зеленского буду голосовать. Выбора-то нет, там одни клоуны», — недовольно говорит мне молодой паренек рабочего вида. «Так Зеленский же как раз и клоун!» — перебивает его спутник. «Ну, так он хоть патентованный!» — огрызается паренек. «Юлию Тимошенко поддержу, и не потому что она мне нравится. Нет выбора! Пусть уж Юля попробует, а вдруг чудо произойдет, — и у нее получится», — объясняет пожилая смотрительница в музее.

В отличие от Галиции, где большинство населения униаты (восточноевропейский извод католичества), в Закарпатье преобладают православные, причем большинство приходов принадлежит Украинской православной церкви (УПЦ) — единственной религиозной структуре на Украине, которая отказалась признавать созданную Порошенко и Вселенским патриархом Варфоломеем из раскольнических движений Православную церковь Украины и которая осталась частью Московского патриархата.

О своих православных взглядах ужгородцы заявляют открыто — над городом возвышается огромный храм Христа Спасителя, не оставляя путешественникам ни одного шанса забыться и подумать, что они в Европе. Высота этого помпезного сооружения, являющегося практически копией московского, составляет 60 метров, — и он виден из любой точки города.

Храм построен священником Дмитрием Сидором, выступающим за автономию «Подкарпатская русь» в составе Закарпатья. Украинские СМИ часто, но бездоказательно обвиняют батюшку в получении крупных денежных средств от учрежденного правительством Российской Федерации фонда «Русский мир». В 2012-м суд Закарпатской области признал Дмитрия Сидора виновным в посягательстве на территориальную целостность Украины и приговорил к трем годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года. Однако в реальности батюшка не только по-прежнему на свободе, но и является настоятелем храма Христа Спасителя.

Священник храма отец А.(он просил не называть его имени) встретил меня крайне настороженно.

— Пожалуйста, не обижайтесь, но я совершенно не доверяю журналистам. Вы занимаетесь уринотерапией: читаете только друг друга, у вас уже заранее готова картина очень далекая от реального положения дел. Зачем вам встречаться с настоятелем? Хотите я ему от вас привет передам?! Не беспокойтесь, у отца Дмитрия все хорошо.

— Батюшка, а вы украинец или русин?

— Конечно, русин, и паства наша в основном русины. Эх, по-моему, вы все-таки выудили из меня, что хотели.

Вкусно пахнущий кофе отец Иоанн, священник униатской церкви, оказался гораздо более коммуникабельным.

— Да не показывайте ваши документы, я и так вам верю! По национальности я русин, а не украинец, а вот среди наших прихожан не только русины, но и венгры. Мукачевская епархия не подчиняется Украинской грекокатолической церкви, мы напрямую подчиняемся Ватикану. Попытки заставить нас присоединиться к Украинской грекокатолической церкви были, но мы не пошли на это, так как существуем как самостоятельная епархия аж с 1646 года. В отличие от украинских униатов, богослужение в нашей церкви осуществляется не на украинском, а на старославянском и венгерском.

Спор о национальном самоопределении русинов Закарпатья далеко не нов и на протяжении многих лет был неразрывно связан с политикой.

Так, в Галиции, входившей в начале XX века в состав Австро-Венгерской империи, местные украинцы обладали определенной культурной автономией, и Габсбурги всячески поддерживали их национальное самосознание, надеясь, что это патриотическое движение перекинется отсюда и в российскую Малороссию. Петербург очень опасался такого экспорта украинского сепаратизма и помогал, в том числе и финансово, организациям так называемых москофилов — украинцев Галиции, считавших себя русскими.

Снова русины появились в региональной политике уже в нашем веке после того, как бывший президент Украины Виктор Янукович был смещен с поста событиями в 2014 году. Тогда премьер-министр самопровозглашенной республики Подкарапатская Русь (русинское название Закарпатья) Петр Гецко просил президента России вмешаться и помочь «нейтрализовать галицкий нацизм в Закарпатье». Господин Гецко также заявил, что русины не признают новую власть и считают Януковича легитимным президентом. Однако активность премьера была недолгой: через некоторое время он пропал из поля зрения.

«Сегодня Кремль не проявляет никого интереса к нашим проблемам, — объясняет русинская активистка Татьяна Поп. — Звать сейчас людей на баррикады — просто преступление! Вообще же нужно понимать, что судьба русинов решается не Киевом, а реальными игроками — Москвой и Вашингтоном. Многое также зависит от стран, исторически связанных с Закарпатьем, — Венгрии и Чехии. Я встречалась с их лидерами, они прекрасно понимают наши проблемы».

Вероятность того, что русинский сепаратизм будет использован в нынешней выборной кампании на Украине, — в такой ситуации крайне мала. Однако после выборов политическая ситуация в стране может поменяться самым непредсказуемым образом, и тогда кто-то из политических игроков, как внешних, так и внутренних может вспомнить о маленьком народе, мечтающем о национальном самоопределении.

Игорь Ротарь